Повесть мёртвого человека

Дневник усопшего заранее

> Начало. Конец октября.
Снова этот белый потолок. Снова эти серые будни. Снова эта чëрная рутина - угли, что не греют, а лишь пачкают душу и руки. Я снова проснулся один в квартире, один на один со своими мыслями, снова с тем же самым нарративом абсолютного одиночества в голове. Снова в который раз убеждаюсь в том, что всё вокруг иллюзорно и тщетно. Снова пытаюсь хоть чего-то захотеть, хоть во что-то поверить. Безрезультатно. Ведь жизнь, в конце концов, всего лишь невзрачная втулка от туалетной бумаги. А всё, что нам кажется важным, просто бесчисленные слои яркой, изощрëнной лжи. Да, всё вокруг - хитроустроенные миражи. Замки из песка. Мыльные пузыри. Декорации. И я это давно осознал, давно узрел те нити, которыми нами и управляют. Вот только непонятно, где кукловоды. И есть ли они вообще? Иногда я думаю, что кукловоды мы сами, наши бесконечные проекции, что дёргают друг друга в одной огромной паутине событий. Но кто же сплëл эту паутину? Будем разбираться…
Существует ли Бог? Существует ли высший разум, судьба, карма? Коробка черепа ограничивает кругозор бестелесного духа, делая из нас тех самых людей, что так мало отличаются от животных. И даже самое подробное руководство не сделает из примата подобие Бога. Прочти хоть все книги всех мудрецов, ты не выйдешь из начерченного круга из мыслей, из плена своей нейросети.
Ульянов, Чернышевский, Кропоткин, Луначарский, Далай-лама, Сократ, Энштейн, Гегель, Кант, Ницше, Макиавелли - плевать. Все они - тени многоликого Бога лжи, обычные копии человека, пусть кто-то и считает их великими личностями. Пусть так. На деле же — это одна беспредельная одинокая тьма в сердцевине всех нитей, коими сшит наш мир. Я не хотел становиться Чадским, ко всему безучастным интеллектуалом. Я не хотел писать все свои запутанные строки непонятно для кого. Я не хотел становиться изгоем или аскетом. Но стал. И уже не могу не быть таковым... Под скрежет деталей обшивки пытаюсь разобрать свой внутренний голос, вставая с потрëпанного дивана. Хитрый прищур глаз в замутнëнной глади зеркала, этот немой и страшный оскал. Кем же я стал? Всё реже удаётся поговорить по душам даже с близкими людьми. И дело не в отсутствии времени и возможности видеться, нет. Дело в той пропасти, что нас разделяет. Разум - наше родовое проклятие. Мы притворяемся думающими, но всегда руководствуемся инстинктами: вкусно поесть, выспаться, произвести акт любви с другим телом. Вот три кита, на которых держится наш мир.
Двойник в зеркале подмигнул мне. Он единственный знает, кто я на самом деле, чего я желаю. Он — это я, только по ту сторону бытия, тень без всяких прекрас, перекрасок, нарядов, условностей, масок. Именно он нашëптывает мне в мозг все эти мысли, он и есть мой мозг, интеллект, разум, кокон из нейросетей, миллиарды нейронных связей, призванные облегчить нам жизнь. Но, по факту, лишь усложняет её, портит вкус и запахи, снимает розовые очки духовного начала, возвращая нас в лоно звериного естества.
- Здравствуй, Макс. - Снова начнёт он свой демонический монолог. И вновь я не отвечу ему, ибо, он всё знает сам. Ведь мы существуем неразрывно, как ложь и правда, тьма и свет, как жизнь и смерть.
- Ты до сих пор отрицаешь тщетность бытия. До сих пор веришь в свой талант, свой ДАР. До сих пор думаешь, что сможешь что-то изменить в этом тленном мире. Это похвально, но глупо.
Я пытаюсь игнорировать тень. Подхожу к окну, что транслирует день. Солнечный день. Многие люди радуются Солнцу, радуются новому дню. Радуются. Но для тёмной нейросети в голове Солнце - обычный шар из Гелия, день - обычные двадцать четыре часа, что как двадцать четыре кадра пролетают навстречу смерти. О смерти не принято говорить среди живых. Помолчим.
За окном всё та же возня вечноголодных и вечнопресыщенных. Слышны удары подошв и цокот каблуков, шуршание шин, скрежет пружин, голоса. А за всеми этими звуками стоит страшная пустота, бессмысленная и беспощадная. Но никто её не слышит, пока чем-то занят, пока поглощён самим собой, пока здоров и молод. Пока есть с кем разделить жизнь.
> 1 ноября.
Вон бежит маленькая девочка лет восьми с рюкзаком наперевес. Она ещё верит, что, повзрослев, станет хозяйкой своей прекрасной жизни. Она ещё хочет учиться, хоть и не понимает, что такое учиться. Она ещё живёт, а не думает о жизни. Все мы проходили через это. Дальше устало плетётся парень с небольшой сумкой для тетрадок. Видимо, студент какого-то якобы образовательного учреждения. Уже мешки под глазами, уже потерянность во взгляде, уже потрëпанные иллюзии в голове. Вот она - молодёжь, наше будущее, наша надежда. Перевожу взгляд вправо. Красивая девушка, или женщина, как угодно. Яркий макияж, выгодно облегающая одежда, дерзкий вид уверенной в себе владычицы мужских сердец. Хотя, всем известно, что у мужчин всё решают два органа: желудок и член. Голова нужна для дел поважнее. Для полной картины не хватает лишь старика с палкой, или в инвалидной коляске. Вот тогда всё было бы красиво. Однако у жизни своë представление о красоте.
Ужасно хочется закурить, или выпить чего-то покрепче кофе. Вспоминаю, что бросил. До сих пор не понимаю, зачем. В чëм смысл сопротивления смерти? Не знаю. Чаще всего жизнь того не стоит. Упрямство. Обычное человеческое упрямство в моём случае. Страха я не испытываю, лишь отвращение.
Медленно вдыхаю полную грудь. Выдыхаю. Повторяю. Вроде, стало полегче. Может, завтрак сделает утро лучше? На самом деле, очень часто мнимая депрессия уходит с чувством голода. Но только мнимая. Вспоминаю, что дома ничего нет. Надо идти в магазин. Вспоминаю, что не осталось денег. Жаль, что нельзя обналичивать интеллект. Тогда была бы хоть какая-то польза от него. Ладно. Ради еды можно и в гости сходить. Вспоминаю, что давно ни с кем не общаюсь, кроме себя. Смотрю в зеркало. Оттуда немая улыбка. Как обычно. Плюю в него. Одеваюсь.
> 1 ноября. Вечер.
Выхожу, не запирая на замок старую обшарпанную дверь. Красть нечего. Да, и плевать просто на всё материальное в таком состоянии, если честно. Нет страхов, сомнений, желаний. Есть только ты сам, настоящий, который никому не нужен, даже себе самому. На лице маска равнодушия. Нет, это как раз отсутствие маски. Истинное лицо. Я знаю, что скоро этот приступ безразличия пройдёт. Знаю, что скоро снова поверю во что-то, снова начну чувствовать что-то, снова вляпаюсь в незримую паутину иллюзий счастья и надежд. Навстречу мне идут люди, такие же люди, как я. Возможно, у них даже возникают подобные мысли. Хотя так хочется верить, что ты уникален, что так одиноко и плохо только тебе одному. Но это не так. Плохо всем. Просто кто-то это тщательно скрывает, даже от себя самого. Приятно осознавать, что в этом ты не одинок. Но легче от этого не становится.
Идти довольно долго. Проехать зайцем на автобусе - неплохая идея для нищего. Интересно, сколько людей регулярно ездят в общественном транспорте, не заплатив? Хотя, если честно, плевать. Подхожу к остановке. Расписание автобусов закрашено чëрным маркером. Я не расстроился, не удивился. Человек — это уже диагноз, а человек необразованный - диагноз смертельный. Стою и жду, дышу не самым свежим городским воздухом, рядом кто-то курит электронную сигарету, индивидуальный испаритель, мать его за ногу. До чего дошёл прогресс, даже курево теперь электронное. Якобы способ бросить. Забавно. Наши смартфоны как раз подходят для того, чтобы бросить общаться с людьми. Кстати, где мой смартфон? Пошарил в карманах, нашёл мелочь. Как говорится: мелочь, а приятно. Наверное, забыл его дома. Бывает.
Прошло десять минут. Двадцать. Двадцать пять. Похоже, стенд с расписанием транспорта - некая тетрадь смерти. О, опять про смерть. Ещё рано. А вот, кажется, и автобус. Дряхлый ПАЗик. Впервые за этот день улыбаюсь. Вспоминаю своё отрочество. Когда каждый день ездил в таких же кряхтящих на всю улицу гробах с мягкими и тёплыми сиденьями. Было здорово! Захожу в салон автобуса. Есть кондуктор. Придётся платить. Жалко. Какой-то мужчина в заношенной куртке, в заношенном теле глянул на меня пустым озлобленным взглядом. Подошёл кондуктор, вернее, кондукторша, сегодня же так принято извращать язык. Роюсь в кармане, достаю горстку монет, вроде хватит. Отлично. Бегло ощупываю глазами пассажиров. Молодые уткнулись в экраны смартфонов, зрелые смотрят в окна, старые смотрят в никуда, сквозь пространство и время. Тронулись. На следующей остановке ко мне подсел нетрезвый субъект с сильным перегаром и перекуром. А ведь ещё не вечер. Под звуки радио и кудахтанье немолодых женщин незаметно приближаюсь к заветной остановке. Желудок начал сильно урчать. Можно подумать, я и сам не понимаю, что надо поесть. Вышел из автобуса, вздохнул полной грудью. А жизнь-то, в принципе, не такая уж и плохая штука! Слегка пошатываясь, бреду к нужному дому, к дому старого приятеля. Наверное, надо было позвонить, спросить, будет ли он дома, примет ли меня вообще. Раньше я был общительным, приятным, милым. Сейчас-то всё по-другому. Раньше было лучше, так говорят старые люди. Если следовать этой логике, то лучше всего было в самом начале времён. Получается, мы медленно и неуклонно катимся в пропасть. Логика - страшная вещь. Как же легко живётся людям, её лишенным.
Звоню в домофон, ответа нет. Но ведь это тоже ответ, верно? Значит, никого нет дома, или кто-то не хочет открывать. Звоню ещё раз. Дверь распахивается. Краснющая рожа вываливается из подъезда, за ней следом грузное тело, нуждающееся в срочном лечении. Ловко заскакиваю в узкий просвет. До боли знакомый запах ударяет по носу: смесь подгоревшей еды, сигаретного дыма и плесени. Настроение резко улучшается, навевают приятные воспоминания. Клубок мыслей начал распутываться. Маятник качнулся в другую сторону.
Номер квартиры - 112. Своего рода служба спасения. Звоню в дверь, стучу, прислушиваюсь. Послышался топот, щелчок в скважине. Саня дома! Небрежное приветствие, затем немое крепкое рукопожатие, скромная улыбка. Снимаю верхнюю одежду, обувь, прохожу внутрь логова одинокого геймера. Не мог оторваться от онлайн схватки, поэтому не открыл сразу. Всегда ценил Саню за прямоту. С радостным предвкушением трапезы осматриваю комнаты. Замечаю шахматную доску из мрамора. Ох, как мы раньше играли! По несколько часов каждую партию. Было время. Сейчас, конечно, я играю гораздо лучше. Наверняка выиграю его в ходов пятнадцать, не более. Но проверять это желания нет. А жизнь чем не шахматная партия против беспощадного фатума? Кто-то рождается пешкой, кто-то ферзём. Король неприкосновенен, только его нельзя убивать, съедать. Есть кони, вертлявые и скользкие, чья зона поражения обрела зловещий вид свастики, то есть Коловрата по-нашему. Есть ещё слоны, или офицеры, что принадлежат либо свету, либо тьме безраздельно. Категоричные. Есть ладьи, идущие напролом, напрямую. Твердолобые, крепкие, как дуб. Всё человечество в миниатюре. Как по мне, вся история развития человечества, вся эта возня вокруг центров влияния, бесконечный бал-маскарад лицемеров – один сплошной цугцванг.
Воспоминания — это всё, что у нас есть, то, что и делает нас нами. Стери человеку память, и что от него останется? Обыкновенный примат. Вспоминаю, как после школы мы заваливались к Саньку домой, ели бутерброды с колбасой и сыром, запивая какао. Божественно. Саня говорит, что холодильник к моим услугам. Как его не любить? Отличный парень. Макароны с кусками колбасы - рай для голодного бедняка. Какао, конечно, нет. Зато есть банка пива. Хоть что-то светлое.
Два кита из трёх есть: еда и сон. Я, не побоюсь этого слова, доволен. Мы с Саньком болтаем обо всём не свете, стандартный диалог ни о чём, в течение которого начинаешь верить в силу разума, в человечность, во что-то хорошее. Это прекрасное чувство, полезное для психически здоровых людей, но не для таких, как я. Для таких, как я, это губительно, потому что потом маятник резко рвётся в область тьмы. Приходит горькое разочарование и ужасное ощущение пустоты, тщетности всей твоей жизни, да и жизни вообще.
На улице начало темнеть, как и в моей душе, когда я вышел из гостеприимного дома. Снова рой тяжëлых мыслей налетел на мои седые извилины. Снова чёрный полог безысходности начал обволакивать меня с ног до головы. Поэтично и страшно. Неотвратимо.
> 2 или 3 ноября.
Полное равнодушие ко всему. Даже к самому себе. Сложно заставить себя даже дышать, всё через силу. Именно в такие моменты проявляется характер, воля. Чёрная тина депрессии засасывает всё твоё существо. Иду по улицам непонятно куда, непонятно зачем, непонятно кто. Так выглядит абсолютный штиль. Никаких волнений, никаких доминант. Никаких смыслов, никаких иллюзий, никаких планов, никаких эмоций. Это уже не человек, а нейросеть в тленной оболочке. Никому не желаю испытывать подобные чувства. Наверное, так себя и чувствуют наркозависимые люди без дозы. Только я не наркоман, а действительно больной человек. Это разные вещи. У меня не было выбора. Не было иного пути. Единственный выход, что я смог найти - писательство. Хотя, вряд ли меня будет кто-то читать, обсуждать, звать на интервью. Когда-то я верил и в это. Но потом понял, что это нужно лишь мне одному. Это мой личный разговор с Богом. Моя исповедь. Моя психотерапия длиною в жизнь. Моя сублимированная боль и тоска. Моя страсть. Моя любовь. Моя отчаянная борьба с безумием. Так что плевать, если никто не будет вникать в мои каракули. Мне не нужна слава, не нужны большие деньги, признание публики. Мне не нужны любовницы, лицемерные прихвостни, поклонники, я не боюсь одиночества. Немногие меня поймут. Только такие же поломанные и одинокие. Эти строки для вас, друзья.
Поглощëнный внутренним диалогом я дохожу до набережной. Смотрю на тёмную воду. Думаю об утопленниках. Странно, но я никогда не думал о самоубийстве как о способе решения своих проблем. Хоть и не верю в грех, в страшный суд после смерти. Значит, не всё ещё потеряно. Значит, я всё же боюсь умирать. Боюсь исчезнуть, раствориться в омуте небытия. Страх. Вот главный двигатель всего. Страх смерти, голода, боли, одиночества. Страх - основа любой совести, морали, религии. Без страхов человек становится неуправляемым, опасным для общества, нежелательным элементом системы. Долго стою и смотрю на воду. Уже совсем стемнело. Снова появился голод. Почему нельзя прогнать и его? Почему нельзя стать автономным, аморфным существом? Закономерный вопрос: почему у меня нет денег? Есть такое понятие - сокращение. Иногда людей сокращают, как дроби. Нехватка бюджета. Меньше людей, меньше расходов. Отличная логика. Да здравствует капитализм! У каждого человека есть масса возможностей заработать деньги! Можно купить абсолютно всё, что угодно! Просто рай на земле! Вот только не для старых, поломанных и необщительных людей без связей и богатых родственников. Первое время я пытался найти нормальную работу. Нормальную, это значит, чтобы денег хватало на выживание. Поначалу даже получалось. За те годы я даже написал несколько неплохих романов. А потом всё закончилось. В один день.
Второй закономерный вопрос: что же случилось в тот день? Отвечу также одним словом - саркома. В тот день я узнал это красивое и страшное слово. Это случилось днём, после скудного обеда. Головокружение, тошнота, ломота в теле. Тогда я списал всё на похмелье, хотя пил и немного. Ещё подумал о реакции на смену погоды. Я же метеозависимый. Но, когда я позорно упал в обморок прямо на рабочем месте, появился страх. Вызвали скорую помощь, увезли на обследование по настоятельной просьбе врача. Долгие часы неопределённости. Анализы. Вопросы. Томография. Приговор был коротким: рак головного мозга, осталось полгода. Как часто я шутил про эту болезнь, подозревал её у себя не всерьёз. Дошутился, как говорится. Понятное дело, на работу с больничного я тогда не вышел. В тот раз меня сократила болезнь. Деньги быстро поглотил алкоголь. И зачем деньги на смертном одре? Те взяток не берут.
Смотрю на тёмную гладь воды. Вспоминаю свою бабушку, пожираемую раковыми клетками. Вспоминаю её высохшее, бледное тело, страшный взгляд её чёрных глаз. Вспоминаю, как мои родители ухаживали за ней в последние месяцы, недели, дни. А за мной точно никто не будет ухаживать, да, и не хочу я этого. Что может быть хуже? Быть обузой, быть жалким огрызком человека? Быть разлагающейся массой? Скоро ночь. Это лучшие мысли перед сном. Или перед бессонной пыткой? Устаю смотреть на воду. Врëт эта поговорка про бесконечное гляденье. На деле всё оказывается ложью. Почти всё. Иду домой, непонятно для чего. Идти далеко. Тем лучше. Перебираю в голове десятки идей для своего последнего литературного шедевра. Возможно, меня станут читать после смерти? Было бы славно. Но, если честно, наплевать.
> 4 ноября.
Пришло время тратить все свои сбережения денег и сил, воплощать самые смелые замыслы, испробовать напоследок всё самое запретное! Вот только сбережений нет. И желания что-то пробовать тоже. Вероятно, эти зоны мозга уже мертвы. Всё-таки материя первична, по крайней мере, при жизни. А что будет после? Помрëм, увидим. Был бы сейчас у меня хотя бы миллион, хотя бы рублей! Эх! Прожечь последние недели жизни хотя бы суррогатом счастья! Но нет. Это удел богачей. Я же всегда был и остаюсь нищим. От этого осознания становится ещё паршивее. Литература — вот единственный лучик света в этом колодце агонии. Мой талант и проклятие. Моё спасение и моя погибель. Мой Бог и мой дьявол в одном лице.
Прихожу домой уставший, голодный, замёрзший. Медленно раздеваюсь. Смотрю в заплëванное зеркало. Ещё похож на живого человека. Надо же. Как же надоела эта бессмысленная бесконечная рефлексия, эти бесплодные поиски себя под мишурой сложных органических соединений. По сути, ведь это же нытьё, оправдания собственного ничтожества. Ведь всегда можно найти выход. Однако часто выход выглядит не очень привлекательно. Всё же я болен. Я мазохист по природе. Страдания — вот мой вечный допинг и источник вдохновения. Лишь с одной оговоркой - страдания должны быть не фатальными. Должно быть стоп слово. А у саркомы стоп слова нет.
> 5 ноября.
В каком-то смысле мне даже повезло. Ведь меня никто и ничто не держит в этом мире, не заставляет бояться и жалеть о том, что я не успею сделать. Я достаточно написал стихов, рассказов, повестей, романов, достаточно. Осталось лишь подвести итог. Написать нечто монументальное. А ещё я могу не бояться, могу наплевать на все правила больших игроков, на законы, на моральные устои общества. Самоцензура больше не нужна. Летящий со скалы камень свободен, невесом. Падение неизбежно.
Нужно придумать форму, сюжетный скелет. Как же болит голова! Проклятие! Зачем столько боли?! Перед глазами бегут чёрные мошки. В ушах назойливый звон из далёкого тëмного угла черепа. Хожу по квартире без остановки, говорю сам с собой. Двойник в зеркале нахально улыбается. Уже полночь. День и ночь существуют лишь для живых, для таких, как я, всё едино. Для таких людей, как я, существуют лишь разные оттенки тьмы. Может, написать про это?
> 7 ноября, кажется.
Или, быть может, излить на цифровую бумагу все свои внутренние диалоги? Это ли не бессмертие? Сделать слепок своего разума, своего эго? Возможно, кто-то узнает в этом себя, своих близких. Возможно, это будет полезно психиатрам для анализа. Ведь так редко встречается такое сочетание больного и здорового ума в одном существе! Хотя, если покопаться в каждом из нас, можно найти массу противоречий, двойных стандартов, норм и правил. Ведь нам приходиться постоянно бороться со своей звериной сущностью, от которой никуда не деться. Если бы не животное желание спариваться и размножаться, то на нашей планете было бы гораздо меньше людей. Да, и вообще, взаимодействие мужчин и женщин свелось бы к минимуму. Если бы не стремление к доминированию, то не было бы конкуренции, войн, развития технологий и цивилизаций. Мы недалеко ушли от приматов, мы просто их возглавили. Причём здесь это всё? Снова отвлёкся. Ищу смартфон. Кровь пульсирует в висках. Тёмные стены давят, словно тесный карцер. Как же прекрасна ночь, когда ты спишь! И как же она ужасна, когда сна нет!
Нахожу смартфон. Он был на раковине, на самом видном месте. Хочешь, чтобы тебя не заметили, стой у всех на виду. Хотя, работает не всегда.
> 8 ноября.
Бывает такое, что человек всю жизнь пытается привлечь внимание Бога к своей персоне, но остаётся незамеченным. Молитвы редко помогают, к сожалению. А другого тошнит от успеха, он ищет утешение в наркотиках, алкоголе, в женщинах. И дьявола никакого нет. Я уверен в этом. Как нет и добра и зла. Всё придумано людьми, абсолютно всё. Вся жизнь - эффект плацебо. И это работает, когда действительно веришь. Язычество, христианство, мусульманство, буддизм - всё обман, опиум для народа, как говорится. Но как же он сладок! Как же хочется верить в бессмертие души, в высшие силы, в провидение. Без этой веры становится невыносимо страшно и тоскливо. Я прочувствовал это на себе.
Приступ боли прошёл. Отлично. Открываю окно. Дождь. Где-то громко орёт кот. Говорят, что у котов девять жизней, вот же несправедливость! Что полезного может сделать кот? Поймать мышь? Незаменимый навык. А что, если и у людей несколько жизней? Никто же ещё не доказал обратное! Дожили. И я начал искать утешение в иллюзиях. Видимо, так мозг защищается, предвидя свою гибель. Значит, осталось недолго.
> 9 ноября.
Вот бы сейчас сигарету! Терять уже ведь нечего, правда? В голове заиграла грустная мелодия, какое-то дурацкое пианино с нотками скрипки. Беру смартфон в руку, открываю приложение "блокнот". В порыве безумия пишу, пишу, пишу без остановки, без цензуры, без редактуры. Я задыхаюсь от потока мыслей, пальцы путаются, а ещё этот грёбанный авто подбор слов! Текст набухает, впитывая мою боль. Буквы пляшут под ужасную симфонию смерти. Боже, зачем ты наделил нас разумом, но не дал бессмертия? Ведь страх смерти так быстро вытесняет всё человечное, заставляет обманывать, красть, убивать. Почему Ты допускаешь всё это? Неужели Творцу может нравиться такое творение? Неужели мы - лишь жуткий эксперимент циничных созданий? Как выйти из этого порочного круга, из этой смердящей петли неистовства?! Как побороть в себе трусливого, корыстного зверя? Боже, останови эту карусель с шипами! Перестань мучить нас! Или избавь от мучений вовсе.
Оседаю на пол. Сил больше нет. Экран смартфона озаряет часть комнаты, часть меня, часть заляпанного зеркала. Мой двойник перестал улыбаться, по его лицу текут солёные капли - конденсат души. Надо бы лечь спать. Уже далеко за полночь. Кот перестал кричать. Мелодия стихла. Образ смерти перед глазами. Он стоит и смотрит на меня, он ждёт. У него много времени, он то как раз бессмертен. Медленно проваливаюсь во тьму.
> 10 ноября. Сон?
Мне что-то снится. Какие-то узкие коридоры, повсюду дым сигарет. Слышны крики жён и детей, мужчин, звуки телевизора, радио, где-то лает собака. Я иду по этим коридорам сквозь давящий смрад. Мне страшно. За мной кто-то идёт, неспешно, шаркая по полу. С потолка что-то капает. И это не вода. Жутко. Сзади послышался демонический хохот. Обычно это выглядит смешно, забавно. Но не здесь. Здесь всё так реально. Я уверен, что это реально. В этом вся магия кошмаров. Ускоряю шаг. Оно тоже. Бежать не получается, ноги слишком тяжёлые. Воздух становится густым и зловонным, как помои. Выхожу из коридора в просторный зал. Всюду зеркала: слева, справа, снизу, сверху. Я попадаю в куб из сотен человек. И все они — это я. Там я из детства - неуверенный, робкий, сомневающийся во всём, добрый. Там я уже повзрослевший, с усами, взгляд уже хмурый и глубокий, слегка разочарованный и озлобленный. А там уже взрослый я, с помятым лицом, с щетиной, с безразличным, циничным взглядом на мир. Я перечислил лишь некоторых из них. Их бесчисленное количество. И все они - мои проекции, мои воплощения. Врывается Оно. Я слышу его шаги, но не оборачиваюсь. Чувствую его дыхание совсем близко. Страх сковывает всё моё естество, все мои мысли, эмоции. Все отражения говорят, что я должен повернуться, увидеть его. Тысячи глаз впились в меня. Это невыносимо. Всё завибрировало, поднялся ветер. Зеркала дрожат, ещё немного, и они лопнут. Начинает болеть голова. Слышится тот самый хохот. Порывы ветра усиливаются, но я абсолютно недвижим. Ощущаю прикосновение чей-то руки на плече. Начинаю орать. Боль усиливается. Страшный грохот. Зеркала лопнули. Миллионы осколков, чьих-то судеб пролетают мимо меня. Вижу в них отражение своего преследователя. Он уродливый, жалкий, гниющий. Неужели, так и выглядит смерть?
> 10 ноября. Утро.
Дикий, первобытный ужас в глазах. Я лежу на кровати весь в холодном поту. Понимаю, что видел всего лишь сон, но сон вещий. Дыхание смерти повсюду. Смотрю в потолок, в свою единственную белую полосу за последние недели. Мельком гляжу в зеркало, там никого нет. Скрип матраца, вернее, пружин. Сажусь. За окном уже утро, люди просыпаются, чтобы идти на работу, на учёбу, на прогулку с собакой, этой нелепой заменой ребёнка. Во рту пересохло, точно с похмелья. В теле слабость, лёгкая ломота. Встаю на ватные ноги, иду в ванную комнату, умываюсь. Помятое лицо в зеркале ухмыляется. Замазываю его зубной пастой. Кариес мне уже не грозит.
Что делать? Тупой вопрос, но весьма острый. Не хочется делать абсолютно ничего. Хочется распасться на молекулы, на атомы, на кварки, раствориться. В чëм смысл такой жизни? И в чëм смысл жизни вообще? Стоп. Хватит. Это болото без дна, я это уже знаю. Проходили. Обычная история. Но от осознания легче не становится. Был бы хоть кто-то рядом, неважно кто! Как заставить себя хоть что-то захотеть?! Как бы я хотел быть нормальным, просто жить и получать удовольствие! А не гнить в этом убогом теле нищего человека! Слëзы. Жалость к себе. Этого ещё не хватало. Как же я ослаб.
Интересно, что нас ждёт после смерти физического тела? После того, как мозг отключится от сети? Пока есть только теории, предположения, домыслы. Лично я хочу верить в продолжение, в некое перевоплощение, в трансформацию духа. Хотя, возможно, после смерти вопрос о сохранении индивидуального существования перестаёт быть актуальным? Возможно, мы все лишь странички сайтов в бескрайнем интернете вселенского разума, Бога. Скоро узнаю наверняка.
> 11 ноября.
Как писал Булгаков, человек не просто смертен, а смертен внезапно. Несчастный случай, оторвавшийся тромб, лопнувший сосуд, передозировка, убийство - смерть многогранна и изобретательна. Когда ты молодой и здоровый, тема смерти и старости для тебя просто тема для обсуждения, но, когда ты чувствуешь её дыхание рядом, всё меняется. Мозг не верит в загробный мир, он прагматик. Все ткани сгинут навсегда. Все религии - чудовищный самообман, красивый занавес перед бесконечной тьмой небытия. Я никогда не понимал, как можно на полном серьёзе верить в догматы церкви, как можно допускать существование бесов, ангелов, кармы, судьбы, вселенской справедливости. Никогда не мог понять, почему люди продолжают играть в эту бессмысленную игру правил, понятий, продолжают вращать это колесо. При этом все пользуются трудами учёных, врачей, юристов. Это отдаёт лицемерием. А ответ очень простой - страх. Мозг безумно боится смерти, ведь это его однозначный конец. Мы же являемся уникальными гибридами зверя и Бога. Для нас тело - лишь инструмент, транспорт. Поэтому, люди и придумали религию, искусство, спорт, семью. Институты противостояния смерти. Вечное противостояние между внутренним зверем и Богом. Вечная война со страхом смерти, со старостью, с болезнями. Так появилась любовь, тяга к продолжению рода, тяга к бессмертию. В этом вся суть.
За окном снова дождь. В этих каплях воды содержатся частицы давно умерших людей. Забавный факт. Ведь ничто не может исчезнуть полностью, верно? Однажды и я буду падать с неба в виде кристально чистой воды. С этим всё ясно. Но как быть с душой? Есть же душа! Или это тоже жестокий самообман? Неужели всё сводится к работе нейронов? Не хочу в это верить. Это страшно и бессмысленно. Может, и стоит стать рабом церкви, облегчить страдания? Может, мне станет легче? Нет. Плевать. Я должен написать последнюю книгу! Всё остальное не важно! В ней будет весь мой опыт, весь мой талант, все мои мысли, в них будет моя душа.
> 13 ноября.
Кстати, о Булгакове. Вот бы мне сейчас тоже несколько доз морфия. Никаких болей. Только я и моя книга. Просто идиллия. Хотя, наверное, есть и побочные эффекты. Например, "Мастер и Маргарита". Мне ведь уже ничего не страшно. Я уже за чертой невозврата. Невесомость смерти почти поборола гравитацию. Красиво.
Зазвонил телефон. Надо же. Наверняка опять Ростелеком или мошенники. Машинально отвечаю на звонок. Голос на той стороне провода заставил вздрогнуть, женский голос. Мама. Сколько всего сокрыто в этом коротком слове! Она что-то говорит, я что-то отвечаю, с трудом открывая рот. Как она узнала? Почувствовала? Ведь я никому ничего не говорил. Она плачет, это естественно. Нет ничего хуже, чем знать, что твой ребёнок страдает. Свои раны быстро обесцениваются, но не раны твоих детей. Ведь ребёнок — это твоё продолжение рода, твоя проекция в будущее. Нет ничего важнее этого. Разговор завершился. Ком в горле не даёт дышать. Всё мутнеет от скупых мужских слëз. Как же давно я не плакал по-настоящему. Хорошо, что никто меня не видит. Только этот ублюдок в зеркале ехидно лыбится. Ничего. Ему можно. Ведь это я.
> 14 ноября.
Всё, хватит! Заветное слово "микрозайм" блеснуло в удручëнном сознании. Беру смартфон, захожу в приложение, нажимаю кнопку. Всё, готово. Как же развилась система кредитования, просто диву даëшься! Скоро будет достаточно лишь подумать, и кредит взят. Проценты мало кто умеет считать, как и читать договоры. Но мне-то уже наплевать на все договорённости! Я СВОБОДЕН!!! Странное возбуждение захватывает меня целиком, я выбегаю из дома, не запирая квартиру. Я хочу курить! Я хочу выпить! Я хочу жить!
Знакомый прежде маршрут снова оказался востребованным. Дом, табачная лавка, кабак, улица. Головные боли временно затихли. Покупаю пачку сигарилл, судорожно раскрываю её, вспоминаю, что нужен огонь. Вокруг никого нет. Захожу обратно в лавку, покупаю самую дешёвую зажигалку. Хотя количество микрокредитов неограниченно много. Слава капитализму. Задумчиво затягиваюсь, воображая себя героем фильма. Даже корчу серьёзное лицо философа. Как же мне не хватало тебя, никотин. Будь моим морфием. Разглядываю упаковку смертоносных трубочек с крепким табаком. На ней картинка с раком лёгких. Не смог сдержать нервный смешок. Слипшиеся извилины мозга начали расправляться. Иду в свой любимый кабак. Ни одного знакомого. Замечательно - никаких вопросов о здоровье, о работе, о дермовой жизни. Заказываю себе виски со льдом и что-то поесть. Сижу и думаю, сколько мне осталось. Вокруг шумят пьяные мужчины и женщины, кто-то рядом изливает душу, кто-то её заливает, кто-то ищет одноразового секса, кто-то ищет любовь, кто-то ничего не ищет. Принесли еду и стакан виски. Вечер начался. В кабаке играет какая-то музыка, плевать, какая. Главная музыка поломанного всегда в голове, в затяжке, в глотке, в таблетках, в грустных бесполезных мыслях. Смотрю на стакан. Думаю о тех, кто его изготовлял, кто производил этот вискарь. Кто все эти люди, что строят для нас эти кабаки, школы, магазины, офисы? Где все эти люди, что обслуживают наши дороги, наши водопроводные трубы, наши линии электропередачи? Плевать на них всем. И никто сегодня не хочет ими быть. Ведь это весьма неликвидный труд!
Что-то меня понесло. Ем, стараясь не думать ни о чëм. Заказываю ещё стаканчик. С непривычки захмелел, поплыл. Приятные ощущения. И никакой боли. Никаких страданий. Начинаю вслушиваться в музыку. Не так уж и плохо. Второй стакан расслабил окончательно. Тело стало ватным, податливым. Снова проснулся инстинкт самца. Как же давно я не чувствовал женщину! Неправильно уходить на тот свет без прощального соития. Кто знает, как с этим обстоят дела в загробном мире!? Алкоголь притупляет страх смерти, хотя это и яд. Забавно. Заказываю третий стакан. А жизнь не так уж и паршива! Может, врачи ошиблись? Как в том фильме про чернокожую женщину. Было бы здорово. Приносят моё пойло. Медленно отпиваю глоток. Думаю об алкоголизме. Сколько людей погибает от этого дерьма, сколько крепких семей рушится из-за крепких напитков, сколько преступлений совершается в нетрезвом виде!? Кошмар. Продолжаю пить. Мне терять нечего. Вспоминаю, что здесь можно курить. Достаю слегка помятую пачку, закуриваю элегантным движением, думаю. Думаю о своей жизни, об упущенных возможностях, о счастливых моментах. Память устроена интересно, всё плохое забывается, обесценивается. По крайней мере, так работает у меня. Вряд ли кто-то поверит, читая этот дневник, но я истинный оптимист. Моё детство, отрочество, зрелость - всё прошло отлично, я всегда был счастлив. А всё это депрессивное нытьё - просто ширма, самообман, мотивация. Так сразу и не разберёшься. Стакан снова опустел. Чувствую новые старые добрые стадии опьянения, вернее, стадию. Так мы и становимся управляемым стадом. Как созвучно и правдиво. Глаза теряют способность фокусироваться. Мышцы расслаблены до предела. Вот что значит - редко пить. Это же тоже своего рода спорт, нужно поддерживать форму, либо не заниматься им вовсе. Надо выйти на свежий воздух. Срочно. Буквально вываливаюсь из кабака. Жадно вдыхаю загазованный городской воздух. Чувствую себя живым. Пропел в голове песню Кипелова "я свободен". Прозвучало фальшиво, как и всё в этом картонном мире. Кому нужна эта поганая свобода? Ведь люди не знают, что с ней делать. Кропоткин писал утопию, как и Карл Маркс, кстати. Людям нужна крепкая рука, крепкие правила, крепкие отношения. Но чаще всего они недостаточно крепкие. Опять понесло на философские беседы с самим собой. Сколько можно?! Ничего не изменится!
Дышу через силу, глубоко. Неужели этому не будет конца?! Хотя нет, конец как раз так и будет. И он будет жестоким. А для кого-то всё только начинается. Кто-то ещё не родился. Кто-то сейчас сношается с красивой девушкой или парнем, кто-то спит со счастливой улыбкой, кто-то смотрит телевизор, читает книгу, принимает ванну. А я не чувствую ничего кроме глубочайшего отвращения к жизни. Нужна ещё сигарета.
Ко мне незаметно подошла девушка. Попросила огонька. Я быстро оценил её внешние данные на четыре звезды из пяти. Тестостерон. Хмель. Желание спрятаться от всего, зарыться с головой под одеяло похоти. Перестать быть человеком, побыть беззаботным животным. У неё приятный грудной голос, даже слишком приятный. Она что-то спрашивает меня, но затем понимает моё молчание. Мы стоим вместе и курим, всё остальное вторично. Только я, она и дым. Время будто остановилось. Мы стоим и молчим в предрассветном мареве фотонов. Я вдыхаю её запах вперемешку с дымом. Странно, но эта девушка никуда не уходит. Не ухожу и я. Слава богу, здесь нет зеркал. Я пытаюсь завязать разговор, но мысли путаются на выходе изо рта. Так часто бывает. В голове всё звучит гораздо лучше, чем на самом деле. Я отвык от общения с кем-то помимо себя. Ведь ты понимаешь себя с полунамëка, а вот с другими людьми посложнее. Да, и есть ли они вообще? А что, если всё вокруг лишь усиленная игра воображения? Что, если каждый из нас видит и слышит лишь то, что хочет, к чему готов? Бред собачий. Она снова просит прикурить. Спрашиваю её о смерти. Девушка отвечает, что не верит в смерть. Что это лишь переход из одного состояния в другое. Любопытно. Надо рассказать об этом своей саркоме. Пусть не задаётся там. Мы начали спорить. Громко. На всю улицу. Я начал трезветь. Погано. Вижу, что ей тоже плохо. Предлагаю ей пойти подкрепиться коктейлями. Романтика. Всё, как в романе Ремарка. Только я не врач, а пациент. Неизлечимый пациент. Мы идём в ближайший из открытых кабаков. Там уже практически пусто, вернее, ещё. Я заказываю нам довольно приличную еду, довольно дорогие коктейли. Она хочет оплатить свой заказ, но я машу рукой. Мне терять нечего. Деньги с собой на тот свет не возьмёшь, да, и что там с ними делать? Грустная улыбка ей к лицу. А она и вправду очень красивая. Только следы неизгладимой печали нарушали её идеальные черты. Я не спрашиваю, что случилось. Кому, как не мне, понимать интимность серьёзных проблем. Зачем теребить стигматы чужой души? Молча едим, чокаемся. Перекидываемся остроумными фразами. Сарказм, юмор, ирония - верные признаки неутихающей внутренней боли. Боль, пожалуй, единственная в мире вещь, которой всегда хочется с кем-то поделиться, и её никогда не бывает слишком мало. Она преследует нас с самого рождения, меняя обличия и формы.
Нам повторяют коктейли. Мы смотрим друг другу в глаза и отчëтливо видим в них трещины своих душ. Как красиво, и так страшно. Появляется странное ощущение родства. В такое сложно поверить. Но поверить всегда сложнее всего, поверить по-настоящему. Внезапно я понимаю, что эта девушка - последний человек на этом свете, с кем я общаюсь, мой ангел, ангел смерти. И я начинаю воспринимать её по-другому. А что, если она действительно ангел, или плод моего больного воображения? В среде продвинутых психологов бытует теория о том, что человек видит в окружающем мире лишь то, что сам хочет увидеть, заметить. Мол, наш мозг эгоистичен, подстраивает под себя все потоки информации, отбрасывая ненужное, неудобное. Если так продолжать эти логические цепочки, можно легко сойти с ума. Может, я и сошёл с ума? Я смотрю в её бездонные, серо-голубые глаза и теряю ощущение реальности. Как иронично и жестоко избрать для меня столь прекрасную могилу! Возвращается боль. Она всегда возвращается. Она говорит, что у неё есть очень сильные обезболивающие препараты. Нужно лишь прийти к ней домой. Таких оригинальных подкатов я ещё не видел. В такое время мы живём. Киваю, соглашаясь идти. Всё расплывается: веселье, печаль, страх, любовь. Всё, кроме нарастающей всеобъемлющей боли. Она ведёт меня к себе под руку, как пьяного отца. Хотя, я не так уж и стар. Возможно, мы даже ровесники. Просто у меня генетика хуже.
Мы вваливаемся в её квартиру. Запах пригоревшей еды вперемешку с женским парфюмом. Творческий беспорядок. Интересно, она тоже пишет? Беспомощно оседаю на диван. Она очень устала. Чувствую себя побитым брошенным псом. Я мычу от боли, кусаю пальцы рук. Через пару минут она приносит лекарство. Не уточняя состав и побочные эффекты, покорно подставляю предплечье. Какие же у неё красивые и нежные руки! Сижу и медленно превращаюсь в Булгакова. Дожили. Слышу тиканье настенных часов. Кто сегодня пользуется настенными часами?! Начинаю озираться по сторонам. Потрёпанные раскиданные всюду журналы, картины около стен, много картин, гипсовые бюсты мужчин и женщин, следы красок на мебели, непомытая посуда, допитая бутылка вина. Боже мой, да, она чувствует себя не лучше меня! Каждая деталь интерьера кричит о неразделённой боли. Мне становится легче. Морфин принялся за дело. Оказывается, всё это время я плакал, все ладони мокрые и солёные. Ничего, писателю простительно.
Она предлагает мне кофе. Я молча киваю, стряхивая последние капли на пыльный ковёр. Давненько я не пил настоящий кофе. Снова чувствую себя живым. В конце концов, ведь умирать придётся всем. Зачем зря грустить? Интересно, это мои мысли, или морфина? И что вообще значит - свои мысли? Ведь нам с пелёнок внушают что-то, пропагандируют, насаждают. Пусть часто и неосознанно. Да, и какая разница. Кофе прекрасен. Хороший кофе, как и хороший алкоголь, не хочется запивать или разбавлять. Это как с людьми, с хорошими можно и приятно помолчать без всяких фоновых развлечений, а с "плохими" неинтересно без разбавки чем-то увлекающим. Она была из числа первых, это я понял сразу. На какое-то время я даже забыл, что болен. В сущности, вся жизнь - одна сплошная болезнь. Нет смысла заострять на этом внимание. Жить нужно сейчас, верно? Её зовут Лена. У неё несколько месяцев назад умер муж, тоже рак. Он был неплохим художником и, видимо, хорошим человеком. Детей они сделать не успели. Одиночество, тяжёлые воспоминания, пьянство — вот три верных спутника девушки уже много недель. Природная красота её тела ещё не увяла, но глаза выражали дряблую тоскующую душу. Я пытаюсь утешить её. Она грустно улыбается и смотрит куда-то сквозь меня. Мне знакомо это. Проходит несколько часов. Желание поспать становится непреодолимым. Веки наливаются свинцом. Чувствую себя, как Вий. Диван невероятно удобен. Незаметно моя нейросеть перешла в спящий режим. Снов не было, совсем. Такое для меня большая редкость. Спасибо Лениным "препаратам". Да, и не только им. Иногда достаточно просто доброго взгляда или красивой улыбки. Так устроен человек. Даже самый толстокожий.
Яркий свет прорезает пыль, я лежу на диване в интересной позе, одеяло наполовину сползло на заляпанный красками пол. Обычные будни художника, вероятно, выглядят именно так. Давненько не было ясной погоды! Или я просто не смотрел наверх? Она стоит на кухне, что-то кулинарит, наверное. На ней только лёгкий полупрозрачный халатик. Оказывается, у Лены очень красивые ноги, даже без аксессуаров и специальных ракурсов. Смотрю на её ноги, любуюсь, ловлю состояние Тарантино. Притворяюсь спящим. Ещё не хватало влюбиться под конец жизни! Я всегда был слабым перед женской красотой, перед её жизнеутверждающей сущностью. И сейчас я растворяюсь в её феромонах, как кубик рафинада в кружке чая. Хотя вряд ли это можно назвать любовью, скорее похотью и желанием попытать счастья. Она, конечно, заметила мою игру. Настоящие женщины замечают всё, ибо обладают невероятно развитой интуицией. Но ей нравится выставлять напоказ свои оголённые части тела, она подыгрывает мне. Вероятно, её это заводит. Или ей просто наплевать на всё. Скорее всего второе. Открываю оба глаза, громко зеваю. Лена улыбается. Такие моменты не нуждаются в словах. Великая и непостижимая магия скрытых жестов. Самое прекрасное - никогда не знаешь наверняка, что они значат. Особенно у женщин. Встаю. Непонятно, что скрипит громче: мои суставы или пружины в диване. Скорее всего первое. Снова подкатывает боль, моя верная жёнушка. И только смерть нас разлучит. Опять эти грустные, бесполезные мысли. Мыслю, следовательно, страдаю. Она лукаво смотрит на мой бугорок меж складок хлопковых трусов. Значит, морфий погостил и в её организме. Ничем другим такое поведение объяснить я не могу. Она танцующими движениями подплывает ко мне, суëт в рот сигарету, свою начатую сигарету. Вряд ли это проявление экономии. Неуверенно улыбаюсь в знак признательности. Мышцы лица отвыкли от этих движений. Завтра будут болеть. Я медленно курю, смакуя тошнотворный привкус дешёвого табака вперемешку с разным мусором. А ведь мы для жизни такие же сигареты, разные по длине, крепости, качеству. И я уже выкурен до самого фильтра. Сигарета заканчивается. Она услужливо подносит мне пепельницу одной рукой, второй спускается по рельефному торсу к заветной вершине. Я хочу ей что-то сказать, но она властным движением закрывает мне рот. Говорит, чтобы я не напрягался, что она всё сделает сама. Ничего не имею против. Она нежно стягивает с меня штаны, обнажая половой орган, который уже встал навстречу её влажным губам. Я смотрю на убогую утварь жилья, что, впрочем, мало меня волнует в данный момент. Прелестная головка плавно совершает однотипные движения вверх вниз. Как же это приятно! Я уже забыл, когда в последний раз меня касалась женская плоть. Она стоит на коленках, одной рукой помогая своему рту, второй лаская свою изголодавшуюся вульву.
Это продолжается несколько минут, несколько минут истинного блаженства, единения с Богом, если угодно. Внезапно её тело пробивает сильная дрожь, а я, как всегда, запаздываю. Каждому своё. Я нежно беру её за голову, поднимаю с пола. Надо же, она счастлива! На такой подвиг я уже не способен. Давление в пещеристом теле упало, я надеваю штаны обратно. Благодарю её за кофе и сигарету. Говорю, что не мешало бы поесть и выпить. Со стороны я, наверное, выгляжу бесчувственной свиньёй. Это недалеко от правды. Я прохожу на кухню в стиле задумавшегося философа. Вижу кружку с налитым кофе, бутерброд с ветчиной. Беру сначала бутерброд, быстро ем его всухомятку, как голодный студент. Давненько не испытывал такого голода. Надо запить. Беру кофе, разворачиваюсь в пол-оборота, вижу довольную Лену с растрёпанными кудрями. Невольно улыбаюсь в ответ. Отхлëбываю глоток бодрящего напитка. И тут в поле моего зрения попадает фотография на холодильнике. Фотография с изображением меня и Лены вместе!
Не помню, как называется такое явление, при котором ваш мозг будто получает удар электрическим током от неожиданного и шокирующего пласта информации. Я испытываю это впервые. Всё тело парализовало. Рука с кофе замерла на месте. Кажется, даже сердце на какое-то время остановилось. Я никогда ничего не забывал. Никогда. И вряд ли это было шедевром фотошопа. Но я абсолютно ничего не помню про Лену, про эту квартиру, про это фото. Что за бред!? Может, это просто очень похожий на меня мужчина? Или всё это - галлюцинации от морфия? Или я вообще сплю?! Однако я знал, что не сплю, что это реальность. Доказательство было перед глазами. Пока я справлялся с параличом, Лена подошла сзади, перехватила мой взгляд. Всё стало ясно. Мы были парой, возможно, даже счастливой парой. Потом что-то произошло, и я всё забыл. Верится с трудом. Я медленно закрываю глаза, считаю до трёх, открываю. Фотография на месте, всё также. Смотрю на Лену, задавая ей немой вопрос. Она рассказывает забытую мною историю. Оказывается, мы даже были женаты, хоть и недолго. Мы жили с ней в этой квартире, я много писал и пил, она много рисовала и поддерживала моё увлечение алкоголем. Всё было хорошо, как в дешёвом сериале. До тех пор, пока у меня не произошёл некий сбой в работе мозга. Я ведь с самого детства был склонен к депрессии, к неугасающему унынию, к апатии. Неправильный образ жизни только усугублял этот недуг. Хорошее воспитание, высокий интеллект, порядочные друзья — всё это бессильно против всепоглощающей бездны депрессии. Возможно, у меня изначально было органическое нарушение в структуре мозга. Возможно, что эта болезнь была приобретена. Кто знает? У Лены блестят глаза, но теперь уже не от похоти. Солёная влага отражает моё удивлённое лицо. Вспоминаю фильмы, в которых видел подобное. Оказывается, иногда так бывает и в реальной жизни. Неужели я сошёл с ума?! И что значит, сойти с ума? Выйти за рамки шаблонного мира? Слететь с рельс навязанных установок? Здесь есть над чем задуматься. Я справляюсь с первым приступом шока. Начинаю осматривать квартиру с новой целью: вспомнить хоть что-то. Но ничего не помогает. Может, какая-то часть мозга уже мертва? Всегда не мог понять, каково это, быть сумасшедшим. Теперь начинаю понимать. Чувство незыблемости реальности убавляется с каждым часом. Я спрашиваю у Лены, есть ли ещё какие-то фото, видео с нашими приключениями. Она отвечает, что уже нет. Печально. Без воспоминаний мы перестаём быть собой, ведь именно пережитое делает нас нами. Память - лишь помятые линии на коре из нейронов. Мы - лишь помятые линии судьбы. Некоторые чересчур помятые, поломанные. Так и я уже поломанная линия, что скоро окончательно прервётся. Плевать на всё. Мне нужно успеть дописать мой последний этюд. Остальное уже несущественно. Я прошу у неё морфий и сигарету. Боль начинает возвращаться. Она послушно выполняет мою просьбу. Надо же! Иногда, чтобы тебя любили, достаточно заболеть. Очень удобно. Итак, поехали. Укол, затяжка, телефон. Мысли путаются, их слишком много, а я один. Собраться. Через не могу, через не хочу. Я должен это сделать. Это будет моя прощальная записка. Хм, неплохое название для романа. Лена намекает, что мне пора в душ. Успешно игнорирую. Она усиливает намёки, я откладываю смартфон, прошу полотенце. Иду в душ. Только сейчас понимаю, что ужасно воняю. Почему вода не смывает грязные мысли? И почему мы делим мысли на чистые и грязные? Кто определяет степень моральной чистоты? Это ведь вымышленная категория. Это нельзя пощупать, измерить, вычислить. Это зависит от климата, от государства, от семьи, от качества твоей пищи, жилья, окружения. Ведь это всё - флюгера времени, поколений, эпох. А что делать в этой глобальной системе отдельному маленькому человеку? Я тщательно отмываю своё уставшее тело от материального мира. Я и забыл, насколько это приятно. Тугая струя воды льëтся на мои тугие струны души. Но ни один звук не извлекается. Я стою молча в акриловом сосуде, нагой и опустошëнный. Мой разум абсолютно чист. Нет больше ни страха, ни отчаянья. Есть только чёткая цель - писать. Писать свою большую предсмертную записку. Без жалоб, без упрёков, без нытья. Это моя миссия, моё предназначение, моё оправдание всему. Много лет меня постоянно что-то отвлекало, постоянно не хватало на это времени. Но сейчас всё иначе. Смерть - лучший мотиватор. Ей достаточно просто подойти поближе. А я уже ощущаю на коже её ледяной взгляд.
Выключаю воду. Выхожу из ванной, не вытираясь, иду допивать кофе. Лена молча наблюдает за моими сырыми отпечатками ног. Она видит в моих глазах решимость, пробудившуюся волю творца. Я готов. Дайте мне печатную машинку, и я переверну Землю. Яростно набрасываюсь на смартфон, пальцы едва поспевают за моими мыслями. Так много нужно рассказать. И так мало времени. Плевать, если это никто не будет читать. Обидно, конечно, но наплевать. В наше время это даже комплимент. Незаметно проходит час, два, три, шесть. Если бы не дикая усталость и боль, то прошло бы ещё больше. Лены в квартире нет. Видимо, куда-то отошла. Имеет право. Интересно, где лежит морфий? Мозг зависимого человека работает очень быстро и точно. В одном направлении. Приехали. Я становлюсь Булгаковым. Ладно. Скоро она вернётся, и всё будет хорошо. Хотя, знаю, что не будет. Нужно выпить, и много. Одеваюсь, иду в ближайший паб. На улице вспоминаю, что не запер дверь. Плевать. Ключей ведь нет. Нервной походкой движусь к спасительной гавани всех потерянных и обречённых. Правда, большинство только думает, что они таковы. Я же соответствую полностью. Оказывается, уже глубокий вечер. Паб манит в это время многих мужчин, словно глубокое декольте даже плоскогрудых девиц. Всегда важнее обёртка, наш мир ценит красивые пустышки. Смотрю на клиентов "алкогольной клиники" и не нахожу ни одного по-настоящему поломанного. Одни актёры. Противно. Страдать сегодня модно, просто модно. Заказываю выпить, для начала пару шотов с водкой. Аппетита нет, не только к еде. Отрешëнно сижу и жду начала "сеанса". Помню, как мне говорили о пользе работы с психологом, потом о пользе психотерапии. Брехня. Лучший психолог - ты сам. Так всегда и было. Причём бесплатный. Ведь все наши друзья, родственники, коллеги, любовники, знакомые - всего лишь отражение нас самих. Мы видим и слышим то, что хотим. Все разговоры по душам сводятся к тебе, ты центр вселенной. Остальные просто пролетающие мимо тела. Надо это записать. Звучит круто. Принесли две стопки. Отлично. Не успел сам себе надоесть. С усилием выдавливаю воздух из лёгких, опрокидываю стопку. Затем сразу вторую. Хорошее начало вечера. Глядишь, и аппетит появится.
Начинаю слышать музыку, играет радио. Какая-то заморская песня, как обычно. Странно, почему нам приятнее включать на фон иностранные песни, фильмы, передачи? Почему нам кажется, что чужая культура всегда интереснее, ярче, разнообразнее? Что это за комплекс культурной неполноценности? Причём, не только у нас, а у многих. Хотя, с другой стороны, это лучше, чем быть нацистом.
Внезапно начинаю чувствовать на себе чей-то пристальный взгляд. Это нервирует, когда ты далеко не супермодель. Стараюсь незаметно осмотреться. Получается неплохо. Слева двое закадычных собутыльников обсуждают мировую геополитику, ещё левее стандартные выпивохи с грустными глазами, справа сидит молчаливый мужик, разглядывающий свой стакан с пивом, ещё правее сидят... Краем глаза замечаю своё отражение в дальнем окне. Снова этот наглец! Снова эта самодовольная улыбка на его паршивом лице! Смотри, сколько влезет, ублюдок! Я буду сидеть здесь дальше и пить! Его улыбка стала ещё противней и шире. Я с омерзением отвожу взгляд в сторону. Нужно поесть. Заказываю какую-то отбивную с картофелем по-деревенски. Почему бы и нет? Беру также двойной виски со льдом. Это база. Боль притупилась, настроение поднимается. Прекрасно. Как же круто осознавать, что тебе абсолютно нечего терять. Аж в рифму подумал! Наверное, каждый настоящий поэт - потенциальный алкоголик, или ещё хуже - романтик. Проваливаюсь в трясину мыслей, время становится густой субстанцией. Никого и ничего уже не слышу, уподобляясь мечтателю. Чужие слова застревают в моём защитном коконе. Перебираю в голове все яркие события своей не самой интересной жизни, кажется, разговариваю сам с собой при этом. Со стороны, верно, выгляжу сумасшедшим. Возможно, я и есть сумасшедший, и всё это я просто выдумываю. Пришла забавная мысль: а что, если наш создатель в момент сотворения человека тронулся умом? Это бы многое объяснило.
Принесли мою еду и болеутоляющее в стакане. Быстро. Или это я застыл? Пахнет вкусно, и картофель с отбивной тоже. Приступаю к трапезе, хотя здесь уместнее было бы слово "жратве". Методично пережевываю мясо, будто планирую жить ещё много лет. Мелочь, а желудку приятно. Жаль, что его никому не пересадят. Он ещё так долго может служить. Как несправедливо! Из-за какого-то больного органа все остальные отправляются на свалку! Аж злоба берёт! Потихоньку начинаю хмелеть. Жизнь начинает казаться неплохой, даже учитывая недавние новости. Именно так и становятся алкоголиками или наркоманами. И никакая это не болезнь. Это просто бесхребетность. Все психологи - шарлатаны и популисты. Надо бы написать книгу об этом. С разоблачением их модных теорий. Каждый может всё! Стоит только в это поверить и работать каждый день! Как же это классно звучит! Жаль, что это неправда. Жаль, что большинство людей в мире обречены быть никем. И никак это не исправить. Настоящая психология - смирение. Принять себя, свою судьбу, свою жизнь. И дойти до своего рубежа без страха и нытья. Звучит как тост!
Заливаю в горло очередную порцию своего лекарства. Всё прекрасно. Только зуд нетерпения потихоньку выходит на поверхность. Нужно дописать книгу. Времени мало. Совсем скоро мой дряхлый организм перестанет быть живым. И все мои гениальные мысли, весь мой богатый опыт уйдут в никуда. Этого нельзя допустить. Допиваю залпом своё пойло. Решительно встаю и иду к выходу, точно актёр боевиков. До двери остаётся несколько шагов. Внезапно начинается зверское головокружение, ноги перестают слушаться. Либо из-за опухоли я стал слишком слабым перед алкоголем, либо мне что-то подмешали в стакан. Падаю лицом на грязный пол, слышу чьи-то эмоциональные выкрики, вырубаюсь...
> 16 ноября, скорее всего. Видение.
Темно. Неестественно темно. Неестественно тихо. Не слышу даже своё сердце. Пытаюсь осмотреться, понять, где я. Никакой информации. Меня будто резко отключили от внешнего мира. Остался только я, мои мысли. И это непохоже на сон. Такого я раньше никогда не испытывал. Может, так и наступает смерть? Возможно. Возможно, я уже покинул своё жалкое тело. Возможно, оно покинуло меня. Возможно, меня и вовсе не было. Странно, но я не боюсь. Совершенно не боюсь. Я абсолютно спокоен. Если очнусь, обязательно напишу об этом. Это незабываемый опыт. Никогда прежде я не соображал настолько ясно, настолько независимо. На меня больше не давит среда, воспитание, я больше не завишу от гормонов, этих коварных переменных в уравнении жизни. Постепенно я всё же обретаю какие-то рамки, очертания. Ведь нельзя существовать всюду сразу, по крайней мере людям. По сути, человек - ограниченная точка в бесконечности идей и энергии. Человек не выносит пустоты. Это пугает. Лучше заполнить свою жизнь чем-то ненужным, опасным, чем предаться пустоте, раствориться. Темнота - друг молодёжи и ворья. Я же ни то, ни другое. Как рассеять её? Вопрос не из лёгких. Для начала нужно понять, что такое темнота. В физике это есть отсутствие энергии, света. И вообще, нам кажется тёмным то, что поглощает свет. Справедливо. Неужели и я поглощаю свет?! Неужели и я - просто пустое место?! Страшные мысли. Разве мысли не проявления разума? Разве разум не светлое начало? Либо я просто ослеп. Возможно. Может, всё гораздо проще. Может, мои анализаторы отключились на время, но не отключилось сознание? Или это всё же сон?! Начинают появляться очертания тьмы. Это сложно описать. Существуют же тени разной насыщенности, так и здесь. Они наслаиваются друг на друга. Их неисчислимо много. И все они точно живые. Вернее, сами по себе. Здесь нет понятия "живой". Для этого здесь не хватает света. Наверное, именно так и начиналось сотворение мира. Создатель бродил по этим же наслоениям тьмы, и выдумал свет. А затем и всё остальное. Забавно, что рано или поздно ум каждого человека склоняется к Богу. Даже у искренних атеистов и скептиков, у нигилистов, у абсолютно диких и безнравственных людей. Конечно, есть и упрямцы, что продолжают себя обманывать до самого конца. Но их слишком мало. Их почти нет. Я молча наблюдаю за мириадами теней. Они просачиваются сквозь меня. Хотя, меня то, по сути, и нет сейчас. Есть лишь мой разум, или душа. Как угодно. Чьи это тени? И как они существуют без света? Также как люди, которые ни во что не верят, ни о чём не мечтают, не чувствуют любовь ближнего к себе. А таких не так уж и мало. Обязательно про это напишу, если выберусь отсюда. Никаких если. Я обязан выбраться. Об этом ведь ещё никто так не писал! Все писатели мира лишь маслают одни и те же темы, обличая их в разные формы в надежде изобрести что-то новое. Но это невозможно. Мы ограничены. Однако, я попытаюсь. Все эти формы - те же тени. Их бесконечно много, но они ничто сами по себе без света.
У меня такое ощущение, что только я здесь был. Из всех людей за всё время. А что, если я избранный, один из пророков? Вполне возможно. Либо я сошёл с ума. Пятьдесят на пятьдесят. Тут не узнаешь наверняка. И ни одно ли это и то же?
Я начинаю различать в толще теней узоры, объëмные узоры. Это зрелище завораживает. Это похоже на косяки маленьких рыбëшек. Как же красиво! Любуюсь. Интересно, сколько времени я уже здесь? Или здесь нет времени? Кажется, я уже об этом размышлял недавно. Начинаю ходить по кругу. Как же отсюда выбраться? Хороший вопрос. Да, и надо ли отсюда выбираться? Здесь не так уж и плохо. Нет голода, боли, страхов, скуки, злобы, зависти, похоти. Просто рай какой-то! На первый взгляд. Как и раньше в теории, я ощущаю на практике неразрывную связь страданий и ограничений с удовольствием. Вот чему бы стоило поучить гедонистов с их стремлением жить ради кайфа! Теперь я точно знаю, как всё устроено. Всё начинается здесь, во тьме. В этом причудливом хоре безмолвных теней. Кажется, я начинаю слышать их щебетание. Или это самовнушение? А что есть наша жизнь, как не наслоение внушений? Нет. Звук и вправду появился. Абсолютный покой нарушен. Сама структура тьмы начинает меняться, будто за ней всходит какая-то звезда. Зрелище фантастическое, словами не передать. Кажется, так оправдываются писатели. И я не исключение. Кому нужны эти нудные описания? Все их лишь пропускают. Ну да ладно. Попробую.
Наблюдали вы когда-либо днём небо перед самым извержением обильного потока воды, перед раскатами грома? И здесь происходит нечто подобное, только в масштабах гораздо больших. Точно собралась извергаться целая вселенная. Эти тонны теневых облаков вот-вот порвутся от напряжения. Отдельные фотоны света уже пробиваются сквозь них. Вместе с этим я начинаю ощущать душевный подъëм. Теперь я не просто голый и одинокий разум в безбрежном океане пустоты, отныне я обретаю связь с высшим Разумом, осознаю родство с ним. Ведь я часть него. Свет всё же побеждает. Это неизбежно. Ведь тьма - временное отсутствие энергии в каком-то месте или времени. Пустота не может быть полой долго. Это противоестественно. Так, значит, и смерть - лишь временная остановка души на пути к Богу? Однако. Так можно и стать рабом религии. Хотя, именно таким рабом быть не зазорно. Света становится всё больше и больше. Холст темноты рвётся во многих местах. Ещё немного, и всё вокруг заполнится нестерпимо ярким, блаженным свечением. Теперь я знаю, что не одинок, что не всё тщетно. Теперь я готов закончить эту партию. Я всегда думал, что моя жизнь - цугцванг, когда каждый ход лишь ухудшает положение. Но сейчас осознаю свою ошибку. Нельзя сравнивать свою жизнь с шахматами, ведь жизнь - игра куда сложнее и непредсказуемее. И в этой игре нет победителей и проигравших. Есть лишь бесконечное чередование белых и чёрных клеточек, чередование боли и наслаждения, любви и ненависти, жизни и смерти. И одним интеллектом эту игру не постичь. Здесь нужна чуткость души, эмоции, интуиция. Всё пронизано невидимыми нитями. Всё удивительным образом сосуществуют вместе. Именно это и вводит многих в заблуждение. А свет уже меня слепит. Надо же. Значит, не всё ещё потеряно. Может, ещё приду в себя. Не забыть бы это всё. Обидно будет. Неожиданно начинаю чувствовать своё тело. О как! Ну, здравствуй! Придётся ещё меня потерпеть!
> Конец ноября. Или начало декабря.
Много света, слишком много. Какие-то лица, нервные голоса, суета. С трудом фокусируюсь на них, это врачи, похоже. Вряд ли так выглядят ангелы. Я живой. Пока что. Обрывки смыслов долетают до моих ушей. Я пережил клиническую смерть. О как! Мне настрого запрещают пить и курить. Честно говоря, желание это делать отпало уже само. Так просто отказываться от вредных привычек, когда ты действительно болен. Хотя некоторых и это не останавливает. Я требую свой смартфон, нужно срочно записать всё, что я недавно пережил. Врачи неохотно уступают. Всё равно скоро умирать. Наконец-то они уходят. Я снова один в комнате с белым потолком. Всё циклично. Рядом с моей кроватью стоит аппарат для капельницы. Всё серьёзно. С другой стороны стоит шкафчик, на нём графин с водой. Как это пошло! Лучше бы с водкой. Она хоть обеззараживает. В графине отражается моё болезненное лицо. Нет больше того клона с лицемерной насмешкой. Я наконец, обрёл целостность. Лучше поздно, чем никогда. Через несколько секунд в мою палату врывается девушка, та самая девушка, забыл её имя правда. Видимо, зона памяти в моём мозге повреждена. Ладно, кому надо, пролистают назад. Она пронизана тревогой и алкоголем. Непонятно, чем больше. И как её вообще сюда пустили? Слышу её крики о том, что она не может потерять меня снова. Интересно, она в курсе, что я её почти не помню? Молча киваю в ответ. Этого иногда достаточно. Так утверждают психологи. Так легче. Какая же она красивая! Жаль, что я уже поломан. Осталось лишь фантазировать. Приходят люди в белых халатах. Девушку выводят из палаты. Я машу ей рукой. Наконец-то. Где мой телефон? А вот он. Отлично. Открываю заметки, судорожно вбиваю текст. Дело пошло! Моё последнее дело. Голова трещит, в глазах слегка двоится. Страшная усталость продавливает волю. Так хочется ей поддаться, просто лежать и смотреть в потолок, в окно, на стены. Это так привлекательно. Но времени слишком мало.
Я пишу, пишу через боль, через усталость. Каждая написанная строчка - моя очередная ступень на лестнице, ведущей к покою, к бесконечности, к Богу. Я глубоко убеждëн, что у каждого человека есть своё предназначение, своя роль. И неважно, оценит ли кто-то это по заслугам, заметит ли кто-нибудь это. Гораздо важнее осознать, что ты внёс свой маленький вклад в будущее всего человечества. Поэтому, я и пишу, хотя очень скоро покину этот мир. Пишу несмотря ни на что. И это моё предназначение, моя судьба. Книга получается неплохой, возможно, что даже хорошей. Немного душноватой, конечно. Куда без этого. Это же я.
Барабанная дробь в окно привлекла моё внимание. Даже небо плачет иногда, что уж тут говорить про людей. Встаю. Не получается. Вторая попытка. С трудом встаю с кушетки, слово "кровать" в больнице неуместно. Ковыляю к окну. Не могу понять, где нахожусь. Ну и ладно. Какая разница? Главное для поэта - перо и бумага. Капли дождя эффектно разбиваются на сотки брызг. Безумно хочется сделать также. Тело порой кажется смирительной рубашкой, которую невозможно снять. Душе тесно в этом тленном коконе. Боже, неужели ты и правда всё так задумал? Жажда денег и власти, стремление доминировать над другими, над своей природой. Как результат - бесчисленные войны, реки крови, горы костей. Ничего не меняется. Мы все неблагополучные дети Бога. И дождь - его горькие слезы. Как сентиментально. Материалисты могут блевануть от таких мыслей. Действительно, звучит пошло. Конечно, всё меняется. Только слишком медленно. Доживут ли люди как вид до воцарения разума на планете? Интересный вопрос. А пока остаётся лишь верить и вращать колесо дальше. Продолжать эстафету, даже если не видишь смысла. Даже, если чем-то болен. Не бывает бессмысленных вещей в принципе. Просто смысл не всегда ясен. А я его узрел.
Пришли новые мысли. Записываю их в телефон, чтобы не забыть. Работа идёт быстро. По-другому и быть не может, когда видишь цель. Всегда находишь время и силы на действительно нужные вещи. Проверено на себе. Слышу шаги. Сюда кто-то идёт. Надо возвращаться на койку. А то ещё телефон отберут! Еле успеваю. Дверь палаты раскрывается с излишними усилиями. Я неубедительно притворяюсь спящим. Точно в детстве. Как же было всё хорошо в детстве! А тогда казалось не очень. Так всегда и бывает. Возможно, что после смерти вся жизнь покажется прошедшим праздником. Люди часто не ценят того, что имеют. И это обесценивание и порождает скуку, неутолимую жажду идей, смыслов, ощущений. Но как донести это до людей? Ведь про это написано так много книг, снято много фильмов, сериалов! Про ЭТО вещают все религии мира! Неужели неясно! Очнитесь!
Невероятно, но врачи поверили в мою отключку! Я прирождённый актёр. Жду несколько секунд, медленно встаю. Здесь дело не пойдёт. Надо валить. Зачем занимать койку, если я безнадёжный пациент? Логично. Вспоминаю все просмотренные фильмы о побеге. В кино всё как-то попроще. Прыгать в окно - не вариант, высоко. Верёвку делать не из чего. Думаем дальше. Подождать ночи и прокрасться к выходу? Нет. Там наверняка куча охраны и замков. Думай, думай, думай. Как это часто со мной бывает, полезные мысли в голову вовремя не идут. Так и сейчас - абсолютная тишина. Лихорадочно блуждаю взглядом с предмета на предмет, пытаясь "разогнать" мозг. Не работает.
А может, и не надо никуда бежать? Какой смысл? Ведь времени жить уже не осталось. Здесь её хоть можно искусственно продлить. Сажусь на кушетку. Лёгкое головокружение сглаживает детали больничного интерьера. Здесь не так уж и плохо, наверное. Никогда не лежал в больнице. Всегда считал себя абсолютно здоровым, крепким. Самообман - лучший друг человека. А без лучшего друга никак не прожить. Это как пить дать. Опять увлекаюсь глупыми рассуждениями! Нужно срочно брать смартфон и продолжить повесть. Иначе всё было зря.
Беру телефон, пускай, всё-таки это будет телефон, "смартфон" звучит не по-русски. Итак, я беру в руку телефон, тянусь пальцем к датчику отпечатка пальцев, простите за тавтологию. За мгновение до разблокировки на тёмном экране заветного устройства промелькнула наглая физиономия. Но она была явно не моя. Это был снова тот самый двойник! Он никуда не исчезал! Вот же приставучий тип! Хотел было плюнуть, но жалко телефон. Да, и не прогнать так его. Болезненно скривившись, я открываю приложение "заметки". Начинаю переводить накопившиеся мысли в цифровой вид. Интересно, когда же и сам человек перейдёт, наконец, в цифровое пространство? Сколько можно зависеть от дряхлого углеродного тела?
Опять это нытьё. Ладно. Продолжаю печатать "молча". За мной искоса наблюдает насмешливый двойник. Вот же бездельник! Ему то всё нипочём! Он не болеет, не устаёт, не страдает. Стало быть, и не человек вовсе. Так кто же он? Иллюзия больного разума? Или это я сам его иллюзия? Это как посмотреть.
Не отвлекаться. Писать. Писать. Писать. Это всё, что осталось сделать. Мой последний продукт. Пускай смотрит и лыбится, идиот! Я всё равно допишу свой этюд. А он исчезнет без следа.
Звонок. Абонент - "Любимая". Как же не вовремя! Я её даже не помню! Добавить в спам? Слишком жестоко. Хотя, какая разница! После смерти нас все прощают. Грехи существуют лишь для живых. Да, и существуют ли грехи вообще? Ведь весь наш мир априори грешен до последней детали.
Ужасно хочется курить. Но здесь такой возможности нет. Как будто отказ от вредных привычек может спасти неизлечимого пациента от смерти. Не могу больше писать. В глазах двоится. Возвращается головная боль. Щас бы морфия немного! Может, перезвонить Лене? Неожиданно вспомнил её имя, надо же! Возможно, если я с ней поговорю, вспомню ещё что-нибудь. Совесть это или прагматизм? Пусть разбираются философы или психологи.
Убираю её номер из спама. Жму кнопку вызова. На втором гудке она взяла трубку. Говорю ей привет, как ни в чëм ни бывало. Слушаю её вопли, крики, упрёки. Как всегда. Орёт, значит, любит. Выслушиваю свою подробную характеристику. Да у неё явно есть литературный талант! Может, взять её в соавторы?! Она хочет, чтобы я сбежал с больницы к ней. Она говорит, что нужно провести последние дни жизни с любимыми людьми. Она настаивает на бесполезности моего пребывания в больнице. Ничего не могу на это возразить. Мычу в трубку - приём активного слушания. Наконец, её поток красноречия иссяк. Наступает момент тишины. Кажется, я даже слышу звук падающей слезы на той стороне, биение её сердца. Как вообще можно так сильно любить чужого человека? Я понимаю, своего ребёнка, своих родителей, братьев, сестёр. Но любить абсолютно чужого!? Зная, что скоро этот человек уйдёт навсегда. Непостижимо. Отголоски женской нежности пробираются мне в мозг прямо через динамик телефона. Господи, что я здесь делаю? Совершенно один! Кому нужна эта проклятая повесть?!
Внезапно горечь одиночества и тоски, отчасти чужой, собирается в горле. Мне трудно дышать, пульс учащается. В глазах сверкают капли соли. Кажется, я что-то вспоминаю. Да, точно! Я вспоминаю, как мы гуляли под дождём без зонтов, как промокли и замёрзли. Потом мы взяли бутылку водки и согревались, чтобы не заболеть. Неплохое оправдание для алкоголиков. Вспоминаю, как мы часами играли в нарды, как мы смотрели фильмы у меня дома. Мы редко могли досмотреть фильм до конца. Вспоминаю её прелестное тело, её влюблённые глаза, её ангельский голос. Поток воспоминаний захватывает мой дух. Я не могу выдавить из себя ни звука. Теперь она выслушивает моё молчание.
Любовь — это всегда поединок, борьба двух начал, двух характеров. И в этой борьбе нет победителей и проигравших. Вы либо продолжаете бороться, либо расстаётесь. Я плачу, без всхлипов, без гримас. Просто даю слезам выливаться из пересохших каналов души. Ком в горле начинает растворяться. Появляется необычайная лёгкость в голове, но вместе с ней и дикая опустошающая усталость.
Телефон разряжается, как и я сам. Даже не хочется искать зарядку, не хочется ничего. Даже писать. Кому нужна эта писанина? Всё ведь давно уже написано другими великими людьми. И они всё повторяли друг за другом. Всё вторично.
Начинаю проматывать в голове всю свою жизнь. Что я сделал? У меня нет жены, нет детей. Я ничего не создал. Я постоянно хотел исправить свою никчёмную жизнь, постоянно гнался за какими-то великими достижениями, постоянно хотел развивать свой талант, довести его до совершенства. И совершенно забывал жить. Забывал любить, дружить. Я был никчёмным сыном, никудышным работником, ненадёжным другом. Эгоизм ослепляет, лишает способности оценивать себя реально, он порождает тысячи отговорок, причин, иллюзий. Мнимое превосходство. Эффект плацебо, я бы даже сказал плац эго. Хм, неплохое название для романа об одном эгоисте - неудачнике. Рассуждая с самим собой, я незаметно подошёл к окну. За рамой сияла ночная темнота, а ещё сияли два пытливых глаза в отражении. Мой надоедливый двойник улыбается, но в этот раз искренне, по-доброму. Удивительно.
"Ты наконец-то прозрел, повзрослел. Я знал, что ты успеешь проснуться до смерти. Далеко не каждый успевает. А ты ещё относительно юн. Похвально. Теперь ты осознал свою никчёмность, свою бесполезность. Никому не нужен твой роман! Ты потратил многие годы на возведение песчаного замка. И сегодня ветер разломал его. Так всегда и бывает. Чем раньше ты это поймёшь, тем лучше. Выбрось свой смартфон, освободись перед смертью! Доверься мне, ведь мы - одно целое. Пойдём со мной, в абсолютную тьму. Я давно тебя жду. Очень давно."
Неистовый женский крик, даже визг, прервал монолог двойника. Звук шёл с улицы. Я протираю глаза, усиленно всматриваюсь во тьму за окном. Никого нет. Странно. Может, галлюцинации? Возможно. Крик повторился. Уже немного ближе. Сейчас бы прибор ночного видения. Слишком темно. Ничего не видно. Отхожу от окна и понимаю, что стало темно и в палате. Отключили электричество!? Пытаюсь посветить телефоном. Его нет в кармане. Что за чертовщина! Неужели опять обморок! Или это видение?
Внезапно где-то вдалеке загорается свет. Интересно. Уподобляюсь мотыльку, иду туда. Как странно, палата была небольшая, но идти приходится долго. Где же я, черт возьми!? Источник света медленно приближается, вернее, я приближаюсь к нему. Кстати, пропали все болезненные ощущения. Я чувствую себя абсолютно здоровым и едва ли не бессмертным! Тем временем я приблизился к разлитому по чëрному сукну пятну света. В этом пятне я вижу часть больничной палаты в каком-то необъяснимо искажённом виде. Заглядываю глубже. Вижу свою кушетку, свой шкафчик, свой телефон на полу. Вижу себя. Того самого, больного и слабого. Господи, что за жалкий человек! Вернее, призрак человека. Как он вообще ещё жив?! Ни жира, ни мышц, ни одного намёка на здоровье. Просто олицетворение болезней и смерти.
Сколько дней, сколько часов осталось существовать этому жалкому организму? Какой ему великий роман? Нет. От такого существа решительно не может быть никакого проку, никакого наследия. Это просто мешок мяса и костей с крупицей разума. Таких людей большинство. Что он возомнил о себе? Неужели он узрел в себе гения? Боже мой! Да он вообще знает, что истинные гении как раз и не считают себя великими и особенными! Они просто создают что-то невероятное, что-то новое. Такие люди живут вне системы классических правил, ценностей. Они просто не способны быть обычными. Настоящий гений обречён быть великим.
А этот "роман" может быть только в кавычках. Это лишь набор идиотских мыслей, причём, чужих. Это всегда звучит пошло и нелепо. Так что выбрось свой драгоценный телефон! Отрекись от своих глупых фантазий! Хватит лгать себе, слышишь! Хватит! В порыве гнева я бросаюсь в размытую кашицу изображения. Я хочу разбить этот проклятый телефон о стену! Хочу схватить его, себя же за волосы и кричать: олух, очнись! Убей своё непомерное эго! Тебя ждут родные люди! Ты им нужен! Едь к ним сейчас же! Проведи последние дни с ними! Один в поле никогда не воин. Вот что я хочу сказать ему, то есть себе же. Но, между нами непреодолимая стена. Он лишь видит моё лицо в отражении. И больше ничего. Внезапно наши взгляды встретились. Это странное ощущение. Точно в этот момент мы стали одним целым. Точно в этот момент время переставало существовать. Я очень хорошо запомнил этот момент. Именно этот момент стал последним для меня. Именно в этот момент зеркальная стена разлетелась на тысячи осколков. Звук падающих осколков - моё последнее воспоминание.
> Какое-то декабря.
Белый потолок. Тишина. Больничная палата. И я уже почти овощ. Типичный натюрморт смерти. Хотя нет, до овоща мне ещё далеко. Извилины ещё отчаянно шевелятся в тесном черепе. Но всем этим нервным тканям осталось жить недолго. Очень недолго.
Я открываю глаза, пытаюсь вспомнить, как сюда попал. Мозг работает медленно, слишком медленно. Отдельные куски воспоминаний плавно прокручиваются в моей голове, как в старом видеопроигрывателе. Хоть так. По крайней мере умру в здравом уме, наверное. Боли нет. Совсем. Странно. Через несколько секунд понимаю - морфий. Я под капельницей. Значит, всё очень серьёзно. Осталось совсем чуть-чуть. Или сюда едет проверка. Или за меня кто-то заплатил. Какая разница?
Заходят люди в белых халатах, что-то обсуждают. Я не слушаю, неинтересно. Для меня их болтовня - фоновая музыка из старого радиоприёмника. Как же смешно и нелепо выглядят эти попытки быть разумными существами. Жалкие попытки стать чем-то большим, чем груда органических соединений. Как же это убого. Скоро я умру и обязательно спрошу там, для чего нам дана иллюзия разума. Если там что-то есть, конечно. Шансы пятьдесят на пятьдесят.
Болтовня "белых" прекращается. Наконец-то. Теперь можно спокойно умереть в тишине и одиночестве. Как там говорят? Один пришёл, один и уйду. Всё верно, так и есть. Делаю глубокий вдох, медленно выпускаю воздух из лёгких. Всё. Пора. С этим телом покончено.
> Конец декабря. Конец года. Конец.
Но на самом деле я лишь впал в кому, а не умер. Меня в неё ввели искусственно, дабы организм выдержал предстоящие процедуры. Точного описания этих процедур дать не могу. Да, и кому это интересно. Я пролежал в этой палате довольно долго, кажется. Говорят, что я иногда приходил в себя и бредил. Я бы не поверил в это, но один находчивый врач как-то записал меня на видео. Доказательство неоспоримое. Пришлось поверить. Вообще, это была странная больница. Но это не главное. Главное то, что мне стало лучше. Настолько лучше, что я выписался оттуда. Все врачи радовались, как малые дети. Но все прекрасно знали, что это лишь отсрочка. Очередная отсрочка от смерти.
Внимательный читатель заметил, что я перешёл к прошедшему времени. И это не случайно. Я даже не знаю, как это объяснить. Ладно, напишу, как есть, захотите - поймëте.
С детства ненавидел смотреть в зеркальные поверхности, своеобразная фобия, как сейчас модно говорить. Мне всегда казалось, что по ту сторону кто-то наблюдает за мной. И это раздражало. Я научился обходится без зеркал. Но, к сожалению, полностью избавиться от них невозможно. Люди ведь любят смотреть в отражение, нарциссизм - естественное состояние разума. Зеркала, витрины, селфи, чьи-то глаза - всё об этом. Ладно, оставим это психологам.
Какое-то время я успешно боролся с отражениями, со своим двойником, если хотите. Но к тридцати годам это стало слишком тяжело. Возможно, всё дело в прогрессирующей опухоли в голове. Возможно, в старости. Хотя, какая старость! Тридцать лет — это лишь начало жизни. Так вот. До выхода из больницы я часто бредил, даже наяву. И все обрывки гениальных диалогов с самим собой я старался подробно записывать в свой драгоценный телефон. Поэтому все те записи шли сугубо от первого лица и в настоящем времени. Я решил, что так будет лучше, точнее.
Да, кстати, Лена уже пару месяцев, как умерла от передоза морфием. Мой воспалённый разум отказался в это поверить тогда и придумал своё продолжение. А ту квартиру, якобы её, я, оказывается, снял у какого-то полуспившегося художника. И так ему и не заплатил, к слову. Надеюсь, моя скорая смерть сгладить мою вину. Тем более, что я там почти и не жил. Да я, вообще, по сути и не жил. Так, существовал. Всё время пытался постичь тайны мироздания, человека, себя. А нужно было просто жить! Но это обычно понимаешь уже за чертой, за точкой невозврата.
Вчера я ходил на кладбище. Долго стоял у могилы Лены и думал о том, как у нас всё могло сложиться, если бы не... Опять это если, да кабы. Вечно оно отравляет нам жизнь!
После кладбища звонил родителям, долго говорил с ними ни о чём. Говорил, что мне стало лучше. Ещё бы, нет ничего хуже на свете, чем смерть близких, особенно, твоих детей. Признаюсь, я и сам иногда начинал верить в исцеление. Такова природа человека - хвататься за самую хрупкую соломинку.
> Последний штрих.
Вот я и дописал свою повесть, если эти корявые записи можно так назвать. Не знаю, даже чем её закончить. Наверное, лучше всего - душными размышлениями. Хотя, кому душные, а кому душевные. Главное, чтоб не с душком.
Так вот. Я всегда считал, что смысл жизни человека не в том, чтобы получать удовольствие, чтобы быть счастливым, а в том, чтобы оставить после себя что-то значимое, полезное, реализовать свой уникальный талант. Чему, собственно, я и посвящал почти всё своё время. Во многом себе отказывал, и не только себе. И вот к чему меня это привело: одна недоповесть, неизлечимая болезнь и мёртвая женщина, с которой я мог бы построить прекрасную семью с прекрасными детками.
Хороший след! Великолепный! И самое поганое - необратимость. Ничего нельзя вернуть, исправить. Надеюсь, эти записки кому-нибудь помогут, хотя бы одному. А ведь можно было всё совмещать! Да, это очень трудно, но ведь жизнь и не синекура! Всем тяжело, абсолютно всем. У каждого здесь своя борьба, свои жертвы. Не нужно себя жалеть или выделять. На самом деле, гениев очень мало. Ничтожно мало. Но очень много самозванцев. И только время показывает, кто есть кто. Только время непредвзято, неподкупно, безжалостно. И моё время на исходе, я это чувствую. Возможно, это мой последний день в этом теле, на этом свете. Вот и всё, что останется после меня. Прощай, мой случайный читатель.