Повариха

Пролог

Мне исполнилось пятьдесят пять лет, когда я поняла, что не выдержу еще пять до нормальной пенсии.

- Вот ранее было хорошо - тебе пятьдесят пять и марш с работы на отдых. А теперь? - вздыхала я, рассматривая себя в зеркало после вчерашних юбилейных посиделок в кафе, где работала уже почти тридцать лет.

- Нет, раньше это место называлось просто столовой и многие рядом работающие граждане и даже не работающие пользовались моей стряпней. Ну, не моей, нас было аж, шестеро на кухне из тех, кто готовит, не считая двух посудомоек, и двух молодых подавальщиц, да еще одну мою подругу, что сидела на кассе. Итого коллектив был приличным аж, одиннадцать баб в одном месте и при том с утра до вечера на одной кухне. Как вам! В квартире, ежели две на одной и то свары не избежать, а тут больше десятка!

Конечно, были и ссоры, и даже доходило до слез, но драк не было и оскорблений тоже. Так, поругаются друг с другом на повышенных тонах, выяснят у кого жопа шире и сиськи крепче и всё. А так-то жили мирно, почти по-семейному. Все про всех знали и все друг дружке помогали, поддерживали при всех властях и годах. Даже когда купили нашу столовку и переделали на новомодный лад, назвав кафе, тоже устояли перед новыми владельцами. Да и те попались вменяемыми и понимающими, что сработанный коллектив лучше не менять, так как работа от этого только выиграет. Для того чтобы все было вовремя и без лишних проволочек, нужен сплоченный коллектив, а он уже был и даже за много лет сплотился. Все друг друга знали, как облупленных: кто сколько брал, кто куда носил, кому и сколько надо было дать, чтобы заткнуть рты. Особенно мнЕ приходилось вертеться. Я же была главшпан, как смеялись мои товарки, то есть старшим поваром или стряпушилой. И я четко следила, чтобы и «овцы были целы и волки сыты» или же, по нормальному говоря, и самим было что кушать и другие тоже ели без обид, то есть вкусно и сытно.

В девяностые был полный облом с поставками и снижение этой самой сытости. Но местное начальство как-то изворачивалось и доставляло продукты, хотя меню было минимальным, дозы и порции урезались. Готовили, считай, из топора. Но все равно народ ходил в столовую - кто по привычке, потому что рядом, кто из недорого и вкусного ассортимента. Мы уж старались, как могли. Ведь и себе надо было что взять и начальству дать. А как же! Они же вертелись, снабжали умирающую советскую столовую. Местные же, что ранее приходили за обедами, теперь обижались, что, мол, мало готовим, и им не достается. А что мы могли! Это уже было указанием сверху. Вот так и держались кое-как.

И уж было, совсем зачахли, как пришел новый хозяин и все повернул по-своему – сделал кафе и начались наши веселые и спокойные денечки. Хозяин оставил нас всех на прежних местах. Временно, как сказал он, мол, посмотрим, что из этого получится. А мы что? Мы трудились не покладая рук, как говорится. Даже себе уносили через раз. Я за этим строго глядела и мимо меня проносить не разрешала. Некоторые ушли, посчитав меня подхалимкой и занудой, а другие поняли и остались. Теперь нас было всего семеро, и среди нашего бабьего царства появился еще и мужик-рабочий, что таскал ящики, коробки и бутыли. Раньше все это делали бабы, теперь же не положено по трудовому законодательству, как объяснил мне новый товаровед тоже из мужчин и также совладелец этого кафе. Итак нас теперь пять баб и два мужика - вот и все работники кухни. Правда, были еще официантки, уборщицы, посудомойки, скорее механики по моечным машинам, метрдотели, швейцары. А там еще и бухгалтерия, бармены и охранники. Так что нам приходилось кормить всех лучше, чем обычного гражданина с улицы, то есть по полной программе. Так что стащить или же урезать что, было просто невозможно. Цены были нормальные для среднего люда, и даже стали готовить на вывоз по заказам, но это уже позже.

Вчера мы отметили мои полвека с пяткой жизни и тридцать пять лет стажа. Вот так получилось в моей судьбе. Сразу после кулинарки пришла сюда и взошла по карьерной лестнице - с помощницы повара до главной поварихи. Не все было гладко, не всегда путь был усыпан цветами, и слез я пролила немало и похвальных грамот, хоть вместо обоев используй, но всегда была веселой, дружелюбной и не сплетницей. А еще у меня была мечта, это уже в девяностые, сделать небольшую гостиницу с завтраками и ужинами, с проживанием и как сейчас говорят про такое новомодным словом – хостел. Но для этого надо было много денег и много «волосатых рук». А еще и здоровья, как не скажи. В мои-то, под шестьдесят, уж и сил было мало, и сердечко подводило иной раз.

Но вчера мы хорошо так посидели! Как раз начальники-хозяева сделали выходной в кафе для моего юбилея, чему я была удивлена. Еще никто меня так не радовал, как эти молодые черти! Устроили в зале поздравления за столом с вкусностями, которые, впрочем, девчонки приготовили сами, без меня. Было много шумных поздравлений, тостов, шампанского и более крепких напитков. Мне подарили три месячных оклада и путевку в Египет в Хургаду аж, на десять дней. Я была в восторге! Да и чего еще надо стареющей бабе, у которой нет детей, и даже никогда не было мужа.

Семьи, как таковой не сложилось, родители умерли по старости. Были отдельные встречи с парнями и мужчинами, но все как-то криво, то есть жениться никто не желал. То ли боялись меня и моего характера, привыкшего командовать, то ли моего большого тела. Все-таки при моем росте в сто восемьдесят вверх и весе в девяносто кэгэ я была не для каждого по зубам. Гром баба – так называли меня сызмальства, еще с первого класса, когда я по росту стояла первой на физре и довольно долго. Потом это было и в училище. Меня даже шпана местная уважала и во дворе дома и везде, где только появлялась. Тут же посматривали на мои широкие ладони и крепкие кулаки. Да и вся я была больше похожа на мужчину с жесткими прямыми волосами, усиками под носом на верхней губе и густым голосом. Вначале я не понимала своей некрасивости, потом расстраивалась, а потом и привыкла.