Поветрыш

Начало истории Олафа и Нильса похоже на предание про благородных воинов и великих учителей. Только дело происходило не в седой Азии, а в древней Гардарики – стране забытой и волшебной.

Олафу Григеру было всего двадцать два, когда он познакомился с мрачным мальчиком Нильсом. До этого момента жизнь успела вытрясти из Олафа не мало дерьма. Кратко укажу поворотные точки в судьбе нашего «учителя».

В десять лет кроха-Олаф из Финляндии отправляется жить в Гардарики по билету, который оставил ему заботливый дед-колдун. Нужно сказать, что Олаф оказался гениальным лингвистом и освоил сложнейший язык Гардарики в рекордно короткий срок, попутно прощелкав, как орешки, еще тридцать семь языков. Такой незаурядный ум принес Григеру и счастье, и горе. В общем, к двадцати двум Олаф попробовал себя в роли и пирата, и контрабандиста, и проклинателя, и заключенного.

Счастье таилось в том, что гениальные головы требовались не только жуликам и пиратам, но и праведным силам Гардарики. Из тюрьмы Олафа вытащил господин Нистром, Десятый Страж. Он властвовал над лучшей школой для сторожил, и взял Олафа преподавать детям языки.

– Сделай милость – служи честно! – напутствовал Олафа Страж. Так пирату открылись прелести честной жизни.

Начав все заново, Олаф стал коротко стричь волосы, носить очки в золотой оправе и перестал стесняться высокого лба и торчащих ушей. Казалось бы, Григер обрел все, чего хотел, но на деле выяснилось, что спокойная жизнь слишком уж спокойна. Олафу пришлось быстро искать лазейки, чтобы выбираться на черные рынки и при этом оставаться честным человеком. Бывал он там редко, но метко, как говорится. Отказаться от запрещенных книг он так и не смог. И, кажется, не сможет никогда.

В старую жизнь Олафа гнала тоска, потому что в отделе к нему, как и к любому прибывшему из внешнего мира человеку, прикрепилось обидное прозвище «приживала». Но и это не главное. Олафу не удалось завести дружбы с сослуживцами. На то было две причины: во-первых, Олаф был приживалой, во-вторых, он презирал большинство сторожил, которые прежде арестовали его самого и многих его товарищей-скупщиков. А сторожилы, в свою очередь, глумились над его простотой и бескорыстием. В первые полгода даже писали доносы. Но мы помним, что Десятый Страж – человек умный, так что он закрывал на доносы глаза.

Спору нет, Григер намного умнее и находчивее многих, грубо говоря, гений. Но учеников ему не давали, и сами дети не особенно рвались учиться у приживалы. И ни магией, ни хитростью Олаф не мог выправить свою репутацию. Но все решила одна встреча.

Произошла она в тот день, когда Олаф, на свой страх и риск, решился снова идти на Скупку. Он достал из ящика стола чистую деревяшку, обмакнул стеклянное перо в чернила и одним движением нарисовал на деревяшке спираль.

– «СК. Рэй», – прочел он одними губами, проверяя, правильно ли сложилась спираль. Колдовство должно быть четким, иначе Олаф рисковал очутиться на обочине дороги в одних тапках и тонкой сорочке, а за окном свирепствовала зима.

С треском разломив деревянную табличку, в одно мгновенье Олаф оказался в книжном магазине, а если точнее, то в узком лестничном пролете между кондитерской на первом этаже и книжным – на втором. Поэтому здесь пахло пылью и сахарной ватой. Когда Олаф стал подниматься, ступеньки под его ногами предательски заскрипели.

«Наверняка Рэй уже знает, что у него посетители…» – с неудовольствием подумал он и толкнул дубовую дверь. Он прошел в торговую залу, где на круглом окне горела желтая кристальная лампа под громадным синим абажуром. Это был единственный свет в огромном и длинном помещении.

– Доброй ночи, – поздоровался Олаф и раскланялся.

– Доброй, – буркнул Рэй, хозяин книжного магазина. Он сидел под лампой и развернул газету так, что лица было не видно. Читал Рэй «Хроники АБО», а за его спиной тянулись в темноту бесконечные лабиринты книжных полок.

Олаф прокашлялся, но Рэй не опустил газеты.

– Черный Рэй! – ужасные манеры скупщика всегда бесили Олафа. – Черт сиволапый, сюда смотри!

Цокнув, Рэй опустил газету, и лицо его вытянулось от удивления:

– Варна–а–ак?!

Теперь свет лампы бросал глубокие тени на черное, как смоль, лицо Рэя. Да, свое прозвище он получил не случайно. Рэй был черен с ног до головы: руки, ноги, язык и даже зубы – он весь был как уголь. В молодости он нарвался на суд огня в Родовом Круге. То есть, ему дали поесть огня, и Рэй, собственно, сгорел. Только не сдох. Из РК его изгнали, и все, что оставалась счастливчику – это вернуться на Скупку.

Теперь же Рэю потребовалось несколько секунд, чтобы поверить собственным глазам. Олаф давно не бывал на черном рынке и многие поговаривали, что он помер. Такие слухи забавляли Олафа, ведь он и сам желал похоронить свои воровские привычки. Другое дело, что расстаться с привычками сложно, на то они и привычки.

Рэй отложил газету и подошел к Олафу поближе:

– Чем обязаны, господин сторожила!? – проговорил он с издевкой.

– Тащи все по списку, – Олаф протянул круглый листок.

Хозяин, нацепив монокль, зашел за прилавок и стал перебирать каталоги. А Олаф ждал вердикта скупщика с замиранием сердца.

– Чернила есть, нефритовые камни… нефрит, нефрит… нефрит есть. А вот пыльных порошков нет.