Повесть о темном почти человеке

Глава 10

Мягкое касание губ к коже. Никакого возбуждения, эйфории, или чрезмерной выработке фирманов – просто осознание того, что ты не так одинок, как кажется порой. Ведешь себя сдержанно перед человеком, а он открывает тебе душу. Это ощущение полнейшего триумфа над миром, пытающимся сделать из тебя интроверта, коим ты был всю сознательную жизнь, но тут все начинает кардинально меняться: появляется первый в жизни друг, выходит разумная материя, на тебя обращает внимание девушка, но все ли так просто как кажется? За белой полосой в жизни всегда следует черная. Наверное, именно этой черной полосой и стал загул Николь.

Кольт спустился с крыльца университета и отправился в место, которое в тайне ото всех называл «свои собственным Раем». Идти до него довольно прилично и под проливным дождем, но оно того стоит. Писатель не был там уже около двух месяцев и из-за этого не находил себе места, но вот, выдалась свободная минутка, и юноша уже сломя голову несся в конец города.

Место это – кардиологическая больница в районе, которое за глаза называют «сквером проклятых». Целый район, в котором нет ни одного жилого дома – одни лишь больницы. Больше в городе нет ни одного приемного пункта, все лечебницы размещены тут. Даже психиатрическая клиника, которая стоит впритык к венерологии.

Последний раз писатель посещал больницы, когда попал в аварию. Еще раз приходил чтобы пройти обследование для поступления в университет.

Кольт обогнул забор и подошел к калитке, на которой большими красными буквами значилось «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», однако именно эта калитка и была центральным входом на территорию больницы.  Иной путь вел лишь через высокий двухметровый забор, на конце которого торчали пики.

Ходит вокруг этой больницы легенда о девушке, которую перевели из психиатрии из-за сердечных приступов. Она лежала в изолированной палате с решетками на окнах. Однажды ночью медсестра услышала душераздирающий крик и побежала в палату, проверить что с больной, но пациентки там не оказалось. Женщина выглянула в окно и обомлела. Девушка лежала на заборе – живот ее был насквозь пробит пиками, а позвоночник переломан. Ребра торчали из живота, пробив его, а губы шептали проклятия в адрес того, что выкинул ее. К ужасу работницы больницы, решетка, что была на окне в палате не открывалась, и ее нельзя было снять. Медсестра тоже угодила в психиатрию, но не из-за того, что увидела, а из-за того, что услышала. Она знала, кто выбросил девушку из окна и пыталась доказать это всем, но ее посчитали умалишенной. По ее словам убийца – восьмилетний мальчик, который лежал в соседней палате.

Никто не знает, правда эта история или вымысел, да и Кольт как-то не горел желанием проверять, так ли остры эти пики, как о них говорят, из-за чего предпочел пройти через калитку.

По дороге к «раю», юноша встретил мальчика и нескольких девушек, явно пришедших проведать кого-то из лежащих в больнице.

Огромное бетонное здание как всегда молчало, лишь издавая жалобное эхо из-за ветра, дующего со всех сторон.

Кольт завернул за угол и оказался под небольшим навесом из этого же самого бетонного здания, планировка которого заставляет думать лишь о том, что курил архитектор. Положив сумку на скамейку, писатель поднялся по ступенькам и вошел в небольшое помещение. Это и был тот самый «рай».

Если смотреть по сторонам, юношу окружали бетонные стены и окна с решетками, поржавевшими от времени, однако подминая взгляд вверх, на четырнадцать этажей простирались стены и окна, но вверху не было крыши, видно было лишь небо, занесенное тучами и льющий как из ведра дождь.

Кольт сел, прислонившись к одной из стен и посмотрел вверх. Вороны кружили прямо в бетонной воронке, словно призывая взлететь с ними, но как бы Кольт ни силился, сделать этого он не мог в принципе. Или мог?

От одного из воронов отлетело перо и мягко легло наземь прямо возле ноги писателя, который поднял его и вставив себе в волосы, воззвал с своему личному дьяволу.

- Бальтазар, подними меня наверх.

Темный ничего не ответил, но материя начала сгущаться под ногами Кольт, поднимая его выше и выше. Одна из птиц крылом коснулась юношу, словно признавая его другом, но тут же громко вскрикнула и улетела. Вверх, к тучам и свободе.

Николь взглянул в окно и поежился при мысли о том, что ему предстоит идти домой под проливным дождем, да еще и с собакой, которую сначала нужно отыскать и отвоевать у Марии, которая уже почти пять пар издевается над бедным животным как хочет.

Еще одна вещь не давала Николь покоя: ворон, сидящий на ветке прямо возле окна и беспрерывно смотрящий на блондина уже третью пару подряд. Парень уже успел нарисовать его раз пять в трех конспектах, но так и не удосужился стереть, так как рисунки получились довольно атмосферными, хоть и практически без деталей, чем напоминали Берга.

У пса невозможно различить, где начинаются уши, где морда переходит в тело или где заканчиваются лапы из-за черной дымки, вечно парящей возле собаки, словно являющейся частью его. Николь с самого начала подозревал, но теперь начал убеждаться: Берг – творение Бальтазара, не иначе. Но не значит ли это, что пса стоило бы прятать от глаз любопытных людей, норовящих сунуть свой нос куда не просят. Однако подобных распоряжений от Кольт не поступало, а значит можно вдохнуть полной грудью, услышать едкий запах краски и передумать дышать вообще.