Поволжская Сага (сочинения о Сызрани). Книга 4

Глава 1. Ирина

 15 октября 1883 года. Загородное Имение Ревякиных.

10 часов утра.

Осень в провинциальной деревне или селе не шла ни в какое сравнение с восторженными стихами Александра Сергеевича Пушкина. Единственное, приходящее на ум при взгляде на раскисшие от грязи дороги пригорода Сызрани и льющий днем и ночью дождь, это то, что октябрь для этих мест – «унылая пора», а вот очарования в ней не было и нет. Леса покрытые золотом и багрянцем конечно радовали глаз проезжавших мимо них всадников и случайных путешественников, но до определенного момента. Стоило кому-то из них угодить в огромную лужу или в сжиженные массы мокрой земли, листвы и скошенной травы, вся романтика и очарованье лесных осенних пейзажей уходили на второй план.

«Иван Иванович, я ведь просила Вас уже выделить средства на починку коровника и крыши хлебного амбара. Если до холодов мы не позаботимся об этом, то зиму Вы проведете без свежевыпеченного хлеба и молока», - устало повторила Ирина, обращаясь к своему хозяину, который как всегда по утру был пьян. Сказала же прислуге, чтобы не приносили ему вина до обеда. Ни один хозяйственный вопрос невозможно было решить с этим молодым человеком.

И дернул же ее черт написать Ивану Ивановичу и попроситься в его имение в качестве управляющей поместьем. Они были дальними родственниками и троюродный дядюшка прекрасно знал, что отец отказал отдать ей во владение свое имение под Симбирском. Старший брат Сергей не склонный к деревенской жизни и не понимавший ровным счетом ничего в управлении поместьем, внезапно оказался отцовским наследником. Где справедливость, подумала Ирина. Брату с его стремлением поскорее переехать в столицу, имение отца было как кость в глотке, а она всю юность мечтала, что широкие поля, вишнёвые сады и огромный усадебный дом станут со временем ее и она сможет пустить корни в этом любимом с детства месте. Вместо этого она вынуждена работать не покладая рук в имении троюродного дядюшки и не имея впереди никаких перспектив и надежд на будущее. Брат конечно успокаивал ее, что рано или поздно она выйдет замуж и займётся тем чем заняты все нормальные женщины вместо того, чтобы скакать по полям на очередном норовистом скакуне. Девушка же не преминула отметить, что выйти замуж не даёт ей он же сам, выдавая сестру периодически за свою жену. Таким способом молодой человек боролся с надоедливыми девушками и их мамашами навязывавшими своих дочерей ему в жёны. Симбирское общество ими славилось. И Ирина честно говоря не понимала почему брату так претит мысль о жене, семье и собственном доме. Вот и в Сызрани, проведя два месяца и перезнакомившись с доброй половиной города, он сразу заявил, что женат чем отпугнул всех соискательниц на свадебный колокольный звон. Ирина же в город не выезжала вовсе. Что ей там делать? Имение было запущено и требовались средства, чтобы восстановить часть изгороди со стороны леса, закупить на зиму ржаной муки, так как прошедший год урожайным на пшеницу в этих местах назвать было нельзя. А ещё нужно было поправить крышу хлебного амбара и отремонтировать коровник. Несколько раз она уже приступала к этому разговору с Иваном, а он просто не хотел слушать ее очередные требования денег. По началу ее беспутный хозяин вообще отказывался верить, что отец нанял в качестве управляющего молодую девицу, место которой либо на балах либо в его постели. Тогда Иван даже попытался приударить за Ириной, но брат ещё в детстве научил ее основным приемам защиты от непрошенных воздыхателей и девушка быстро показала новому хозяину, что любые поползновения в ее сторону ничем хорошим для него не кончатся. После того случая Иван было написал отцу письмо с возмущениями, что новый управляющий ни на что не годен и такой красавице нечего делать в имении. Он предпринял несколько попыток выжить девушку из поместья, но Ревякин старший по всей видимости хорошо знавший характер сына, остался глух к его настойчивым просьбам сменить управляющего на зрелого мужчину. Иван больше попыток склонить Ирину к более близким отношениям не принимал и выжить ее из имения не пытался, но и помогать в решении финансовых и хозяйственных вопросов не был намерен.

«У меня итак куча долгов. Ни на ремонт крыши, ни на латание амбара денег нет. Управляйтесь как-то собственными силами», - ответил Иван, отмахнувшись от Ирины как от надоевшей мухи жужжащей над ухом.

Они с женой, Анной Петровной заканчивали завтрак в небольшой столовой имения, которую Ирине все таки удалось привести в более менее приличное состояние. Девушка посчитав, что дальнейший разговор ни к чему не приведет и лучше обсудить денежные вопросы позднее, вышла из усадебного дома, осмотрела плоды своих трудов, довольная вскочила на коня и помчалась в сторону Сызрани. Золотистые волосы сразу выбились из ее прически и развевались на ветру легкими волнами. Щеки раскраснелись от холодного октябрьского ветра. Руки крепко сжимали поводья и вдруг конь под ней резко остановился и отказывался идти дальше. Что за фокус? Такого никогда не случалось с ним. Ирина давно уже выбрала этого резвого скакуна для случаев, когда нужно было быстро добраться до окраин поместья и он никогда не подводил ее. До сегодняшнего дня. Она спешилась отряхнула свое дорожное платье, которое она всегда надевала для поездок верхом. Туго затянутый корсет из бежевого вельвета был ее любимым нарядом в этой деревенской глуши. И тепло и грязи не видно, если по пути придется разговаривать с работниками имения. Обойдя коня, осмотрев его копыта и поняв, что дальше ехать на нем невозможно, она стояла в раздумьях около лошади.

«Ну и что мне с тобой делать, а? Мы ведь с утра не обьехали даже половины всех угодий», - гладя коня и приговаривая ласково шептала Ирина.

«С дороги», - послышалось ей и она было хотела отпрыгнуть в сторону, понимая, что стоит на самом пути, но через секунду была с головы до ног в грязных брызгах от глубокой лужи, которая не успела просохнуть после вчерашнего ливня.