Повелитель мира грез

глава 1

Ветер стегал скалистый берег, соревнуясь в разрушительности с морем. Деревья с жалобным стоном срывались в бушующее море, которое проглатывало их, обещая превратить в щепу. Король Людо II шел по открытой анфиладе, соединяющей большой и малый дворец. Последние десять лет сделали из этого сильного некогда мужчины глубокого старика. Искра жизни, что так ярко и радостно горела в нем еще недавно, теперь тлела, напоминая правителю Золотого острова, что если она погаснет, то уйдет жизнь со скалистых берегов, погибнут живые сады, по праву считающиеся чудом света, а поданные, недавно признающие себя обласканными богами, будут обречены на голод и болезни. Все надежды Людо, его чаянья как короля, его горькие сны лежали в малом дворце.

– Он пошевелился, – сообщила королю одна из смотрящих, задыхаясь от быстрого бега: -- принц пошевелил рукой.

Сколько раз за последние десять лет король бежал по коридорам дворца в надежде на чудо? Сколько лекарей перебывало на Благословенном Золотом острове, он и вовсе не брался считать. Столетия благоденствия взяли свою плату в виде его единственного сына и наследника престола. Ярос Первый, восемнадцатилетний юноша, будущее Золотого острова, носитель ярчайшей Искры жизни, десять лет назад закрыл свои золотые глаза и провалился в сон.

И больше не проснулся. Королева-мать не выдержала горя и погибла, а король жил, потому что если умрет последний носитель Искры жизни, магия, что питает Золотой остров обратиться в пыль.

Король боялся входить в покои принца. Пусть их регулярно проветривали, ощущение в них было, словно стоишь в затхлой воде. Грудь единственного наследника, лежащего на мягких подушках мерно вздымалась. Искра, что горела в его груди не позволяла болезни разрушить тело. Ярос был бледен, но здоров и крепок. Плечи принца за годы сна раздались в стороны, красивое лицо запало и приобрело черты не юношества, а мужественности. Искра жизни не позволяла принцу умереть от недуга, который отравил его разум. Король подошел к сыну, с болью и надеждой вгляделся в спокойное лицо, похожее на его собственное в молодости. Рука принца действительно поменяла положение. Указательный палец чуть согнулся. Король знал, что никто из подданных не посмеет солгать ему, как знал, что солнце поднимается с восточной стороны его острова.

– Умоляю, сын мой, проснись, – рука короля легла на прохладный лоб. После стольких лет он уже потерял надежду, уже не раз и не два задумывался о том, чтобы позвать кого-нибудь из проклятого народа и всадить обсидиановый клинок в грудь сына. Тогда бы Ярос умер, а король смог завести другого наследника. Но Людо оказался слишком малодушен. Или человечен. Он не смог отыскать тех, в ком не было отблеска искры, не смог пасть на колени и умолять кого-нибудь из черноглазых взять на свою душу самый страшный грех и убить практически божество. А сегодня принц согнул указательный палец, глаза его лихорадочно двигались, а опущенные ресницы трепетали. Либо неизвестное проклятье добралось до Искры жизни и принц вот вот перестанет дышать, либо отыскалась в этом мире сила, которая оказалась способна изгнать болезнь из его тела. Король еще раз коснулся руки сына в ласковом жесте.

Ему оставалось ждать. Ждать и править согласно совести и справедливости. Как и завещали его предки, первые ступивший на Золотой остров столетия назад.

За неделю до этого.

Столица Золотого острова.

Рассвет застал Клару в коленопреклонённой позе. Правда в отличие от своих соотечественников молодая женщина не молилась о здравии его королевского высочества, а мыла полы. Капли масла, добавленные в воду, наполняли помещение, легким, практически незаметным запахом цветков апельсина. Запах этот перемешивался с ароматом дрожжевой выпечки с корицей и темным сахаром, которую выпекала племянница Клары каждое утро, чтобы помочь тетушке в нелегком деле управления кофейней. Алинка была всего на десять лет младше своей тетки, но в свои семнадцать лет считала ту зрелой женщиной, стоящей на пороге старости. Впрочем, Клара за свои годы успела пережить достаточно, чтобы в какой-то мере быть согласной с племянницей.

– Первые посетители подтянуться уже через час. Успеешь? – спросила Клара, вытирая локтем лоб. Ей еще нужно было поставить на круглые столики свежие цветы, достать навесы от солнца и привести себя в порядок. Из-за того, что Клара была из черноглазых, ей приходилось тратить немало усилий на поддержку приятного внешнего вида. Островитяне не любили тех, кого обошла Искра жизни, и заведомо относились к Кларе предвзято. Алинка резко кивнула, отчего ее кучерявые, огненно-рыжие волосы весело подпрыгнули.

– Булочки я выложу на прилавок. Марик должен сбегать за цветами на рынок. Мне его разбудить? – Я сама, – женщине было жалко пасынка. Являясь истиной совой, он любил проваляться в кровати часов до десяти, потому что целый вечер провел в компании любимых книжек. Марик жаждал приключений, он хотел покинуть остров, как только ему исполниться восемнадцать. До того дня еще оставалось восемь полных лет, поэтому спасался парнишка романами о приключениях и мире за пределами Золотого острова. Его манили истории о дивном востоке, где обитали таинственные джины, о западных землях, великих Империях, где люди не ведали, что значит, родиться с искрой жизни, зато владели другой магией. Согласно своей воле они сдвигали горы и создавали снежные бураны. Некоторые из них, по рассказам Марика, могли выпить из человека душу, как другие пили вино.

Клара наскоро умылась, расчесала иссиня-черные волосы и накрасилась. Она подводила глаза так, чтобы они казались еще больше и темнее, и красила губы красной помадой, как это делали женщины с континента. Время, когда Клара стеснялась нетипичной для островитян внешности осталось в прошлом, сейчас эта внешность зазывала посетителей в кофейню, манила своей экзотичностью и обещанием, даже без Искры можно построить свою жизнь достойно. Как и многие владельцы малого дела, Клара с детьми жила и работала в одном месте. Первый этаж узкого дома, стоящего вплотную к двум таким-же, занимала кофейня с незатейливым названием «Флориана». Кофейня называлась в честь своей создательницы, матери Марика, давно отправившийся за грань. Окна-витрины модного светло-зеленого цвета, позади прилавок, за которым стояла или сама Клара или ее племянница и варили ароматный напиток, а также продавали булочки и другие сласти, множество кокетливых круглых столиков, где можно было выпить по чашечке любимого кофе, а может согревающего чая. На втором этаже, на который вела узкая, неприметная лестница, жила сама Клара, ее племянница и Марик. Раньше у Клары был отдельный дом в стороне от кофейни, с садом, наполненным волшебными яблочными и апельсиновыми деревьями, которые плодоносили круглый год, но дом пришлось отдать многочисленной родне мужа после его смерти.