Практика, археология, любовь

1.2

Скорее всего, меня можно назвать вредной. Или противной. Хотя я предпочитаю - принципиальной. Ну а на самом деле, просто избалованной. 

С детства меня окружали любовь, ласка и внимание. Я росла активным ребёнком с лидерскими замашками. В начальной школе одноклассники вертелись возле меня, как планеты вокруг Солнца. Моё слово - закон. А в пятом классе из столицы к нам перевелся новый ученик - Илья Стрельников, маленький, сутулый мальчик с кривыми зубами. Именно его зубы рассмешили меня в тот день, когда классная руководительница представила нам его, поставив напротив доски.

— Привет, - улыбнулся он, обнажив два передних зуба, один из которых нашёл на второй.

— Фу, какие у него зубы, - ткнула я пальцем, - как у кролика-урода.

Все засмеялась, а я радовалась, что снова в центре внимания. Пусть и за чужой счёт. Сейчас, спустя время, мне стыдно вспоминать свои детские, до слез обидные, выходки. Но тогда я чувствовала себя героиней, никто не учил меня, что выставляться, используя слабые места других, нельзя. Меня научила сама жизнь. 

Илья после моих слов расплакался и убежал в мужской туалет. Весь пятый класс он мучился от меня. А в шестом у него начал вырабатываться характер. Стрельников теперь обзывал в ответ. Так мы и прожили вплоть до девятого класса. Одноклассники разделились на два лагеря, и мы попеременно пакостничали друг другу.

Как моя жизнь перевернулась с ног на голову: папа, мой обожаемый папа, ушёл к другой женщине. И не к кому-то, а к матери Стрельникова.

Тогда детство разом закончилось. 

На улице пели соловьи, а я валялась под одеялом точно в зимнюю стужу. 

Мама с трудом заставила пойти в школу, на носу же выпускные экзамены. Я брела по длинным коридорам перед началом первого урока, ловя на себя издевательские взгляды. Хотя на самом деле, они таковыми не были. Но в тот момент мне всё и вся виделось в чёрном цвете.

Я вошла в класс и застыла: Стрельников всегда был прилежным учеником, и тогда он стоял и повторял формулы по физике. Я подлетела к нему и со всей силы ударила учебником по голове. Он даже упал со стула.

— Ты чего? Совсем сбрендила? - резво вскочил он с пола, отряхиваясь от пыли. 

— Ненавижу тебя. Тебя и твою мамашу-шлюху!

В классе повисла мертвая тишина. Самое настоящее затишье перед бурей.

Голубые глаза Стрельникова потемнели от лютой ненависти, а лицо скривилось в судороге.

— Заткнись! - взревел он бешено, а в следующее мгновение ударил меня стулом по голове.