Поволжская сага (сочинения о Сызрани). Книга 2

Глава 3. Яблони

26 августа 1882 год. Дом Беловых

10 часов утра.

Конец августа время сбора урожая в яблоневых садах. Красивые раскидистые деревья радовали обитателей городских усадеб своими красивыми, сочными и вкусными плодами. Одни сорта яблони являются ранними и плодоносят поздним летом, другие сорта поздние и дарят свои яблоки уже осенью. Поволжье всегда славилось своими яблоневыми садами, которые не требовали особого ухода и росли в любом скромном саду.
         Маша быстрым шагом шла в сторону дома Беловых торопясь поделиться с подругой, ставшей ещё и соседкой, последними успехами маленького сына и просто посидеть в спокойной обстановке пока няня забрала ребёнка на небольшую прогулку. Как хорошо, что Андрей уговорил Михаила Васильевича поселиться по соседству с ними. Девушка имела возможность ежедневно навещать подругу либо Татьяна сама приходила к ней. Маша в этом случае была спокойна, что будет рядом с сыном и что дом не будет поминутно сотрясать крик маленького Саши, не получившего в свое распоряжение мать.

Татьяна ждала подругу за утренним чаем и наслаждалась тишиной дома, так быстро ставшего для неё настоящим укрытием от всех проблем и невзгод. Брата она проводила ещё два часа назад и не могла думать ни о чем кроме его душевного состояния, которое в последнее время явно оставляло желать лучшего. Все будни, выходные и праздники он проводил либо на фабрике Андрея, либо в кабинете изводя себя работой до теней под глазами. Татьяна искренне переживала за брата и подозревала, что, отказываясь от бесчисленного количества приглашений к соседям и их общим знакомым, он закрывался в кабинете и думал о чем-то своём. И женщине казалось, что все его думы жили через дорогу от них в доме купца Стерлядкина.

Машу она встретила в весьма задумчивом состоянии и поведала ей о своих переживаниях. Даже если Михаил куда-то и выбирается с ней, то увидев Катю не решается даже завести разговор и упорно молчит, кидая на неё задумчивые взгляды. А молодая девушка будто чувствует его взгляды даже спиной, разворачивается в его сторону и также молча смотрит на него, кажется даже не ожидая, что он начнёт вести с ней вежливые беседы.

- Он молчит, она молчит и все вокруг молчат и делают вид что ничего не замечают, - сказала в сердцах Татьяна.

- Ну может Вам правда показалось и между ними ничего нет? - глядя на подругу предположила Маша.

- Послушайте Маша, Вы давно вставали в 6 утра? - задала странный вопрос Татьяна, явно перед этим думая привести какой-то пример чтобы доказать подруге, что между братом и Катей действительно что-то есть.

- Татьяна Васильевна после рождения сына, я вряд ли могу послужить примером человека, соблюдающего нормальный режим сна и отдыха, - смеясь ответила Маша.

- Неважно. А Брат каждое утро в 6 часов уже на ногах. Прислуга уже придумала какие-то дежурства, вставая чуть ли не на восходе солнца, чтобы успеть сварить ему кофе. Я не знала этого, но как-то за завтраком одна из горничных проговорилась, что Михаил Васильевич начал в последнее время вставать особенно рано и пить кофе у окна столовой. А Последнее время длится как выяснилось всю зиму, весну и лето, - высказала Татьяна.

- Я не понимаю, что плохого в том, что Михаил Васильевич рано встаёт, объясните толком, - непонимающе спросила Мария. 

- У него какой-то странный ежедневный ритуал. Он стоит у окна столовой словно каменный и не сводит глаз с дома Стерлядкиных. Теперь понятно? - нетерпеливо проговорила Татьяна. 

После высказанного прислугой опасения, что скоро будет некому подавать завтрак, потому что кухонные помощники просто спят на ходу после рассветных бдений, Татьяна решила убедиться, что ничего сверхъестественного с братом не происходит, встала пораньше, оделась, вышла в столовую и у окна увидела занятную картину. Михаил стоял у распахнутого окна, рядом стоял остывший кофе, а он высматривал что-то в окнах напротив, застыв будто статуя в Кузнецком парке. Подойдя ближе и заглянув за его плечо, Татьяна увидела в окнах, живших прямо напротив них Стерлядкиных, молоденькую Катю, которая не спускала с Михаила холодных голубых глаз. 

Несколько раз потом наблюдала она эту же картину и после очередного такого раннего утра начала вспоминать, что ни разу она не видела, чтобы молодые люди стояли в общем кругу, никогда они не заговаривали или они хотя бы просто улыбнулись друг другу.

Маша сидела напротив Татьяны задумавшись и предложила их хотя бы представить друг другу и посмотреть, что будет. Татьяна же сказала, что на Покров они уже были представлены и она не знает, что делать дальше с этой игрой брата с молодой Стерлядкиной в молчанку. К тому же довольно быстро их сверлящие взгляды переместились на городские мероприятия, на которые удавалось зазвать Михаила и становились заметными не только для внимательной ко всему Татьяны.

«Я понимаю, что ничего страшного в общем то не произошло, но все равно переживаю за брата. Почти год уже прошёл с их знакомства», - задумчиво сказала Татьяна.

«Год? Не может быть», - ответила Маша подсчитывая в уме прошедшие месяца. 

«Мария Александровна, Вы в это время отсутствовали практически на всех городских мероприятиях и дружеских застольях по всем известным причинам», - с нежностью в голосе ответила подруге.

Взгляд Марии заблуждал, вспоминая время, когда она обрадовала Андрея, что носит их первого малыша. Правда ближе к октябрю ей пришлось отказаться от посещения любых публичных мест, так как желудок с самого утра желал попрощаться с тем, что она съела за завтраком или даже за вчерашним ужином. К ноябрю стало совсем плохо с самочувствием, она сильно похудела и тогда ее спасали только книги, сладкий до приторности чай, и как не странно, уверенные руки мужа, разминающие ее шею. Она так ждала Андрея с фабрики каждый вечер. Они вместе уходили в его кабинет, который когда-то был отцовским и как только руки любимого касались ее шеи и начинали спускаться к плечам, тошнота уходила и желудок начинал урчать, подавая знаки, что хозяйка слишком давно не ела. Андрей же, поглаживая ее кожу в какой-то момент придвигался к ней вплотную, но зная, что дальнейшие ласки невозможны пока она вынашивает его ребенка, выдыхал из легких казалось последний воздух, срывался из кабинета и проводил время в своей спальне за разбором бумаг. В июне 1882 года, несмотря на все опасения приехавших в Сызрань родителей Маша благополучно родила сына, которого при молитве нарекли Александром. Все складывалось так как они с Андреем мечтали.