Поволжская сага (сочинения о Сызрани). Книга 3

Глава 16. Сочельник

24 декабря 1882 года. Дом Ивана Ивановича Ревякина.

8 часов вечера.

На рубеже XIX-XX веков новогодние праздники в Российской империи длились с 24 декабря по 6 января и включали в себя Сочельник, Рождество и Васильев вечер. Новый год оставался в тени Рождества, выступая скорее, как приятное дополнение и лишний повод ещё раз собраться после бурных рождественских гуляний. Ёлку ставили 24-го декабря, в Сочельник. Если в середине XIX века рождественскую ель готовили втайне от детей, то к концу столетия они буквально жили на ёлочных базарах и помогали родителям с выбором хорошей и ароматной ёлки. Её появление в доме перестало быть сюрпризом, призванным подарить ребёнку незабываемые эмоции. Но детям это только нравилось: процесс выбора ёлки и вся предновогодняя суета доставляли им огромное удовольствие. Взрослые тоже с удовольствием занимались рождественскими хлопотами и ждали праздника с большим нетерпением.

В доме Ревякиных было светло и пахло елью. Огромное дерево Дмитрий и Петр привезли с расположенного на Кузнецкой площади елочного базара. Вся семья собралась около лесной красавицы, чтобы нарядить ее и отправиться затем по своим комнатам для вечерней предрождественской молитвы.

«Умоляю скажите, что этот шар висит там, где надо и я наконец слезу с этой лестницы и отправлюсь спать», - ворчал Петр, торча под потолком в большой гостиной Ревякиных, смотря на родителей, сестру и брата не отходившего все эти дни от Александры.

«Шар висит там, где надо, но мы ещё не повесили гирлянду, так что о сне пока и не мечтай братец», - смеясь одними глазами произнесла Надежда. 

Дмитрий и Александра стояли поодаль от родных и не сводили друг с друга глаз. 

«У меня уже руки все исколоты, а эта парочка даже не подошла к елке. Посмотрите на них», - обидно бурча произнес Петр.

«Петр, я все слышу», - откликнулся Дмитрий, не отрывая взгляда от Саши.

«Слышит он. Помог бы лучше», - ворчал снова Петр.

Дмитрий, улыбнувшись Саше, подошел к брату, стащил Петра с лестницы и велел убираться с его глаз. Вместе с сестрой и Сашей они закончили наряжать елку. Надя, удостоверившись, что елка выглядит так как она задумывала, прошла в кресло, стоявшее в середине комнаты и села рядом с матушкой и отцом, наслаждавшимися семейной идиллией. Дмитрий и Александра остались около наряженной рождественской красавицы.

«Не могу представить, что уже следующее Рождество мы будем встречать в нашем доме. Вместе», - сказала Саша, смотря на Дмитрия.

«Если бы можно было венчаться в пост, мы и это Рождество встретили бы вдвоем, где-нибудь подальше отсюда», - ответил молодой человек, отдавая коробки из-под игрушек вошедшей прислуге.

«Разве мы торопимся?» - удивленно подняла бровь Саша, хитро улыбаясь.

«Не знаю, как ты, а я бы хотел, чтоб нас обвенчали уже завтра», - шепнул на ухо Александре Дмитрий.

«Не терпится отведать свадебного пирога?» - улыбнулась и проворковала девушка.

«Не терпится закрыться с тобой в спальне», - шепнул снова Дмитрий.

«Тише. Родители могут услышать. Моя репутация итак испорчена. Удивлена как они вообще согласились так быстро на наш брак», - сказала Александра.

«А отец оказывается давно знает о той ситуации с Терениным. Дядюшка успел ему рассказать об этом перед смертью», - ответил Дмитрий.

Шептаться дальше было невозможно. Родители требовали внимания от детей в рождественский сочельник. Все сидели ещё около часа, обсуждали предсвадебные хлопоты и пили горячий рождественский пунш. 

«Вы уже обсудили обстановку Вашего дома? Ткани лучше заказать заранее, чтобы все доставили вовремя», - сказал Евдокия Федоровна.

«Пока обсудили только цветовую гамму», - ответила Саша, переводя взгляд на Дмитрия, не выпускавшего ее руку из своей.

«Закажите в столовую и гостиную желтый кретон. Неплохая идея?» - спросил Иван Иванович.

«Только не желтый», - произнес Дмитрий, улыбаясь Саше.

19 января 1883 года, на следующий же день после окончания Святок, Александра и Дмитрий были обвенчаны в церкви Петра и Павла.