Поющие во Тьме

Глава 22. Тайны эпохи

Глава 22

Тайны эпохи

«Говоря о Светлых[1], не лишним будет упомянуть длинную память этого древнего народа, выразившуюся в удивительной книге Шасс-Цебби. Много лет назад я имел возможность прочитать перевод одной из первых глав, и это знание меня потрясло, заставив переоценить многое в моём поверхностном восприятии мироустройства. Полотно истории предстало в новом, временами, мрачном свете. Ни один другой источник мудрости не доносит до нас столь ярких картин, имевших актуальность задолго до Смутых Времён Гарата».

Мракорис Теодорский, «Тайны Эпохи», сокращённое издание

Прошла неделя, прежде чем Артур пошёл на поправку. Боль в спине уже не так сильно донимала его, а голова с каждым днём становилась всё более ясной. Несмотря на кажущуюся бодрость ученика, Агно заметил, что тот стал замкнут и нелюдим. В прошлом Азарус предал его, ранив в самое сердце, но Смилодон не умел помнить плохое. Будь его воля, он давно помирился бы с другом. Но этого не произошло, потому что Дик оказался слишком подвержен влиянию окружающей среды.

Теперь же, когда исправить больше ничего было нельзя, Артур каждую секунду ощущал внутри себя смутное, терзающее его, беспокойство. Он вспоминал ещё живого товарища, перебирал в памяти лучшие мгновения их дружбы, и ежесекундно сожалел о том, что она не выдержала проверку временем. Смилодон понимал, что, благодаря этим мгновениям общего счастья, он, скорее всего, и выжил в корпусе адаптации, пройдя через ужасы мутагенных ломок. Некоторые события в жизни можно пережить, лишь пройдя их рука об руку с кем-то, кто чувствует то же самое, что и ты. Для Артура именно Дик стал таким человеком.

Агно глубоко чувствовал состояние мальчика. Он всё больше нагружал его заданиями, чтобы у того не оставалось времени на печальные мысли. При беседах с ним мастер тщательно выбирал слова, не желая бередить ещё открытую рану. Все разговоры о вампирах, драури или магии Крови были исключены.

Так прошёл четырнадцатый год жизни Смилодона в Ордене. На горизонте давно уже маячила призрачная тень главных экзаменов, которые должны были сделать из вчерашних молокососов настоящих воинов, способных сокрушить любого врага. Это подстёгивало учеников, и они с рвением шлифовали мастерство, изнуряя себя тяжёлыми многочасовыми тренировками. Но Агно нисколько не сомневался в том, что Смилодон лучше остальных сдаст эти экзамены. Долгие годы кропотливого самосовершенствования не могли не дать результата.

***

После возвращения из Дан-Мира изменился не только ученик, но и его наставник. Всё чаще он замечал странности в поведении лорда Зерата и Осириса, на которые раньше закрывал глаза. Они будто стервятники следили жадными взорами за воспитанником Агно, оберегая его от сторонних опасностей, но лишь с одной целью — получить его для себя. Подобное поведение не было явным, скорее скрытым, но Агно снова начал с неохотой вспоминать подозрения Черника. Интересно, как он там поживает, старый прохвост?

В попытках разобраться с собственными страхами, Агно Серканис вот уже больше года не останавливался, пытаясь обнаружить ответы или, на худой конец, хотя бы подсказки; что-угодно, что помогло бы ему разобраться с растущим страхом и грудой вопросов.

Обычно это проявлялось в ежедневных набегах на библиотеку. Каждый вечер, после тренировки у манекена, Агно отправлялся к пыльным фолиантам, чтобы закопаться в них на два-три часа. Его ум продолжали раздирать вопросы, которые он ещё недавно даже не решался сформулировать. Но время для страха прошло. Откровения жаждали вырваться на свободу, чтобы испугать и поразить всех, не только в Ордене, но и в Мире.

Размытые образы, обрывки тайн и подсказки древних летописцев, всё это привлекало внимание Агно, и он с жадностью впитывал любую информацию. Столь удивительная целеустремленность объяснялась просто. Ему до смерти надоело плутать впотьмах, отыгрывая роль пешки в партии тай-шоги. После того, как мастер едва не потерял воспитанника, он многое переоценил, в том числе и свою предыдущую позицию — прятать голову в песок и старательно избегать мыслей о Губителе. Такое поведение изначально было наивным ребячеством. Если пожар случился, нужно как можно скорее вытаскивать вещи из горящего дома.

По прошествии несколько месяцев поисков и размышлений Агно со всей ясностью осознал, что они оба — и Зерат, и Осирис — замышляют нечто пугающее. Не просто захват власти в долине или за её пределами, но куда-более невероятное, и даже грандиозное событие. В этой игре Безликий, очевидно, выделил мальчику особое место Варлорда Башни[2]. Оставалось только понять, кто же представлял противоположную коалицию? Против кого играл Зерат Ахарис?

— Мастер Серканис? Сегодня вы раньше, чем обычно, — навстречу Агно поднялся молодой Токра, готовившийся в скором времени принять статус учителя.

Ещё совсем недавно здесь всем заправлял старый Черник, по совместительству смотритель Архива. Но вот уже почти четырнадцать лет прошло с тех пор, как всё изменилось. В то время лорд Зерат поручил Агно доставить в Орден младенца из далекой Аркании. Будучи Ловцом — юным учителем в поисках Чада — Агно и так несколько месяцев в году проводил, разыскивая новорожденных братьев по всему миру. Однако поручение Зерата отличалось от всего прочего. Как мог глава Шандикора узнать о рождении Токра заранее? Этот вопрос мучил Серканиса до сих пор.

В дальнейшем события развернулись ещё более странно. Сразу после церемонии Распределения учитель Черник выдвинул крамольное предположение, вызвавшее у молодого учителя оторопь и отрицание. Идея, которую старик имел неосторожность озвучить, в тот момент казалась бредом сумасшедшего. Черник предположил, что лорд Зерат собирается подчинить себе Губителя, который, согласно пророчеству, должен был явиться Миру из Логова Тьмы. Всё это звучало крайне нелепо и даже глупо, но данный разговор не прошёл для Черника бесследно. Очевидно, что Безликий узнал о сплетнях, распространяемых им.