Повелительница стихий

Часть вторая

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Россия, Урал, 2002 год.

Тина

Прошло уже одиннадцать лет с той поры, как мы покинули Нижнеморск. Бабушка давно звала нас к себе, на родину отца – далекий и холодный Урал. Большой и мрачный город не понравился мне сразу...

Теперь я осталась совсем одна. Сначала не стало бабушки. А четыре года назад, в день моего рождения, наша семья попала в страшную автокатастрофу. Родители погибли на месте, а я осталась жива... Была у меня и большая любовь, как мне тогда казалось, но мой избранник просто выбросил меня из своей жизни... Кажется, я никогда уже не полюблю…

Как все хорошо начиналось! У меня была прекрасная семья, я поступила в университет, о котором мечтала все школьные годы. А еще я была юна и влюблена, и мой избранник, с которым мы учились вместе в школе, ответил мне взаимностью. Я была так счастлива! Мне казалось, что мы скоро поженимся и будем вместе всегда. По утрам я просыпалась с радостным предчувствием, и весь день улыбка не сходила с моего лица. Глядя на мое сияющее лицо, люди улыбались мне в ответ.

Я всегда удивлялась: что он нашел во мне? Он был гораздо симпатичнее меня... Мой одноклассник Игорь Круглов. Стройный, высокий, светловолосый и зеленоглазый, он нравился многим девчонкам. Но он предпочитал общаться именно со мной, тогда я еще не догадывалась, почему. Я радовалась, что так рано встретила свою вторую половинку.

Мы вместе поступили в университет. Наши мечты сбывались, и казалось, так будет всегда… Но все закончилось в один миг.

Это был день моего совершеннолетия. Я окончила первый курс, успешно сдала все экзамены. Был удивительно теплый и ясный летний день. Подарки, поздравления – веселью не было конца. Я была абсолютно счастлива. Мой друг уехал на все лето, чтобы немного заработать, так как он из семьи бедной и многодетной. Игорь позвонил с утра и поздравил меня, наговорил мне много добрых и нежных слов, а напоследок сказал, что после его возвращения мы отметим это событие вдвоем как следует.

К вечеру мне захотелось поехать на озеро. Мы сели в машину. Я устроилась сзади и рассматривала новый купальник, перебрасываясь с мамой словами. Внезапно впереди возникла машина, несущаяся прямо на нас на огромной скорости. Папа попытался увернуться. А потом – страшный удар. Невыносимая боль… И темнота…

Потом была больница. Я пережила клиническую смерть, и некоторое время находилась на грани жизни и смерти. Первое что я услышала в больнице придя в сознание:

– Что ж вы девушке молодой так швы-то наложили? Не мешок же шили…

– Так думали, все равно не жилица…

И разговоры санитарок в коридоре:

– Да уж лучше б умерла, бедная, чем такая жизнь…

Это обо мне, подумала тогда я. Значит, плохи мои дела… Вторым страшным ударом было известие о гибели родителей. Моя счастливая юность закончилась в один миг. После того, как я попала в автокатастрофу, мой друг тут же забыл о моем существовании. Тот, с кем я собиралась навсегда связать свою жизнь, так ни разу и не появился… Видимо, посчитал, что я на всю жизнь останусь калекой.

Теперь я верю Соньке, что бедного парня из многодетной семьи интересовала только моя квартира. Но постепенно душевные раны затянулись, хотя рубцы остались… Хорошо, хоть лицо не пострадало…

Первоначальный диагноз врачей, к счастью для меня, не подтвердился, и молодость постепенно взяла свое. Физически я быстро пошла на поправку. Переломанные кости срастались быстро и правильно, раны затянулись, но тяжело было невыносимо. Я впала в глубокую депрессию.

Сидя в больничном садике, я винила себя в гибели родителей: ведь именно мне в тот вечер пришла в голову мысль отправиться на озеро. Но постепенно боль потери уменьшилась… Я поняла, что ничего не изменишь, и нужно жить дальше…

Навещала меня только одноклассница и соседка Сонька Котова. Изредка с ней приходил и сосед-следователь Борис. От него я узнала, что пьяный водитель той машины, сын чиновника из мэрии, не раз попадался нетрезвым за рулем, и этот случай стал для него последним. А его подружка хоть и осталась жива, но в таком виде, что лучше бы умерла… Это о ней говорили медики.

После больницы я случайно увидела на улице бывшего друга. Он шел с девушкой, кажется, из параллельной группы. Они держались за руки и громко смеялись. Когда мы поравнялись, на мгновение он смутился, и его глаза быстро вильнули в сторону. Я подумала, что он просто пройдет мимо, сделает вид, что не заметил меня. Но он небрежно бросил мне: «Привет», и пошел дальше, как ни в чем не бывало… Я зашла в сквер, села на скамейку и плакала, пока не кончились слезы…

Теперь мне двадцать два, и боль потерь поутихла. Я живу с серым котенком Мурзиком, подобранным на улице, учусь уже на пятом курсе и яростно долблю химию с утра до вечера. Отныне моя судьба – вонючие колбы с пробирками, пипетки- бюретки, колориметры-полярографы-хроматографы и вечно прожженный кислотами и щелочами белый халат… Почему, ну почему я не занялась журналистикой, медициной, математикой или юриспруденцией, как все умные и приличные люди? Нет, как всегда, выбрала, что попроще, поскромнее, подоступнее. Ведь в душе я так и осталась маленькой, робкой замарашкой…

Когда мне становится особенно грустно, я достаю мое сокровище из тайника, долго любуюсь чудной красотой камней и с удовольствием примеряю. Я ощущаю странное тепло старинного кольца, и мне кажется, оно становится сильнее с каждым годом. Кольцо словно откликается моим мыслям, подбадривает меня. После этого мое настроение заметно улучшается. Жаль

только, что кольцо мне немного великовато…

Я часто вспоминаю маленький приморский городок, словно купающийся в свежей зелени, цветущие деревья и кустарники, ласковое море и теплый песок. Я так скучаю по ласковому, теплому морю, пышной южной природе и веселым, открытым людям. Море… Оно красиво в любой сезон, в любое время суток. По утрам оно оранжево-розовое, днем – голубое или синее, вечером – сиреневое, с первыми звездочками, ночью – чернильно-фиолетовое, с серебристыми лунными дорожками… Шаловливый прибой лижет мои босые ноги, слегка щекоча, и море словно шепчет мне на ушко: не грусти, не бойся, все будет хорошо, все уже хорошо… Когда я вспоминаю мой потерянный рай, мне становится грустно… Впрочем, того рая больше нет…