Потомок древних королей

ГЛАВА 5

Шло время, близилась очередная поздняя осень. Все травы были собраны, грядки убраны, сено заготовлено. Стали срываться затяжные осенние дожди. Щедро усыпали мокрую землю мертвые листья.

Мы потихоньку переходили на зимние работы – пряли, вязали, вышивали. Пели песни вечерами в два голоса. Готовили вкусности, на которые из-за летней занятости времени не хватало. Иногда ходили с бабушкой по вызовам, если люди просили о помощи. В один из таких походов она и простыла. Вроде и не первый раз кашляла и сопливила, жар подымался, а только в этот раз она сильно расстроилась из-за этого. Сидела над дежой подолгу, смотрела, вздыхала. Гадала, бросала и опять пробовала...

А потом в один из вечеров посадила меня на лавку возле своей постели и заговорила:

- Даринка, пора мне, видно, детка. Не помогает ничего, таю, как свечка. Слабость все сильнее. Видишь – еле ползаю до ведра. Дело не в лечении, ты же понимаешь... Так что будем готовиться. Позови мне поселкового Голову, пускай придет скорее. Я смотрела в воду... перед уходом много дано. Показали, наконец, мне - Милка родила девку, мамка твоя тоже за мужем. Хорошо у них все, только сильно далеко они. Если решишь уходить отсюда, оставь им весть - куда пойдешь да где тебя искать потом. Смогут – найдут. Они богато живут, помогут, если что.

- Бабушка, так может, я к ним сразу и пойду? -  радостно вскинулась я, - что мне этого деда искать-то? Да и поможет ли он, может сам уже еле ходит? И нужно ли оно ему?

- Нельзя к ним, - сказала она, как отрезала: -  И не дойдешь ты - схапает кто по дороге. Говорю же – далеко они и бабы там одни не ходят. Но вдруг мамка сама объявится?  Так что с месяц посиди на всякий случай да и довольно. Как раз санный путь и станет. Тогда собирайся и в большой город езжай - в Столицу.  Вот со следующей стражей и езжай, они довезут, не посмеют обидеть. Там, в Столице, найдешь травницу – живет возле северных ворот, а зовут ее Кристя. Она моложе меня намного, должна быть жива. Она и отведет тебя к деду.  А лучше всего... сходи на посиделки да выбери себе мужа. Есть и у нас хорошие парни. Мне вот Хадар сильно понравился, как приходил за себя просить. Не лови журавля в небе, детка. Я, казалось, поймала – пара истинная, а оно и не вышло. Тут самое главное, чтоб человек хороший был, а уж любить тебя точно будет - славная ты у меня.

- А я? Если я его не люблю? - тоскливо вырвалось у меня.

- Потом полюбишь, - уверенно ответила она, -  оно и по любви редко когда сложится. Вот и мамка твоя любила и что? И я… Не ищи, не бывает так, чтоб все хорошо и сразу же. Выбери лучше умом, так чаще складывается. А там детки пойдут, полюбишь их, а с ними и отца их тоже. Присмотрись к Хадару, красивый же и добрый парень. Работящий и из хорошей семьи. Вдруг и полюбится?

- Хромой который? - вспоминала я.

- В детстве телегой ножку ему придавило, еле спасла я ногу. Он и не хромает почти. Видно только, если присмотреться. Зато горя знать за ним не будешь. Обещай, что хоть проводить дашь разок себя до дому, а, дите? - почти умоляла она меня.

- Пусть проводит, - растерялась я и забеспокоилась: - Ты не спеши, бабушка, уходить. Посмотрю на него, поговорим, потом с тобой посоветуюсь. Может, и за мужа отдашь меня сама.

Она довольно заулыбалась, а мне хотелось плакать, жаль ее было невыносимо. Она же из-за меня и после смерти покоя знать не будет!  Сейчас я пообещала бы все на свете, чтобы успокоить ее хоть немного. Страшно остаться одной, но это потом будет, а сейчас жалость к ней просто выедала душу.

Я побежала со светляками в поселок, как она просила и привела Голову. Они долго говорили с бабушкой, отослав меня на двор. И я пошла в хлев к корове. Она лежа жевала сено, а я плакала у нее под теплым боком. Почти уснула уже, так растормошил Голова. Потом он ушел, а я поплелась в избу. Бабушка устала от разговора и уже спала, я поцеловала ее в морщинистую щеку и укрыла теплее. Легла рядом, чтоб слышать, если что понадобится. И проспала все…

Она пожалела меня и тут. Не дала смотреть, как будет умирать. Тихо отошла во сне, а я спала и не знала. Проснулась от того, что что-то теплое укутало, как в одеяло из пушистых одуванчиков, ласково  пощекотало в груди. Бабушка держала меня за руку, рука была родной и теплой и я уснула опять, только успев заметить, как вода льется потоками по оконному стеклу – опять дождь... холодный, осенний.

А утром проснулась и как-то сразу поняла, что осиротела. Она все так же лежала на бочку, подперев щеку, и улыбалась во сне. Родная ладонь в моей руке уже остыла. Я еще долго лежала, прижимая ее руку к своей груди. Не хотелось ничего делать, куда-то идти, вставать... Голова кружилась, и я сама не поняла, как снова провалилась в сон.

Снилось непонятное: я иду по улице большого города. Откуда узнала, что большой? Мостовая там из камня и дома большие - почти дворцы по бокам мостовой. Кругом люди чужие и незнакомые, красивые и нарядные женщины в открытых повозках, мужчины оружные и без... а я иду и иду себе. Подхожу к одному из домов и захожу внутрь. Там полумрак и белый камень на полу. Смотрю вокруг и знаю – не ждут меня тут и не рады мне.

Потом я уже не там -  лютая зима вокруг, а я еду на коне, сидя перед всадником и доверчиво откинувшись ему на грудь. Он надежно придерживает меня и кутает бережно от холода, ласково уговаривая поспать немного, отдохнуть. Мне хорошо и спокойно с ним, чувствую его сильным и надежным, а себя – птичкой малой в уютном гнездышке...

Дальше – седой могучий старик с синими-синими глазами плачет в роскошной комнате, склонившись головой на руки, сложенные на столе. Рыдает тяжко и страшно, содрогаясь всем своим телом...

Потом – мужчина, молодой и красивый, в воинской справе, отчаянно говорит мне что-то, с мукой заглядывая в глаза. А я отворачиваюсь от него... на губах кривая улыбка - не хочу ничего слышать. И не жалею о том, чего не случилось, а могло... если бы не страшная обида...