Поздние розы

глава 13

Они проснулись в одной постели в первый раз. Вернее, проснулась Марина и обнаружила мужа рядом. Сергей  спал на спине, закинув руку за голову, волосы в жутком беспорядке, на щеке рубец от подушки, весь помятый, но такой... красивый.

  На нем так и осталась разодранная рубашка. Простыня прикрывала его по грудь, но под ней, Марина точно помнила, на нем ничего не было. Да и сама она тоже не в лучшем виде. От ярких обрывочных воспоминаний душной волной прилила к лицу кровь.

  Как это могло случиться? Как?

  Они ругались. А потом...

  Марина до сих пор не могла прийти в себя, поражаясь собственной реакции. Он ведь чуть не избил ее от злости,  насиловал.  А потом, в какой-то момент не стало насилия, а только страсть, только голое, голодное, жадное желание мужчины и женщины...

  Воспоминание волной прошлось по телу, погружая снова в те нереальные ощущения. Она закрыла глаза.

  В этот момент Сергей зашевелился и застонал, разрушив этим то хрупкое равновесие, что ей удалось выстроить в душе. Пока муж спал, можно считать и думать что угодно, теперь же выяснится, как оно есть на самом деле. И как вести себя, она понятия не имела.

  Он открыл глаза. Судя по сменявшемуся в них выражению от ошеломления до узнавания и легкого ужаса, он все вспомнил и тоже не знал, как себя вести. Хотя, возможно, это все ему привиделось?

  Но нет, он был без штанов в спальне жены, и очевидно, они тут не просто спали... На память снова пришло то, что он вчера тут вытворял, Сергей поморщился и сел в постели. Молча взглянул на жену, Марина делала вид, что его тут не существует. Черт...

  Разговаривать не было ни малейшего желания.

  Между ними снова была стена, но теперь было и новое знание. Правда, к этому новому знанию еще нужно было привыкнуть.

  Сергей был совершенно выбит из колеи, и не хотел показывать жене своего смятения и неуверенности. Мужчина не должен расписываться в слабости. Так же молча встал, поправил обрывки рубашки. Хорошо бы в душ, но в душ он пойдет у себя. Брюки нашлись за креслом, боксеров нигде не было видно. Чувствуя взгляд жены, неловко вертел брюки в руках, спрашивая себя, как он умудрился их туда закинуть...

  Из кармана на пол с легким стуком вывалился браслет.

  Несколько мгновений Сергей растерянно смотрел на него, потом быстро поднял и зажал в кулаке. Но этих нескольких мгновений было достаточно. Марина безошибочно узнала тот браслет с зелеными камешками, что был на руке переводчицы.

  Вот значит как...

  Если у нее и были сегодня утром к нему теплые чувства, они растаяли без следа, оставив после себя колючий ком обиды. Видя, что муж по-прежнему сосредоточенно вертит в руках брюки, пытаясь надеть, она нащупала лежавшие рядом с подушкой боксеры, зло скомкала и с силой швырнула ему в лицо. Тот как раз стоял на одной ноге, натягивая штанину, и от внезапного удара даже пошатнулся.

- Ты что? Спятила?!

- Это ты спятил! – прошипела Марина. - Ненавижу тебя! Ненавижу!

  Мужчина и без того был в раздрае. Спросонья, с похмелья, да еще и после бурных ночных событий, ему трудно было уложить все в голове, потому из него поперла защитная реакция - циничная язвительность:

- Да брось. Видел я вчера, как ты меня ненавидишь.

- Что ты видел?! – она покраснела с досады, его намеки задевали самолюбие. – Ты меня просто изнасиловал! 

- Дааа! Конечно! Потому ты орала так, что твой оргазм полдома слышало?

- Заткнись, гад! Заткнись, заткнись! – Марина в бессильной злобе застучала кулаками по подушке, слезы побежали из глаз.

  Ее поведение напомнило ему его вчерашнее скотство, даже неловко стало.

- Ты что-то слишком разговорчивая сегодня. И вчера тоже, - процедил он в ответ, отводя глаза.

- Убирайся! – она уже уткнулась в подушку, не желая, чтобы Сергей видел, как она рыдает.

  На мгновение он застыл, не зная, чем ответить, поведение жены ставило его в тупик.

  Такая Марина была непривычной. И вызывала в нем странные чувства, которые Сергей отказывался анализировать. Не сейчас. Сейчас у него были совсем иные планы, и касались эти планы другой женщины. Поэтому он гордо проигнорировал женину истерику и, натянув таки одежду, ушел в свою комнату, сжимая браслет в кармане.

- Перебесится, - думал про себя Сергей. - А не перебесится, да и черт с ней.

  Он все равно собирался уехать сразу после завтрака. Этот отцовский прием достал его хуже каторги.

***

  Завтрак у Лешковых подавали в половине одиннадцатого. И это, учитывая вчерашние излишества, было рано. Кое-кто выглядел за столом помятым, а кое-кто предпочел завтракать в постели. Потому насупленный вид Лешкова младшего особо никого не удивил. А вот отсутствие невестки за столом здорово раздосадовало Ирину Васильевну. Она собралась всерьез с ней пообщаться на тему соблюдения некоторых границ поведения.

  Тема границ особо болезненно взыграла в ней после того неприятного разговора с мужем перед сном. Поскольку высказывать ему свое недовольство было бессмысленно, как впрочем, и сыну, тот вообще в последнее время не желал ничего слышать, воспитывать оставалось только невестку.

  Недовольной сегодня выглядела не только хозяйка. Полина Гребешковская тоже кривилась, временами поглядывая в сторону Энцо Маури. А тот был совершенно невозмутим, отменно вежлив и корректен. Будто вчерашнего происшествия и не бывало. Однако пару раз она прочла в его глазах обидную усмешку, и это ее задело, страшно задело. Женщина решила отомстить.

  А вот Циалу Оганесян сегодня было не узнать. Она как-то сразу объявила, раз за столом нет переводчика, то переводить попробует она. Правда, только на английский. Сказано это было с такой милой улыбкой и смущением, что ее предложение приняли с восторгом. Все-таки Еванжелина Бергман испытывала определенные языковые затруднения, да и Кэлли Флеминг тоже было приятно.