Пп-попаданка. Пресс для принцесс

1. Книга заклинаний (ч.1)

— Я тебя бросаю, — заявил Витя.

Я вытаращилась на него. Вот это наглость! Фирменное нахальство! Это ведь я застукала его с другой! Это я должна была с достоинством и холодком произнести заветные три слова.

Нет, не “я тебя люблю”. Они не спасут мою уязвленную гордость.

Ну и что мне теперь — говорить: “Нет, это я бросаю тебя?” Детский сад какой-то, ответка из разряда “Первое слово съела корова”. Вот я и фыркала, как разозленная кошка, в ярости глядя на своего уже бывшего. Симпатичного, темноволосого, кареглазого изменщика!

День вообще не задался с самого начала. После шумной вечеринки, которая проходила у меня дома, я встала с тяжелой головой. Приходящая домработница, прибирая оставшийся со вчерашнего бардак, осуждающе качала головой и что-то бурно выговаривала на армянском, совершенно не стесняясь моего присутствия. Ну никакого уважения к своей нанимательнице!

Вдобавок я вспомнила, что вчера поругалась с Лизой. Та усиленно пыталась убедить меня в том, что недавно видела Витю с другой, совсем молодой студенточкой, которой едва-едва исполнилось восемнадцать.

Я же твердила, что это полнейшая глупость. Витя меня любит! И вообще, мне же двадцать пять, а не сорок, чтобы меня променяли на кого-то помоложе! Вдобавок я хороша собой, при деньгах… И наши отцы дружили. Мой даже устроил Витю в свою компанию.

С чего бы ему быть недовольным отношениями со мной и искать себе кого-то на стороне?

Когда настроение ни к черту, кого-то спасает и отвлекает готовка, кого-то — горячая пенная ванна. Мое лекарство от всех проблем — союз папиной кредитки и многочисленных торговых центров, шоурумов и отдельных магазинчиков. Там тебя обласкают вниманием, отражение в зеркале поднимет настроение, а финальный приз упакуют в приятно шуршащую бумагу.

Вылетая из очередного магазина с очередным пакетом, я и увидела их.

Они сидели в кафе, куда мы с Витей ходили в самом начале наших отношений. Недорогое и очень уютное. Они смеялись, а Витя кормил ее каким-то десертом — с ложечки, как ребенка.

Дальше все было как в тумане. Я лишь помню, как сорвалась с места и перебежала дорогу, едва не попав под колеса машины. Как влетела в кафе с перекошенным от ярости лицом. Помню лицо Вити и этой студенточки, и впрямь совсем молодой. Что сказала им, в памяти не отложилась, но побелевшая студенточка, бормоча что-то себе под нос, схватила вещи и была такова.

Знала ли она вообще о моем существовании или Витя водил за нос нас обеих? Впрочем, на нее мне плевать.

— Как ты мог? — накинулась на него я.

Он поднялся, спешно собирая вещи. Счет, значит, они уже успели оплатить. Наверное, собирались гулять до самой ночи…

А мне он сказал, что сегодня побудет с другом. Симпатичный у него друг, миловидный…

Нестерпимо захотелось побить посуду. И желательно — о Витину голову.

— Извини, Алана, — обронил Витя, избегая встречаться со мной взглядом. — Но нам в последнее время даже поговорить не о чем. Сидим и как два дебила смотрим друг на друга.

Мое лицо вспыхнуло. А я-то думала, что он мной любуется!

Зря я, что ли, отдавала косметологу столько денег! Умасливала свое тело дорогими маслами и лосьонами, а нежную кожу лица — кремами из роскошных стеклянных баночек. Фитнесом занималась, бегала каждый день, даже в дождь и зиму! Все для того, чтобы нравиться Вите… ну и, конечно, самой себе.

— И когда ты собирался мне сообщить о том, что нашел другую? — сложив руки на груди, ледяным голосом спросила я.

Витя замялся.

— Я просто ждал подходящего момента… И вообще это наше первое с Элей свидание. Но она… — Витя замер и мечтательно зажмурился. — Она такая одухотворенная! Она в консерватории учится и животным помогает!

— Я тоже животным помогаю, — нахмурилась я.

— Тем, что переводишь деньги отца на чужой счет? — фыркнул он. — А Эля ездит в приюты, волонтерствует, животных пристраивает. У нее такая широкая душа… Она очень цельная, многогранная натура.

— А я, значит, пустышка? — сощурилась я.

Витя, уже перекидывая пальто через руку, задержал на мне взгляд.

— Ты сама это сказала, не я.

Тут меня, конечно, прорвало. Особенно не стесняясь в выражениях, я высказала ему все, что думаю о нем и об этой его одухотворенной Эли.

— Ты же понимаешь, что папа теперь выкинет тебя с должности? — напоследок мстительно прошипела я.

Да, не слишком достойный выпад с моей стороны, но я была слишком зла, чтобы придумать что-то поизящнее.

— Я — ценный сотрудник, Игорь Андреевич это часто говорит, — невозмутимо отозвался Витя. — Так что посмотрим. Дочь у него, конечно, одна, но… Ты уверена, что между благополучием компании и твоими капризами он выберет последнее?

А вот это был удар в самое сердце. Куда более болезненный, чем даже его измена.

Наши отношения с папой близкими, теплыми и любящими не назовешь. Все проблемы он привык решать деньгами. Потому и забрасывал меня дорогими подарками с тех пор, как мама от нас ушла — из-за его холодности и из-за того, что “не чувствовала со мной связи”.

Витя протиснулся мимо меня и ушел. Я стояла, сжимая и разжимая кулаки в бессильной злобе. Пакеты, как листья по осени, лежали на полу. Не помню, в какой момент я их бросила. Мое лекарство от плохого настроения сегодня не поможет.

Там было платье, которое я хотела надеть на наше следующее свидание с Витей, и красивое дорогущее белье. Теперь мне все это не нужно.

Я развернулась, чтобы уйти. Темноволосая официантка, подошедшая к опустевшему столу, окликнула меня.

— Ваши пакеты?

Я развернулась, скользнув взглядом по ее фигуре. Такая же стройная и подтянутая, как и у меня.

— Это вместо чаевых, — вздохнула я. — Порадуйте своего парня… А лучше саму себя.

Лицо официантки удивленно вытянулось. А я с разбитым сердцем покинула кафе.