Поющие во Тьме

Глава 4. Возвращение Токра

Глава 4

Возвращение Токра

«Гриффис Сетхар – таинственный герой-демоноубийца, живший в конце Смутных Времён Гарата, в начале Императорской Эпохи. Согласно легенде победил могущественного генерала армии Терфиады, известного как Ишанур – Бык Кармадона. Известен своей ненавистью к демоническим отродьям, с которыми расправлялся с особой жестокостью, за что и сам был назван Ситасом, что означает Воплощенная Тьма. В магическом братстве популярно мнение, что Сетхар действительно был архидемоном, пришедшим в Саул Тай из низших уровней Великой Оси. Иногда его также путают с Просатанусом[1]. Первое предположение кажется мне правомерным, но второе - несусветная глупость, достойная лишь никчемных умов»

Мракорис Теодорский, «Тайны Эпохи», сокращённое издание

Прошло ещё несколько месяцев. Долгожданный день рождения Деймоса наступил внезапно. За прошедший год малыш окреп, превратился в упитанного карапуза и делал уже первые попытки ходить. Мила не могла нарадоваться на малыша, постоянно нахваливая его в разговорах с другими служанками, словно принц был её родным сыном. Впрочем, Деймос воспринимал её именно так. Девушка не отходила от него ни днём, ни ночью. Следила, чтобы он не поранился об острые углы или не проглотил какую-нибудь пакость.

Малыш практически ничем не отличался от обычных детей своего возраста. Временами Ксеноф издали наблюдал за ним, когда Мила выносила его на прогулку в сад. Они радостно смеялись, счастливые в своём маленьком обществе. В такие моменты Его Светлость испытывал неприятную, щемящую сердце тоску по жизни, которая так и не случилась, но могла быть у него вместе с женой и сыном. Впрочем, воспоминания о покойной супруге постепенно покидали Ксенофа. Вальмонда, как могла, старалась ускорить этот процесс, и граф однажды сломался, когда она заявилась к нему ночью в прозрачном пеньюаре.

Официально Ксеноф имел полное право выбрать новую супругу. Траур давно закончился, и руки владыки Криниспана были развязаны. Однако Ксеноф не спешил принимать решение, что искренне удивляло его советника. Вальмонда тоже негодовала, отчаянно завлекая графа в любовные сети. Не сосчитать то количество томных вздохов, что вырвалось из её груди за всё время. Но Ксеноф и думать не мог о свадьбе в эти дни. Все его мысли занимала предстоящая встреча с Покинутыми, которые обещали вернуться в Тарагоф ровно через год. С каждым прошедшим днём, граф чувствовал себя всё тревожнее и тревожнее. И вот этот день наступил…

С раннего утра Ксеноф ходил по замку с лицом мрачнее тучи. Задумавшись, он пытался предугадать, когда же Агно Свирепый нагрянет в Клык Дракона. Днём, или ночью? Граф не хотел, чтобы повторился прошлогодний инцидент, когда Токра привлекли всеобщее внимание, затеяв показательную заварушку у ворот замка. Чтобы избежать этого, он приказал сквайру дежурить весь день вместе с охраной. Встретив гостей, он должен был провести их в кабинет, где граф вместе с советником намеревался дожидаться Покинутых, чтобы раз и навсегда устранить причину своего беспокойства.

***

Солнце медленно опускалось за горизонт, нехотя уступая место своему антагонисту. В этот поздний час в город вместе с потоком крестьянских телег вошёл человек, странная внешность которого резко выделяла его среди аборигенов. Но, несмотря на это, мало кто из горожан позволял себе смотреть на него в открытую, не таясь. Облик воина, а это несомненно был воин, излучал превосходство и вместе с тем несгибаемую волю. Угроза, которую он так явно выражал, не позволяла множеству карманников покуситься на его поясной кошелёк, очевидно, набитый золотом. И только, когда таинственный человек вошёл в Трущобы Петрарки, ему пришлось впервые за день обнажить свой клинок.

— Стой, где стоишь, — визгливый голос остановил воина.

— Ну, стою, — усмехнулся он.

— Доставай кошелёк, тупая скотина. Или прирежем, как собаку.

Столь непочтительная речь заставила воина почувствовать раздражение. Резким движением он вытащил из-за плеча оружие, обдав переулок волной холода. В то же время от обветшалого здания отделилось несколько фигур. Все понятно, усмехнулся Агно (а это, конечно, был он). Обычное отребье, промышляющее по ночам во всех крупных городах мира. В руках они держали разные приспособления, которые только с натяжкой можно было назвать оружием. Рваные цепи, перепиленные трубы, самодельные копья и прочее. Воин прекрасно ориентировался в сумраке, поэтому атака не стала для него неожиданностью.

Двое доходяг подскочили к Агно с разных сторон. Оба вращали над собой железные шары на длинной цепи. При удачном попадании такая болванка могла раздробить кости буйвола, не говоря уже о человеке. Но Покинутый не проявил ни малейшего испуга. Отточенным движением, очевидно совершенным прежде сотни раз, воин крутанул над головой смертоносную мельницу, очертив в воздухе широкий круг из металла. К несчастью для первого бандита, лезвие разрубило его тело пополам. «Утренняя звезда» вырвалась из ослабевших пальцев и улетела в сторону. Второй грабитель ненадолго пережил товарища. Он не успел даже пикнуть, как меч Покинутого вонзился ему в горло и тут же вышел обратно. Несчастный упал на землю и скорчился, зажимая рану руками, похоже, безрезультатно — кровь била ключом.

Ещё четверо отщепенцев начали окружать Агно по периметру. На первый взгляд, такая расстановка сил была не выгодна для него. Слишком большой казалась вероятность того, что один из множества ударов прорвётся сквозь защитную технику. Однако воину были незнакомы подобные опасения. Он знал, что никто из головорезов не сможет устоять перед Токра. И верно. Пара боковых ударов, молниеносный разворот — и враги рухнули на холодную землю, словно колосья, скошенные жнецом.