Прах и краски

Прах и краски

Моя бабушка была художницей. Она рисовала пейзажи, невиданные никем земли и в редких случаях - портреты. Обычно картины никто не покупал, но это её совсем не беспокоило. 

До школы меня частенько оставляли с бабушкой вдвоем. Ведь присматривать за мной было больше некому: мои родители работали по двенадцаться часов в день, чтобы прокормить семью и пяти человек. Мой старший брат тогда уже был в средних классах. И даже во время учебы я старался забегать к ней после уроков.

Той осенью вторго года обучения я впервые увидел то, что потом все списывали на моё воображение. Никто мне не поверил тогда. Да и сейчас эта история не выглядит менее безумно и нереалистично. 

Началось всё с вполне естественного и безобидного: к бабушке пришли гости и они пили чай в гостинной. Я не помню, о чем они разговаривали, но и интереса к ним у меня не было. Помню только, что лица у гостей были печальные, а вид измотанный и потрепаный. Когда они уходили, то передали бабушке небольшую неброскую шкатулку, которую она сразу же заперла в ящик, ключ от которого хранила на цепочке на шее.

Последующие дни я наблюдал за тем, как бабушка делала краски. Она редко покупала их в магазине из-за нехватки денег. Но даже когда наше финансовое положение улучшилось, она продолжила делать их сама.

Помимо красок, бабушка заготавливала ещё какую-то смесь. Ингридиенты она скрывала даже от своих родных. Когда я стал постарше, она стала учить меня этому, поведав древний рецепт. Но это было намного позже описываемого мной события.

Когда она закончила портрет какой-то девочки лет десяти, у ней снова пришли те гости. Они смотрели на картину, пока бабушка рассказывала им какие-то инструкции. Закончив, она достала небольшую глинянную баночку, взяла кисточку и, обмакнув её в смесь в баночке, провела по картине. Никакого следа не осталось, словно кисточка была сухая. А мгновенье спустя в комнате появилась девочка с картины. Она выглядела так реально, словно настоящая. Гости разрыдались при её появлении, а девочка подошла к ним и стала успокаивать.

Заметив, что я подглядываю, бабушка поднесла указательный палец к губам. Я понимал, что она не хотела, чтобы я рассказывал кому-либо об этом. Но мне очень хотелось всем рассказать, что моя бабушка на самом деле волшебница, умеющая оживлять картины. Когда я поделился с детьми во дворе, меня засмеяли, ведь доказательств у меня никаких не было. Родители мне тоже не поверили. С таким же успехом можно было рассказывать о монстрах под кроватью и вымышленных друзьях. В следующий раз я увидел бабушку только через год. Родители считали, что она плохо на меня влияет, раз у меня появились такие фантазии.

- Это ведь было на самом деле? - спросил я у неё, когда родители вышли за покупками. - Я ведь не придумал это, правда?

- Правда-правда, - она заулыбалась. - Но это самый большой секрет! А ты его хотел разболтать.

Когда родители оставили меня в гостях у бабушки на выходные, она мне рассказала старую легенду, семейную тайну, переходящую через поколения. Оказалось, что издревне в деревнях шаманы умели вызывать духи умерших, тела которых уже предали огню, чтобы родные и близкие могли с ними проститься ещё раз. Для этого готовилась особая смесь, основным ингредиентом которой был прах вызываемого человека, и ею рисовали знак призыва. Дух присутствовал, пока знак оставался целым. Смесь при контакте с воздухом испарялась примерно за сутки. Со временем каждый следующий Призыватель по-своему применял эту смесь: кто-то рисовал знак на шкурах, на одежде, на предметах. Бабушка переняла от своей бабушки рисование на портретах.

Моё отец, её сын, тоже в детстве видел, как она призывала духов, но быстро всё забыл. Он был крайне озорливым и неусидчивым. Бабушка не хотела передавать ему семейное дело. Но если я хочу, то меня она начнет моё обучение всему, когда мне исполнится двенадцать. Этого дня я ждал больше, чем даже подарков на Новый год. С меня же она взяла обещание начать хорошо учиться.

В день своего двенадцатого дня рождения я подошел к родителям и сказал, что хочу научиться рисовать. Они отнеслись к этому скептически, но, подумав, что меня надолго не хватит, отвели меня в группу художественного кружка при нашей школе. На выходные я приезжал к бабушке, и она учила меня правильно рисовать символ. Целый год мы только и делали, что выписывали и вырисовывали этот символ в тетради. Несколько раз я хотел бросить, потому что посчитал себя слишком взрослым, чтобы учится рисовать только один символ. Но через несколько дней остывал, одумывался и на следующие же выходные снова приезжал к бабушке.

Только после того, как я стал безошибочно ровно и четко выводить знак призыва, бабушка вытащила из запираемого ящика небольшой сверток уже пожелтевшей от времени бумаги и передала его мне. Этот день она посвятила рассказыванию о каждой части рецепта: что где растет, что где можно купить, что она выращивает сама, в каких пропорциях и в каком порядке смешивать, сколько настаивать. С тех пор я иногда помогал ей с покупкой и сбором необходимых трав, когда к ней приходили люди сч прахом своих родных.

Когда мне исполнилось семьнадцать, бабушка умерла во сне.

От неё в наследство мне ушел ящик и ключ к нему. А также остатки красок, холстов и мольберт. Всё это я перенес в свою комнату. Квартиру родители продали, вместе с остальными вещами. А бабушка была похоронена рядом со своим мужем, погибшем на войне. Каждый год в день её рождения я приходил покрасить оградку и убрать сорняки вокруг цветов.

Во время обучения в университете я полностью забыл о том, чему она меня обучала. Потом были спешные поиски работы и полное отсутствие свободного времени. Родителей я потерял на тридцатом году жизни. Поняв, что остался совсем один, выбрал не похороны, а кремацию. Две урны с прахом я поставил на полку искуственного камина по обеим сторонам от фотографии в рамке, где наша небольшая семья стоит на фоне ёлки. Почти месяц я не выходил из дома. Пока ко мне во сне не пришла бабушка и не отругала за такое поведение. Я стоял перед ней мальчонкой лет двенадцати, и мне было очень стыдно.