Потреблять.Эдгару По.

Потреблять.Эдгару По.

Вот он - самый радостный, самый светлый день моей жизни! В честь моего зачисления в «универ» (я студентка — ура!), мы пошли с мамочкой-золотцем в «Дольче Вита», и выбрали мне туфельки, о которых я так мечтала — это счастье! Мы шли по прохладным, благородным галереям универсама, я несла, пахнущую дорогой, престижной жизнью, коробку с туфельками на руках, как сокровище, и наслаждалась, разглядывала наши скользящие, сказочные отражения в зеленых витринах бутиков — я, и мамочка-золотце, и, конечно, черная с серебром коробка с туфельками. Это было так, так, что слезы сами текли — слезы блаженства.

«Дольче Вита» - изумительный, просто, будоражащий Центр, его за день не обойдешь, как «Эрмитаж», а сколько там всего! Господи! Сколько всего! Я приметила одну кофточку — она очень подошла бы к туфелькам, но мамочке-золотцу пока ничего не стала говорить — я все понимаю — туфельки дорогие. Ну почему счастье всегда стоит непомерно больших денег?

Теперь пойду хвастаться туфельками перед Зойкой — она умрет, точно умрет.

Странно, но я совсем не сплю несколько ночей. Я засыпаю, и вот, через мгновение просыпаюсь.

Ничего не могу с собой поделать — мне так нравится, прямо, до щекотки, как туфельки сидят на ногах! Ночью светит громадная, просто, сумасшедшая луна, и я не включаю торшер, а сижу перед зеркалом на крошечном пуфике в ночнушке и туфельках, и чувствую себя королевой из романов. Еще обязательно нужна кофточка — та, из «Дольче Вита». Зойка купила там себе, но другую — мне не очень нравится, но я Зойку не стала огорчать — мы ведь подруги, но «моя» - лучше. Стильнее. Кофточка необходима, иначе я изнервничаюсь и начну плакать! Ну вот, уже! Я не переживу, если ту кофточку купит другая. Какого черта! Это моя кофточка — и всё!

Деньги придумали мужчины, чтобы мучить нас. Они — гады.

Зойка примчалась и вывалила дикую новость: в бутик в «Дольче Вита» нужны девушки продавщицы. Зарплата так себе, но если на время, и чтобы не очень мешать учебе — почему нет? Мы побежали, как ненормальные, в Центр, и я опять увидела ту кофточку! Моя, просто, моя! Сил больше не было — так можно всю жизнь ждать! И стареть — ага. Директор бутика Владимир Николаевич очень приятный такой, голос у него бархатистый, как у певца или кота — не знаю. Ботинки у него, конечно, что надо. Так забавно поскрипывают — Зойка шепнула мне, что это «кожа». Мы ему понравились с Зойкой, особенно Зойка — мужчины от нее балдеют всегда. Завтра на работу. Кофточка! Учеба немного потерпит — чуточку совсем. Я ведь не дурочка из села. Мамочке-золотцу ничего про бутик не говорила. Родители — они накручивают только и пугают нас, своих глупеньких деток, пугают, будто сами ничего не теряли. У них просто такого не было. Мы с Зойкой будем работать по очереди. Аванс через две недели.

Выходя, мы столкнулись с поломойками — как таких держат в Центре? Помада поперек рта, нелепый, вообще, макияж, с ведрами и на шпильках — просто жуть. А еще не старые, даже совсем молодые, если присмотришься. Начнем работать — узнаем про них все.

Я успела купить на распродаже миленький планшет с огромной скидкой — вот вам преимущество работы в Центре (да, та кофточка давно уже моя, но она не сочетается с юбкой — у нас в бутике «дрес код»), успеваешь быть на острие всего, в центре важных новостей.

В Центре можно жить целыми сутками: тут есть и дорогие кафе для солидных людей и не очень — так, чтобы перекусить, есть места релаксации персонала (душ и всё такое), само собою, есть парикмахерские, «спа» кабинеты, и даже кинозал.

У Зойки, похоже, отношения с Владимиром Николаевичем — он за ней ухаживает недвусмысленно. Я из любопытства спросила ее: что у вас? Она смеется. Мне и так ясно: я застукала их, когда они выходили из подсобки — по лицам было все видно.

Зойка получает больше, чем я на три тысячи. Девочки говорят, скоро новое поступление.

Зойка — дура полная. Она «залетела». Владимиру Николаевичу мы ничего не стали говорить — уволит. Нужно было идти в больницу, но меня подменить некому было, а Зойка одна трусила. У нас в Центре шли такие насыщенные дни — просто сумасшедшие. Выставки, презентации. Мы сутками не выходили на улицу — я даже забыла, как она называется. Хорошо девочки из соседнего бутика сказали, что на третьем этаже есть такая Шахра (моет туалеты), и она делает аборты недорого и прямо у себя. В туалетах есть маленькие комнатки, предназначенные для душевых кабинок, и в этих комнатках обычно живут тетки, работающие уборщицами.

Мы с Зойкой пошли к Шахре (сказали, что от Наташи). У Шахры в комнате есть маленькая, удобная плита, чтобы готовить, шкафчик для одежды — очень компактный и компьютер — вполне прилично устроилась.

Шахра велела Зойке снять трусы и лечь, мне сказала держать одну Зойкину ногу, а сама навалилась на другую, и стала «там» у Зойки ковыряться — представляете, спицей вязальной! Вытащила малюсенький кровавый сгусточек, похожий на улитку. С точкой — глазиком. Зойка орала в полотенце. Сгусточек выбросили в унитаз.

Разве «это» могло быть зародышем человека? Это неправильно! Люди не должны вот так появляться, не должны — это придумали звери.

Моя подруга «отмочила» шуточку, ничего не скажешь. Как раз пришли новые юбки — годе, мы их развешивали, а Зойку «трясманило» - температура зашкаливала. В аптечном киоске еле уговорили девушку (очень славная девушка) продать антибиотики — все ведь знают: после таких операций нужно пропить курс. Зойка выпила сразу три таблетки, я и ахнуть не успела, как у нее распухло лицо, шея, кожа побагровела. Зойка упала прямо под вешалами, под юбками — я не знала, что делать и побежала в аптечный киоск. Когда мы вернулись с той девушкой, Зойка уже не дышала. На полу лежало тело, похожее на Зойкино, но это была не Зойка — Зойка куда-то ушла, а тело осталось. Оно лежало никому не нужное под цветными юбками, как под флагами. Юбки красиво и печально покачивались.