Поволжская сага (сочинения о Сызрани). Книга 1

Глава 14. Ревность

8 июня 1881 года. Ресторан «Виктория» по улице Большой дом 9

6 часов вечера.

Сызрань всегда славилась своими ресторанами. Квартал богато украшенных лепниной зданий строгой линейкой вытянулся вдоль улицы Большой в самом ее начале. Здесь заведение для приезжих в город по торговым делам купцов, использующих ресторан для заключения выгодных сделок. На столах здесь расположились не только тарелки с дичью, рыбой и графины с наливками. На белые скатерти тут и там выкладывались пачки денег, документы, счета и даже купчие на землю. Здесь обычное дневное кафе, ждущее любого желающего скромно отобедать посетителя. Такие помещения в полдень всегда полны народа, в основном зале стоит шумный гомон, а официанты снуют туда-сюда, с норовящими чуть что упасть на натертый пол подносами. Вот через дом здание городского ресторана, принимающего официальные делегации из столицы и близлежащих крупных городов. Зайдя в него в обеденное время услышите Вы здесь только тишину. А мирно сидящие за столами работники обеденного зала и даже кухни, занимаются в это час каждый своим делом. Официантки в узком кругу шепчутся о новостях города, метрдотель читает свежую газету, а старый гардеробщик и вовсе уснул на стуле. Но как только солнце садится за горизонт, к «Виктории» подъезжают многочисленные извозчики, привозя нарядных дам в сопровождении лощеных кавалеров. По вечерам здесь ни за что не встретить семейных пар выводящих детей в свет.

Матвей сидел в «Виктории» уже более часа, с приехавшими с Верхней Волги дельцами, желающими открыть в Сызрани собственную лавку по продаже рыбных деликатесов. Больше месяца они вели с ним переговоры и просили о желательной встрече с глазу на глаз. Наконец он согласился, но откровенно говоря не понимал, как он может помочь обустроить в городе лавку со стабильным доходом, товаром которой в этом волжском городе никого не удивишь. Вокруг богатая осетром и севрюгой Волга. В Воложке даже в самое плохое время можно наловить с десяток судаков и налимов. Сызранка кишит щуками, скрывающимися на илистом дне. 

Мужчины вели беседу и не первый раз за вечер сделали Матвею комплимент, что слава о его предпринимательской жилке давно известна всему Поволжью. И неважно, что будет продаваться в открываемых им лавках: мука, соль или к примеру керосин. В крепких руках Матвея Ивановича Пережогина спорится любое дело. Все это Матвей слышал уже не раз и не от одних только гостей из далекой Астрахани, но сегодня хвалебные речи о его организаторских талантах не радовали его. Он взял в очередной раз со стола графин с дорогим крепким напитком, разлил по пузатым бокалам ароматную жидкость и предложил перейти прямо к делу. Обсуждая интересующее мужчин дело, Матвей попеременно прикладывался к бокалу и заметил, что в двери ресторана зашла Татьяна под руку со своим «бывшим женишком», который крутился возле нее, чем выводил Матвея из себя. Посмотрев на эту пару, он ещё налил себе алкоголя в бокал и опрокинул его в себя морщась от резкого вкуса. Окончательно вымотавшись на поисках с Андреем Стерлядкиным горючего материала, Матвей не заметил, как Татьяна пропала из поля его зрения на несколько дней, хотя раньше они виделись хотя бы урывками на городских мероприятиях или просто на улице, идя каждый по своим делам. Не сумев сложить дважды два и понять, что любимой женщины нет в городе, он приезжал домой и падая на кровать засыпал как загнанная в дальнем походе лошадь. Поэтому, когда Мария Александровна на субботнем обеде у отца проговорилась об отсутствии Тани в городе он был ошеломлен. Уехала, не сказав ни слова с чертовым полковым оркестром невесть куда. Где она жила там? Мысль о том, что любимая женщина делила номер с этим хлипким трубачом приводила его в бешенство и на следующий же день, мучаясь догадками он телеграфировал одному из его знакомых в Симбирске с просьбой выяснить, где расквартировался приехавший в город Сызранский оркестр. Боясь себе даже вообразить утренний отель и Татьяну, просыпающуюся в объятиях другого мужчины, Матвей твердо был уверен, он немедленно бросит все дела и уедет за ней, если узнает, что музыканты расположились в городских апартаментах. Но присланная симбирским другом телеграмма успокоила его. В городе сейчас дефицит гостиниц в связи с проводимым в нем концертом, а их городской оркестр сильно опоздал с приездом и пришлось расселять многочисленных музыкантов в монастырской гостинице. Естественно, что мужчины и женщины получили там отдельное друг от друга жилье. Ненадолго успокоившись Матвей все равно ждал возвращения Татьяны в город, но не знал, как дальше действовать.

И вот она здесь в ресторане, который являлся излюбленным местом для влюбленных парочек, желающих уединиться за ужином. Этот чудак все крутился вокруг Татьяны и глупо улыбался ей, не зная с какой стороны к ней подойти, чтобы помочь усесться. 

Еще один бокал с крепким напитком последовал в почти пустой желудок Матвея, разум его чуть помутнел, и он с издевательской улыбкой смотрел на Татьяну и ее неловкого кавалера. Боже, неужели она не видит, как он смешон. Забыв о сидящих рядом будущих партнерах, он встал из-за стола и с бокалом в руке двинулся в сторону пары, сидевшей достаточно далеко от него. Татьяна первая заметила его приближение и лицо ее приняло усталое выражение, глаза на минуту закрылись. По всему было понятно, что женщине меньше всего сейчас хотелось выяснять в очередной раз отношения с Пережогиным. Подойдя совсем близко, тот обратился к ее спутнику со словами: «Как успехи на музыкальном поприще? Труба за спиной плечи не жмет?» Татьяна устало сказала: «Матвей Иванович не начинайте. Если Вы снова возьметесь оскорблять меня и моего кавалера, лучше скажите об этом сразу и мы уйдем, чтобы не портить вечер.» Оркестрант же добавил: «Таня, может в самом деле поедем к Вам домой, мне нужно забрать от Вас свои вещи». Матвей, услышав это вмиг протрезвел и взревел: «Что делают его вещи в твоей комнате? Он что ночевал у тебя?» Весь ресторан уставился на них, в том числе и его спутники, ожидающие за столом. Татьяна ничуть не смутившись ответила, что это не его дело и поднялась из-за стола, намекая, что им нужно уходить пока сцену ещё можно было как-то замять. Матвей двинулся к ней не обращая внимание на слабые потуги музыканта призвать молодого человека к порядку. «Ты нарочно выводишь меня из себя, не давая четкого ответа? Хочешь, чтоб я не спал, мучаясь в догадках?» - не унимался Пережогин. «Матвей ты пьян. Езжай домой и выпись. И оставь меня и мою личную жизнь в покое», - проговорила Татьяна, глядя на него и понимая, что все эти дни безмерно скучала по любимому человеку, способному принести ей и радость, и боль. Но боли в последнее время было несоизмеримо больше. Пока она не порвет окончательно с Матвеем, у нее нет будущего. «Я абсолютно трезв. Не переводи разговор на другую тему. Что ты нашла в нем, чего нет у меня?», - Матвей сжимал кулаки и перешел на повышенный тон. Татьяна покачала головой и произнесла: «Тебе никогда этого не понять». И вышла с сопровождавшим ее оркестрантом из ресторана. Матвей было кинулся за ними следом, но в дверях его остановил невесть откуда взявшийся Андрей Стерлядкин и не пустил его к уже отъезжавшей от ресторана паре. Он отвел его в сторону и велел успокоиться и не действовать с горяча. Как ни странно, Матвей быстро последовал его совету, но все равно ходил в зад вперед мимо окон ресторана как загнанный зверь. «Матвей Иванович, если угодно я доставлю Вас домой», - проговорил молодой Стерлядкин. «Единственное, что мне сейчас угодно это влить в себя графин водки и забыть, что женщина, которую я люблю уехала в неизвестном направлении с каким-то холуем в погонах», - зло отчеканил Матвей. «Откуда Вы узнали, что я здесь»? – уже более спокойно спросил молодой человек. Молодой приятель Пережогина ответил: «Нетрудно догадаться. Вы зачастили в это заведение в последнюю неделю. К тому же я искал Вас чтобы сообщить важные детали нашего общего дела. Но мне кажется для начала Вам нужно придти в себя для дальнейших разговоров». Матвей ответил, что ему нужно что-то делать, чтобы окончательно не потерять Татьяну и ни о чем другом он думать сейчас не способен. Андрей же в свою очередь спросил, что именно он готов сделать для этого. Матвей непонимающе спросил: «Что Вы имеете в виду?» Андрей с укоризной посмотрев на друга ответил: «Ну, а что вы сделали за последнее время, чтобы добиться расположения Татьяны Васильевны к Вам? Насколько мне известно кроме безобразных сцен ревности, дурацких шуток относительно ее кавалера – ничего». Матвей стоял как вкопанный и слушал. «Когда Вы в последний раз дарили ей цветы, вели с ней в обществе спокойную беседу или просто приглашали на прогулку?» Матвей отмахнулся: «Андрей Федорович, мне не 20 лет. Я не собираюсь бегать по свиданиям и томно вздыхать над букетами». «Я сам ничего не понимаю в романтике и как вы говорите томных вздохах. Но думаю, что переступить через себя и сделать приятное любимой женщине все-таки не самый зазорный поступок для взрослого мужчины. Не так ли?» - более строго ответил Андрей. А потом смотря на Матвея по всей видимости не воспринимавшего его слова всерьез, как-то обреченно сказал самому себе: «Ну я сделал все что мог». Матвей окончательно пришел в себя и по зрелом размышлении подумал, что слова Стерлядкина не лишены здравого смысла и поблагодарив друга за участие, которое не получал даже от родных братьев, согласился попробовать вернуть расположение Татьяны более достойным способом. Андрей с шумом выдохнул и сказал, что партнеры Матвея Ивановича наверняка заждались его. Тот развернулся в сторону ресторана и ещё раз поблагодарив Андрея, вдруг резко обернулся и спросил, что же удалось выяснить по их делу. Молодой Стерлядкин подошел к нему и тихо сказал, что он выяснил где находится склад горючих материалов и готовится он для взрывов на железной дороге. «Где же он?» - недоумевая спросил Матвей. «В доме Вашего отца», - ответил Андрей.