Поволжская сага (сочинения о Сызрани). Книга 2

Глава 12. На мосту

30 августа 1882 года. Ильинский мост.

9 часов утра.

Красный мост, Большой мост, Ильинский мост. У этого внушительно сооружения Сызрани столько имен. Мост появился здесь с самого основания Сызрани и был конечно деревянным. Он выполнял важную функцию – соединял центр города с заречными слободами, которых в Сызрани было три: Ильинская, Покровская и Преображенская. Каждый горожанин, желавший поехать на праздничную обедню в Ильинский храм, славившийся своими умиротворяющими церковными песнопениями, посетить кожевенные лавки Покровской слободы, располагавшиеся исключительно в этой части города или ровный берег Преображенской слободы, использовавшийся любителями тихой рыбалки, должен был проехать по этому мосту. Пережив несколько городских пожаров деревянный мост сменил свой облик на каменный. Вдоль него начала устраивать утренние прогулки городская молодежь, поминутно останавливаясь и смотря на темные воды Сызранки и видневшейся вдали Волги. 

Этим утром Катя шла от Ильинского храма по направлению к центру города в компании Ивана, Алексея Леднева и вернувшейся на днях в город Анны Михайловны Гагариной. Сзади них шли приставленные к ним тетушкой Анны, горничные, выполнявшие роли сопровождающих на прогулке девушек. Все приличия были соблюдены. Шедший рядом с Катей Иван рассказывал подробности о строящейся мельнице, которую отец решил передать ему в управление и владение. Катя делала вид, что внимательно его слушает и даже задавала вопросы. Как она не замечала раньше, что Иван скучный и однобоко мыслящий человек? В ее мечтах он всегда представал перед ней романтичным юношей, способным на подвиги ради своей избранницы и читавшим лирические стихи о любви под покровом темноты. Но все ее детские грезы разбились в это утро о суровую действительность. Когда они выходили из Ильинского храма после посещения небольшой утренней молитвы, Алексей Леднев увидел соседствующее с церковью разрушающееся здание городской усадьбы какого-то легендарного местного купца, покинувшего город вместе с любимой женщиной, здоровье которой потребовало проживания в Петербурге. Он хорошо знал историю города и рассказал им об уезде этой пары из Сызрани и продекламировал очень красивое стихотворение о силе любви. Катя заслушалась. Алексей читал без всякого пафоса, тихо, но интонацией передавая слушателю мысль автора. Анна смотрела на него, не переводя внимательного взгляда, а он смотрел на неё. Иван же, дослушав стихотворение ухмыльнулся, сказав, что любовь, стихи и прочие вещи не помогут человеку продвинуться по служебной лестнице или открыть собственной дело, поэтому он предпочитает всегда иметь трезвый ум и вместо чтения стихов заниматься умножением отцовского и своего личного состояния. Катя уставилась на него во все глаза, а Иван казалось не замечал, что сказал что-то не то. Они шли дальше и обсуждали приближающийся Самойлов день, 2 сентября. Княгиня Гагарина с особой пышностью отмечала этот православный праздник, устраивая каждый год в своём городском доме большой бал куда приглашала все сызранское общество. Многие горожане недоумевали чем так важен этот праздник для княгини. И только сегодня, пока молодые люди вчетвером гуляли по Ильинской слободе, Анна Михайловна рассказала им, что по преданию именно в день святого Самуила был рождён основатель их фамилии. После рассказа о подготовке к балу Иван выпросил у Кати два первых танца, и она дала своё согласие. Девушка продолжала идти, стараясь не отставать от своей компании и думала, что детское сознание нарисовало ей когда-то образ Ивана, который на самом деле не имел ничего общего с действительностью. Долгими вечерами она мечтала о его крепких объятиях. А в голове ее сразу всплыло воспоминание о страстном поцелуе с Михаилом в Александровском саду. 

Вернувшись из парка, она отказалась от обеда и ужина и заперлась в своей комнате на весь оставшийся день, пытаясь стереть память о руках, губах и нежных прикосновениях Михаила к ней. И все равно ей безумно хотелось снова почувствовать губы мужчины на своих, слышать его частое дыхание вперемешку со своим. Поддавшись распаленному сознанию, она даже решилась сходить в закатных лучах солнца к реке, помня о мольбах Михаила придти туда и уже было начала одеваться, но подумала, что после такого перестанет себя уважать и с силой содрала с себя платье. Взяв в руки лист бумаги, она снова принялась рисовать сосновый лес и на этот раз рисунок отражал именно то, что она хотела. 

Находясь в своих мыслях Катя не заметила, как вся их компания поравнялась с Пережогинским домом.

«Смотрите-ка, Евгений» - произнёс Алексей, глядя как из калитки Усадьбы выходит его старший брат.

«Интересно, что он делал в доме отца», - сказал Иван.

«Должно быть встречался с Матвеем. У них какое-то запутанное дело в банке», - ответил Алексей.

Катя подумала, что это довольно странно, так как Матвей Пережогин и Татьяна Васильевна уехали в Симбирск. Выходит, Иван не знал, что брата нет в городе. А Евгений? Если у него действительно какое-то дело с Матвеем мог ли он не знать, что друг уехал в столицу губернии. Но девушка ни слова не сказала, понимая, что если она сейчас выскажет свои предположения, то расспросов не миновать. Не выдавать же всей компании подробности откуда она узнала, что Матвея и Татьяны нет в городе. Она взглянула на шедшего по противоположной стороне улицы Евгения, который потирал одну руку об другую и как-то странно улыбался. Никто из их компании этого не заметил, так как все снова переключились на обсуждение предстоявшего праздника у Гагариной. Катя переключилась на этот разговор, и они с Анной, Иваном и Алексеем вышли на Ильинский мост. Пройдя до его середины все остановились чтобы выслушать Историю создания Сызрани, которую рассказывал Алексей и смотрели на видневшуюся крышу Спасской башни и купола Казанского собора.