Практика, археология, любовь

1.1

— Воронова, говорю по-хорошему, - Стрельников нависал над моей партой горой мышц, казалось, его футболка не выдержит и порвется на мощной груди, - не отмечай нас. Иначе опять перед Золушкой оправдываться будешь за утерянный журнал.

Я резко вскочила со стула, трясясь от злости и раздражения:

— Не надо мне угрожать, Стрельников! - прошипела сквозь зубы, - я отмечу все твои пропуски и пропуски твоих дружков, и только попробуй сделать что-нибудь с журналом, или я...

— Или что ты? - скрестил он руки, играя мускулами и вкидывая брови над ухмыляющимися голубыми глазами. Чересчур светлыми. Которые, однако, темнели чуть ли не до фиолетового, в те минуты, когда Стрельникова переполнял гнев. В такие моменты, он мог убить.

Однажды, давно, он хотел убить меня...

— Или она снова побежит в деканат кляузничать, - фыркнула со второго ряда Дашка Мельникова, местная краса, по уши влюблённая в Стрельникова.

— Нет, сначала в столовую пирожки лопать и зад отращивать, - заглумился Марат - подхалим и шестёрка. Его дружки заржал. Я же залилась краской. Ударил, сволочь, по больному. 

— Заткнись, - бросил ему через плечо Стрельников, и все одновременно закрыли рты, - Викулечка, понимаешь...

И он положил свою тяжеленную руку на моё левое плечо, от тяжести которой мои колени чуть подкосились.

— Не называй меня так, - скинула я чужую руку. Меня всю передергивало от приторности его фальшивого Викулечка. 

​​​​​​— Ворона ей больше идёт, - снова вставила Мельникова. Опять послышались смешки. 

Эта дурацкая кличка прицепилась ко мне после того, как Стрельников на втором курсе на мой номер поставил рингтон песни "Я - ворона".

— Викулечка, - не услышал меня будто наш качок, - понимаешь, нам эта латынь не пригодится, мы же не медики, так зачем нам целую пару тратить своего драгоценного времени?

— Чтобы зачёт сдать.

— Мы и так сдадим, - фривольно подмигнул он мне, - пойдём с нами, тоже немного проветришься. На улице так хорошо: весна, птички, солнышко.

Завлекал он умело, но я же чувствовала, что он издевался.

— Иди куда хочешь, но в журнале я вас отмечу.

Я снова села на стул и уставилась в тетрадь. Только буквы расплывались перед глазами. 

— Ну и сука же ты, Викулечка, - прошептал Стрельников прямо на ухо, отчего даже волосы на зытылке зашевелились, - я припомню тебе это, ты же знаешь...

Я напряглась. Он словами на ветер не бросался, год назад я "забыла" предупредить Стрельникова и компашку об внеочередном тесте по английскому, и тот в отместку не сказал про дополнительные занятия по физкультуре. В итоге вся группа получила зачёт, а досдавала в Новогодние праздники. Однако показывать своего страха я не собиралась. Как и всегда. 

— Отодвинься от меня, - процедила, смотря прямо в его мерцающие зрачки, - от тебя воняет как от пепельницы.

Стрельников и правда курил, но я лгала, пахло от него чертовски приятно: по-мужски, запахом дорогих духов, дорогих сигарет и дорогой новенькой машины немецкого автопрома.

Парень сузил глаза, выжигая во мне дыру, но отпрянул. 

— Я предупредил, - бросил он напоследок через плечо, уходя из аудитории. А с ним и половина группы: даже несколько девочек. Осталось лишь несколько зубрил и я. Тоже зубрила. 

— Ну что? - спросила Валечка Круглова, поправляя очки в круглой оправе на горбатой переносице, - ты их отметишь?

Я взяла ручку и демонстративно поставила "энки" напротив фамилий ушедших одногруппников.