Повезло

Повезло

Шестилетняя Линда Клеменс ругала себя всеми тремя словами, которые только успела подхватить в своей совершенно нескандальной семье. Её не покидало ощущение, что слов, описывающих её глупость, куда больше, но память пока не подсказывала. Да и страх никуда не делся.

Линда Клеменс прекрасно понимала, что она сглупила. Мама всегда говорила ей, что нельзя заговаривать с незнакомцами, неважно – мужчины они или женщины. Папа вторил: нельзя никуда с этими самыми незнакомцами никуда ходить! И, хотя, миссис Брикман была вполне себе знакома Линде, и даже жила на другой стороне улице, Линда запоздало понимала – ходить с ней не следовало, и мама и папа предупреждали её именно об этом.

Всё было как будто не по-настоящему! Миссис Брикман подошла к Линде, пока та играла на площадке. И спросила – а не может ли Линда ей помочь донести сумку до дома?

Линда запоздало сообразила (а что теперь сделаешь?) что всё сделала не так и всё с самого начала было неправильно. Во-первых, Линда осталась одна на площадке. Нет, в самом этом, отдельном факте ничего страшного не было. Площадка располагалась среди нескольких домов, относясь сразу же ко всем, хорошо просматривалась, и, в общем-то, дом Линды выходил кухонными окнами прямо туда – мама иногда поглядывала, как и другие мамы. Здесь часто ходили люди, выходили на прогулку старушки, молодые мамочки, дети…

Да и Линда не против была побыть в одиночестве – такой уж характер! Могла, конечно, и поиграть с компанией, но недолго – уставала. А вот наблюдать, к примеру, за муравьиной тропкой, начинавшейся сразу же у крыльца…это да, интересно. И всё же – в ту минуту Линда осталась одна. Две соседские девочки – на год старше Линды отлучились за теннисными ракетками. И Линда осталась одна.

Во-вторых, какой смысл был для миссис Брикман подходить не к своему дому, а к площадке? Это было длиннее, и пакеты, которые и впрямь были в её руках, едва ли полегчали за это время.

В-третьих, какой взрослый в здравом уме будет просить ребенка о помощи?..

Всё это Линда запоздало складывала, но только сделать ничего не могла. Тогда её кольнуло смутное предчувствие, но она почему-то решила быть хорошей девочкой (а хорошие девочки помогают!) и поспешила с миссис Брикман.

Её дом через дорогу. В него вело крыльцо. Всего два этажа, и оба под владением Брикман…

А потом?.. потом странный запах у самого носа, что-то мягкое, ткнувшееся в нос и темнота.

Темнота – бесконечная и долгая темнота и вот, шестилетняя Линда Клеменс здесь. А её родители по другую сторону улицы и не знают ничего.

***

–Вам нужно домой, – офицер Карон говорит мягко, но обманываться не стоит – уговаривать себя он не даст.

–Я никуда не пойду, – миссис Клеменс смотрит упрямо, но как будто бы сквозь. Едва ли она различает лицо полицейского. – Слышите? Никуда.

Карон едва заметно вздыхает. Не они первые, не они последние. Все родители, приходящие сюда, одинаковы. Они вцепляются в пластиковые кресла для посетителей, они сидят в коридорах, они вздрагивают от каждого звонка, что тревожит управление…

–Вам нужно идти домой, – повторяет офицер Карон, в его тоне сердечная мягкость, но в глазах – непримиримость. – Могут появиться данные о вашей дочери. Мы работаем, но и вам нужно проявить повышенную бдительность. Её могли видеть ваши знакомые, или друзья, соседи. О ней могут позвонить. Понимаете?

Миссис Клеменс слышит. Она вздрагивает, смотрит на мужа, ожидая его решения. Уходить из полиции? Что ж, это верно, вдруг позвонят? Но…как зайти в дом, где Линды нет?

Несчастная мать разрывается между чувствами, между смутными страхами, она не может решить.

–Мы идём, – глухо отвечает мистер Клеменс за себя и за неё. – Только…позвоните нам сразу?

Офицер Карон кивает:

–разумеется. Не волнуйтесь, мы уже работаем.

Они едут в такси. Они молчат почти всю дорогу, пока она вдруг не заговаривает:

–А если Линда дома, Фрэнк?

Он молчит. Он и сам хочет, чтобы так было, но он реалист и понимает, насколько это маловероятно. Но как было бы здорово! Они вернутся – а Линда дома! Ждет их. И, повинясь, показывает на велосипед:

–Сломался…

И всё становится понятно, и всё становится легко!

–Знаешь, Кэт, пока мы были там, я всё думал о том, что этого офицера надо хорошенько приложить об стол, – медленно произносит Фрэнк, сам вздрагивая от своего голоса. Вздрагивает и таксист – сели приличные с виду люди! Хотя…он их подобрал у полиции, мало ли?

Но высадить пассажиров хочется побыстрее.

Кэт не отзывается. Или не слышала, или ей плевать. Скорее второе. Сегодня их мир раскололся. Сегодня пропала их дочь.

***

Много позже, когда всё закончится, Линда Клеменс поймёт, что ей ещё повезло. Её не били смертным боем. Над ней не издевались. Её не убили.

Когда кончились слёзы, когда глазам стало больно, и стянутые за спиной руки уже перестали отзываться, скрывшись за притупленной монотонной болью, вошла миссис Брикман. Она легко усадила Линду на пол, подняв её тельце с пола, также легко развязала ей руки, но перехватила её движение прежде, чем Линда бы успела что-то сделать.

–Какие чудные пальчики! – улыбнулась миссис Брикман, как улыбалась всегда, встречая родителей Линды и родителей других детей на улице.

–Отпустите меня, – слёзы, которые, как была уверена Линда, уже кончились, хлынули из глаз опять. Всё тельце затряслось, а в глазах невыносимо защипало. Линда зашмыгала, а миссис Брикман даже не пошевелилась. Она всё также улыбалась, глядя на Линду.

–О чём ты, крошка? – весело спросила миссис Брикман, когда у Линды перехватило дыхание.

–Отпустите меня домой, – от плача голос охрип, срывался, – пожалуйста. Пожалуйста! Я никому не скажу.

–Домой? – миссис Брикман снова продемонстрировала своё изумление. – Но это и есть твой дом, дорогая!

У Линды от подобной наглости пропал дар речи. Теперь ей стало по-настоящему жутко. И всё пережитое прежде показалось как бы игрушечным. Как это её дом? Отец ещё с год назад заставил её выучить свой адрес!