Повесть о темном почти человеке

Глава 8

На утро следующего дня Кольт проснулся раньше Николь, одел купленные Эдгаром вещи, сложил ноутбук в сумку и направился в университет. Дорога его пролегала все через тот же неизменный парк с парой огромных столетних дубов и кучей неказистых кустиков, в которых по вечерам можно было не то, что выучить камасутру, а написать новую.

Кольт достал маленький блокнотик с ручкой и сев на лавочку, бегло настрочил на белом листе строки, что влезли в его седую голову при созерцании серых бетонных зданий на фоне «зеленого» уголка.

«Серый город пороков,

Страшный город обмана.

Вонючие водостоки -

Такими стали все страны.

Непонятные силуэты,

Напоминающие человека.

Последняя эстафета

Последнего нашего века.»

Подобными маленькими стихами кишели все книги Кольт. Стихотворения добавляли его произведениям некой индивидуальности. Особенно выделилась «Миранда». Она лишь наполовину была прозой, остальная часть – стихи, и невозможно предугадать, когда начнутся рифмованные страницы, а когда прозаичные. Это произведение Кольт писал дольше всех существующих, однако ни капли не пожалел о том, что убил полгода всего на одну книгу. Она пришлась по вкусу и критикам, и читателям, хотя говорили, что ее довольно сложно читать, сравнивали с произведением Ги де Мопассана «Жизнь», однако ни разу не обвинили в плагиате. Сам же писатель никогда не скрывал, что написал «Миранду» именно под впечатлением от этой книги.

Здание университета замаячило на горизонте и Кольт достал сигарету.

Возле центрального входа стояло более сотни студентов. Кто курил, кто болтал, кто целовался. Они все жили собственными жизнями, даже не задумываясь о том, что скоро умрут. Парень усмехнулся собственным мыслям и остановился напротив двери, чтобы докурить сигарету. Наглостью он, конечно, обделен не был, но не настолько, чтобы курить в «монастыре науки», как декан исторического факультета называл университет.

- Извините…

Кольт обернулся. За его спиной стояла девочка и держала в руках книгу и какой-то журнал. В книге писатель сразу признал свое творение, а вот журнал, сколько бы он ни силился вспомнить, видел впервые.

- Слушаю.

- Вы ведь… - девчушка покраснела и потупила взгляд, - Кольт?

- Да.

- Я… я ваша фанатка!

Кольт был слегка шокирован подобным заявлением. Впервые к нему подошли с подобным заявлением.

- Не понял.

- Мы учимся на одном факультете, и я нередко замечала, что на парах вы редко записываете лекции. Мне было интересно узнать, чем вы занимаетесь, но я не решалась подойти. Я давно уже читаю ваши книги, и интуиция твердила мне, что Вы – тот самый Кольт, но доказательств не было, а тут, - она протянула Кольт журнал, - я увидела в ларьке журнал литераторов с биографией автора, доселе предпочитающего оставаться инкогнито и обнаружила на его страницах вашу фотографию, но на ней не видно лица. И тут я вычитала, что вы учитесь в университете на историческом факультете! Я ждала вас два дня, но вы не приходили, а тут…

Девочка покраснела пуще прежнего и уставилась на собственные туфельки, найдя их в данной ситуации – самым интересным предметом для созерцания.

- И чего же ты хочешь?

Сам того не поняв, Кольт слишком резко ответил барышне, из-за чего она вздрогнула и непроизвольно сделала шаг назад.

- То есть, прости, конечно, мне очень приятно, – тут же начал оправдываться писатель, - что мои книги читают и даже восхищаются ими, но я просто не могу понять, зачем ты подошла?

- А вам никогда не хотелось познакомиться с собственным кумиром? – девочка не поднимала глаз, по дураку было ясно, что она сейчас разревется.

- У меня нет кумира, - и немного подумав добавил, - Если хочешь, мы можем выпить чаю после лекций. В каком-нибудь кафе. И ты спросишь у меня все, что захочешь.

Девочка уставилась на Кольт полными восторга глазами, и всякими ведомыми человечеству образами согласившись и выразив свою признательность, кинулась к подружкам, что стояли поодаль, делиться собственным счастьем. Писатель же, докурив сигарету, направился в университет, грызть гранит науки и выслушивать от преподавателей, какой он наглый прогульщик.

Вопреки всем ожиданиям Эдгара, уверенного во-первых в том, что Николь такой же любитель поздних визитов, как и Кольт, а во-вторых в том, что художник, как личность творческая крайне непунктуален, блондин явился в редакцию в десять часов утра, с готовностью приступить к работе прямо в кабинете редактора.

Юноша был одет довольно представительно. Рубашка, галстук, джинсы и кеды, которые совершенно не портили впечатление делового стиля. В отличие от писателя, друг его оказался довольно чистоплотен и аккуратен, что можно было заметить и по его внешнему, и по манерам. Абсолютно противоположные личности. Какой черт их свел?