Потомок древних королей

ГЛАВА 14

Меня потом долго и в мелких подробностях расспрашивали о том видении. Несколько мужчин – стражников, судя по одежде и просто горожан, собрались для того, чтобы принять решение. Интересно, что одним из них был тот самый воин, что чуть не снес мне голову саблей. По тому, как они говорили между собой, я поняла, что он тут не последний из тех, кто принимает решения. У него были красивые глаза необычного, чистого серого цвета. И одет сейчас он был не в одежду для тренировочной сшибки, а в простую и обычную, с виду удобную и привычную для него.  Как и всем остальным, ему пришлось непросто и смотрел он на меня задумчиво и внимательно. То ли не до конца веря моему рассказу, то ли пытаясь осмыслить  и как-то понять мое видение.  Хотя... так же недоверчиво посматривали на меня все они. И непонятно было – если он начальство, то что делал тогда там, в обшарпанной кожаной справе?

Домой мне принесли одежду, которую носила стража и весь вечер мы с Кристей ушивали огромные штаны. Когда справились, я померила их с рубахой да поясом и потухла - все на виду, хоть и оставили свободу в штанинах. Теплые подштанники поддену, на коня сяду и все облипнет. А даже небольшую  женскую грудь свободная  рубаха подчеркивала больше, чем платье со шнуровкой - чуть повернешься и не поддерживаемые корсажем груди норовили дрогнуть. Сидели печально вдвоем с тетей... Потом она вздохнула и погладила меня по плечу.

- Ты, Даринка, когда последний раз в зеркало гляделась?

- Забыла… не помню уже. Не до того было, - не понимала я.

- Ты глянь, детка. Только не пугайся сильно.

Я подхватилась и кинулась в ее комнату. Глянула в маленькое зеркало, стоявшее на столике и  потерянно присела на кровать. Тетя вошла следом и присела рядышком.

- Какая разница, что ноги обтянуты и титьки колыхнулись?

- Никакой… наверное, -  обреченно согласилась я.

- Это после того стало, - пояснила она, - ты и до того была... а сейчас еще ярче стала.  Какой там приворот? Я так думаю, что и не было его. И потом – сейчас же не жара стоит, а снег вон первый… В дороге под бекешкой точно не видать ничего будет. А в доме жилетку, что ли, накинешь? А сапожки хорошие, это они на торге брали. Я тебе мягких портянок нарву несколько пар… И бекеша из хорошей овчины, теплая да длинная. Видишь - специально резана с заду для езды верхом. Ноги прикроет, если что. Ой, а как же ты по нужде-то при мужиках? А женское? Девонька-а… – и дружно завыли обе. Всю ночь не спали, говорили и варили снадобье отсрочить женские дни. Хоть в дорогу, а там посмотрю.

Утром тетя собирала меня «на войну». Всплакнула, как положено... Когда я натянула шапочку и пристегнула к поясу саблю, как раз и заехали за мной, привели коня. Замшевые меховые варежки натянула, уже выходя на крыльцо. Огляделась – отряд таращился, как на диковину - дружно и молча. Юрас подсадил меня в седло, закинул тючок с вещами на вьючную лошадь и приторочил его. 

Тетя махала рукой, зажимая рот, чтобы не завыть снова. Тронулись… По дороге к нам подъехали еще двадцать стражей. Очевидно, моим словам все же поверили и отряд усилили. Насчитала всего сорок воинов, включая и меня тоже. Те - со второго отряда, похоже, знали уже про приворот, потому и хмыкали с издевкой на моих парней. Ну, а они в ответ поглядывали свысока и не стыдились - надо же, а будто даже гордились чем-то.

Первого привала я еле дождалась. Тело не было привычно к езде, хотя я и держалась, и сидела правильно. Меня аккуратно снял с седла Юрас. Придержал, пока выпрямила ноги и осторожно опустил на слегка прихваченную морозцем землю. Подсунул вьюк , чтобы присела на него.  Я и сидела послушно -  смотрела, как быстро и споро они  устраивают привал.

Остановились мы в редком лесочке, который  через жидкие голые веточки просматривался насквозь. Шагах в тридцати от основной поляны парни быстро поставили легкий парусиновый шатер. Юрас ровно и спокойно объяснил мне, что это отхожее место для меня. Я посидела, подумала, а потом так же спокойно встала и пошла опробовала, прикрыв потом безобразие снежком. Перед отъездом схожу еще и соберу шатер сама. Я не раз такой ставила, когда ночевали в сенокос на лесных полянах, так что справлюсь. Было чуть неловко, но больше приятно, что обо мне подумали и позаботились.

На поляне успели запалить два больших костра и скоро в двух котлах уже булькала каша, в конце готовки щедро заправленная маслом. Прямо в миски каждый сам для себя строгал вяленое мясо. А я пристроилась сбоку от огня, с наветренной стороны, и занялась своим делом. Когда мужики поели, обошла всех влюбленных и попотчевала свежеприготовленным  снадобьем.

Нужно было давать его, отбирая приворот понемногу и прикасаясь кожей к коже. Одной рукой я поила парней с маленькой кружечки, а другой держала за руку.  Рука без варежки быстро стыла на ветру и ее старались согреть, сжать с лаской в своей руке... но я не ругала их и не злилась. Не могли они сейчас иначе, это как болезнь - трудно им. Юрас, наблюдая, стоял в стороне, а потом огорченно пожаловался:

- А меня за руку подержать? А то все им да им. Нужно по справедливости, я же все-таки командир. Они мне должны завидовать, а не я им.

Подержала и его... больше разговоров. А он ужаснулся: - Да они, как лед, у тебя.

Растирал мне пальцы, пока не порозовели, натягивал потом варежки и шутил:

- Ты в другой раз за шиворот им суй, что ли? Хоть погреешься.

Второй отряд все это с интересом наблюдал . Но, видно, поняли уже в чем дело - не ржали больше и не обсуждали.

Ночевали мы в селе. И как остальные – не знаю, а я выспалась хорошо. Даже помылась в корыте перед сном. И постель была удобной, без живности.