Поволжская сага (сочинения о Сызрани). Книга 1

Глава 9. Козий сад

Перед началом главы автор счел необходимым сообщить читателю о новых действующих лицах, появляющихся в городе. Вот они.

Гагарина Екатерина Ивановна, помещица села Заборовки Сызранского уезда, не замужем, (48 лет)

Ее племянница, Гагарина Анна Михайловна, не замужем (17 лет)

14 мая 1881 года. Городской сад.

3 часа пополудни.

Сирень разносила по всему Козьему саду непередаваемый аромат. Его чуть сладковатый запах витал в воздухе и казалось пьянил гуляющих по маленьким мощеным дорожкам группы молодых людей и девушек, томно вышагивающих в сопровождении своих гувернанток. Весенний майский Козий сад был особенной гордостью горожан. Оберегаемый, от банд бесенят-мальчишек, сметающих все на своем пути, двумя тремя караульными, расхаживающими по парку и выискивающими нарушителей, сиреневый сад тихо шумел. Сколько любовных тайн хранило это благоухающее весенним цветом место. Тут и там можно было услышать нежный девичий шепот. Девушки часто выбирали сад для того, чтобы поделиться какими-то сокровенными мыслями с немногочисленными подругами. Молодые люди назначали здесь свидания своим возлюбленным и пытались хоть на несколько минут остаться с предметом своего сердца наедине и посмотреть на раскинувшийся за Крымзой Ильинский храм или просто на разлив Волги. В начале мая здесь уже расцвели тюльпаны и незабудки, но заросли сирени в городском сызранском саду были своеобразной визитной карточкой.

Маша идя под руку с Татьяной и неся корзинку с какой-то купленной по просьбе матери в лавке мелочью не могла налюбоваться на растущие по главной прогулочной аллее сада сиреневые кусты. Их никто не подрезал, не прореживал, не стоял около них со шлангом с водой, как у клумб с многочисленными цветами. И все же сирень цвела ярким цветом, отдавая в воздух свой особенный дух. 

Татьяна тем временем тихо шла и наблюдала за Машей ничего не говоря, просто желая дать ей время успокоиться и понять, что в саду ничего зазорного не происходит. Невиданное дело. Девицам Чуриным более глупой мысли, к тому же озвученной такой наивной девушке как дочь Панкратова, на память Татьяны ещё не приходило. Козий сад им негож. Небось не приглашал никто никогда их на прогулку в это чудесное место. Вот и завидуют молодежи, каждый день наслаждающийся неспешными прогулками среди кустов сирени, берез и молчаливо стоящего в стороне Рождественского собора. Хорошо, что по приезде к Панкратовым, Татьяне удалось уговорить маменьку Маши, Анну Ивановну, неделю не видевшую любимую дочь, отпустить ту на прогулку в сад в ее сопровождении. Впервые Татьяна была рада своему вдовьему положению, почему-то внушавшему беспокойным матерям уважение и доверие. Всю дорогу до дома Маша молчала, ее отец нервно ерзал на своем сиденье понимая, что у дочери с молодым человеком вышла неприятная сцена. Татьяна ждала, когда юная ее подруга сама заведет разговор о ссоре с Андреем. Расспрашивать грустную, но наконец немного повеселевшую в саду Машу было неловко. «И зачем я только послушала Дарью», - тихо прошептала Маша. Но Татьяна ее услышала и ответила: «Маша, я ведь предупреждала Вас не идти на поводу у девиц Чуриных. Младшая Ольга неплохая девушка, но только когда рядом нет ее злюки сестры. У Дарьи репутация вздорной сплетницы, несущей всякий вздор. Никогда не принимайте на веру ее слова.» Маша шла рядом и только разочарованно кивала, ругая себя за наивность, но не зная, как исправить ситуацию. Хотелось извиниться перед Андреем за свои резкие слова и вернуть его доброе расположение к ней и интерес. Высказав последние свои мысли вслух, она посмотрела из-под шляпки на Татьяну, которая заулыбалась и не стала вводить подругу в краску своими комментариями по поводу ее чувств к среднему Стерлядкину. Характер Андрея она прекрасно знала, так как несколько раз он просил позаниматься с ним математикой, удаляя пробелы, полученные при домашнем обучении. Иногда он был нетерпелив, когда долго что-то у него не получалось, приходил в состояние раздражения и никакие уговоры с ее стороны о проявлении терпения не помогали. Зачастую такие занятия с ним заканчивались тем, что Андрей, срываясь, уходил из учебной комнаты в доме Татьяны Васильевны, но через пару часов поостыв, возвращался к занятию снова. Этот молодой человек всегда доводил начатое дело до конца. Судя по увиденной Татьяной сцене на вокзале Андрей Стерлядкин не на шутку увлекся молодой Панкратовой и, как водится, потерял терпение, добиваясь ее расположения. Маша совсем повеселела, расспросила у старшей подруги чем занимается Андрей, что любит, чем увлекается. Татьяна, ответив на все вопросы с удивлением спросила подругу: «Что это Вы задумали Мария?» Та улыбнулась и скромно сказала, что хочет чем-нибудь порадовать Андрея Федоровича и загладить свою вину перед ним. Татьяна же, высказав юной подруге, что идея не так уж и плоха начала рассуждать: «Кроме своей лавки да этого новомодного транспорта Андрей ничем не занимается. Ни в каких научных и ненаучных обществах города не состоит», - явно подшучивая над средним Стерлядкиным, говорила еле заметно смеясь Татьяна. «Разве, что вручишь ему чертеж какого-нибудь омнибуса. В последнее время у Андрея только и разговоров об устройстве городского транспорта», с определенной долей иронии произнесла Татьяна. За разговором девушки поравнялись с военно-полковым оркестром, игравшим веселую песенку на площади рядом с присутственными местами. Татьяна посмотрела на играющих и присоединилась к поющим эту песенку, которую знал весь город. Она не заметила, что, Маша широко улыбалась, окончательно придя в себя. Девушка вспоминала, где же лежит чертеж отца и разрешит ли он его забрать и подарить Андрею. Несмотря на то, что Татьяна предложила такую идею подарка шутя, Маша ухватилась за нее. Два или три года назад в Петербурге отцу поручили расследование какого-то неприятного происшествия на городском транспорте и их дом на полгода заполонило бесчисленное множество чертежей, обмеров, рисунков столичных трамваев и омнибусов. Очень надеялась Маша, что отец забрал чертежи сюда в Сызрань при отъезде из дома. Пока она придумывала как бы завести с отцом разговор об этом, полковой оркестр прекратил играть мелодию и начал разбредаться по парку. Кто-то присел на лавочку и начала чистить свой инструмент, кто-то закурил возле смотровой площади с видом на Ильинский храм, а один из парней лет 30 с трубой помахал рукой, стоящей рядом с ней Татьяне. Она в ответ помахала ему и он, убедившись, что женщина не прочь поговорить двинулся к месту где они с Машей, стояли. Маша вопросительно смотрела на Татьяну и решившись, спросила: «Ты знаешь этого молодого человека? Кто он?» Татьяна, прошептав: «Неважно», ещё шире улыбнулась мужчине, а он будто бы смутился, но ускорил шаг. «Таня»? - ещё больше удивляясь сказанному произнесла Мария. «Что за тайны?», - робко улыбаясь продолжила девушка расспрос. Татьяна развернулась к подруге и тихо прошептала: «Это тот человек, за которого я собиралась замуж. Второй раз». Сказать, что Маша была удивлена, значит не сказать ничего. Не ожидала она, что после отказа выйти за мужчину замуж можно сохранить добрые и тёплые отношения с ним. Ведь это же видно по разговору и манере обхождения подруги с молодым человеком. Да. Они были явно дружны и давно. Маша решила не нарушать их неспешную беседу и встала чуть поодаль, смотря на пышно цветущую сирень. Когда к молодому человеку подошел его товарищ, чтобы справится о дальнейших действиях оркестра, Маша подошла поближе к Татьяне и пока мужчины перекидывались словами, прошептала с хитрой улыбкой подруге на ухо: «А как же Матвей?» Татьяна в одну секунду посерьезнела и выпалила: «Слышать о нем ничего не хочу». Юная наша героиня, не понимая, что происходит, что могло случиться за те 5 дней которые она отсутствовала в городе, не стала продолжать расспросы. Молодые люди снова завели разговор о каких-то занятиях Татьяны на пианино, о которых Маша понятия не имела. Не буду им мешать. Повернувшись в сторону Спасских ворот Маша хотела было подойти к звонарю, спустившемуся по боковой лестнице колокольни, чтобы испросить разрешения подняться наверх вместе с многочисленными желающими, столпившимися рядом. Не успела она начать движение как увидела, что на территорию Козьего сада вошел Андрей, глазами нашел ее и с виноватым лицом двинулся в ее сторону. Маша не сразу нашлась, попыталась было развернуться и пойти в обратную сторону. Неловко было беседовать на глазах у всех. Но молодой человек быстро нагнал ее и запыхавшись перегородил ей путь к отступлению. «Мария Александровна»! – окликнул он девушку. Отступать было некуда, хотя Маша видела, что на них уставились пара десятков глаз гуляющие по небольшим аллеям парка. Вежливо улыбнувшись и расправив плечи Маша все-таки ответила Андрею: «Я чем-то могу быть Вам полезна Андрей Федорович?» Андрей улыбнулся в ответ и сказал: «Можете. Ваш отец сказал, что вы здесь. А я хотел извиниться за свое поведение на вокзале. Прошу прощения за то, что вспылил. Я слишком долго ждал Вашего возвращения из Петербурга и рассчитывал на иной прием с Вашей стороны». Мария поразилась такому смелому признания Андрея и немного потупив взгляд сказала: «Меня не было всего пять дней. Это не так уж много». Все еще не решаясь посмотреть на Андрея, она услышала от него: «Правда? А мне показалось прошла целая вечность». Он говорил так твердо и уверенно, что, Маша даже позавидовала ему. Ей бы столько смелости набраться. Ее юношеских сил все же хватило взглянуть на Андрея и виновато улыбнувшись произнести: «И я хотела попросить у Вас прощения за то, что поверила глупым сплетням. Впредь обещаю не поддаваться ни на какие инсинуации сестер Чуриных». Виноватые улыбки молодых людей сменились спокойными, и они двинулись в сторону Рождественского собора тихо беседуя.  Вернее, говорила в основном Мария, рассказывая о поездке в Петербург с отцом, о тамошней прескверной погоде, о забавном происшествии на столичном вокзале с одним из пассажиров перепутавшим все на свете и место и время отправки поезда. Каждый кто проходил мимо этой пары, тихо двигающейся за своды Рождественского собора, мог видеть, что в девушке было столько искренности, молодого задора, неподдельного интереса ко всему что происходило вокруг. Жеманства же не было вовсе. Пара совсем скрылась из вида за куполами бывшего главного храма Сызрани, выходя к маленькой площадке с видом на Волгу и двумя большими клумбами крупных красных тюльпанов. Андрей остановился, с каким-то внутренним огнем посмотрел на Машу и выпалил: «Вы скучали по мне?» Маша опешила, но взглянув, наверно первый раз Андрею прямо в глаза, проговорила: «Да. Очень.» Андрей широко улыбнулся, сорвал с одной из клумб не распустившийся до конца бутон, обернувшись и убедившись, что их никто не видит, нежно поцеловал один из лепестков цветка. Затем тихо подойдя к Маше, провел им линию от Машиного виска к шее. Рука его не посмела опуститься ниже линии плеч девушки, и он аккуратно положил бутон в корзинку Маши, которую она несла с собой все это время. От это потаенной ласки сердце Маши пустилось вскачь. В животе разлилось приятное тепло, она покраснела, но взгляд не опустила, и они просто стояли с Андреем на небольшой площадке и смотрели друг другу в глаза. Андрей первым нашелся что сказать: «Ваша подруга наверняка уже хватилась Вас» и уверенно показав на мощенную тропку впереди, предложил тем самым нарушить их уединение, которое местные сплетницы могли расценить как им угодно. Не отходя друг от друга, почти касаясь руками молодые люди шли мимо бурно растущей сирени, Андрей попеременно срывал особо пышные ветки и клал в Машину корзину. Они вели неспешный разговор. Если бы читатель шел рядом с ними, он понял бы что молодым людям было очень комфортно друг с другом и иной компании им в этот весенний теплый день не требуется.