Практикующий. Сделка с вороном

Глава 1

Говорят, первое впечатление — значит очень много. Прежде, чем складывается какое-либо мнение, человека сразу должно что-то привлечь, или, напротив, оттолкнуть. Внешность, голос, запах, совершаемое в эту секунду действие… В моем случае все это не сработало, несмотря на то что я видела родного отца впервые за все свои двадцать лет.

Конечно, ситуация вокруг не располагала к знакомству. На дворе стояла ночь, в небе ярко светила полная луна, а до этой минуты я испытала все прелести похищения, ментальные пытки, мистическую драку не на жизнь, а на смерть, и едва не лишилась своего обожаемо темного и очаровательно саркастичного ведьмака Влада Яблонева.

За последний час я видела, как наш противник, осознав поражение, шагнул с крыши, и в какую лепешку он превратился, пролетев двенадцать этажей заброшенного хлебозавода, где все и происходило. Между двумя этими значимыми событиями вместился по-настоящему эмоциональный разговор с Владом, наконец-то признавшим свои чувства, пусть все пришлось читать по глазам, да между строк (и на то есть огромная причина, думать о которой сейчас не хочется) и наш первый, до сих пор горевший на губах, поцелуй.

После всего сделанного, услышанного и сказанного я сомневалась, что существует слово, способное обозначить мое нынешнее состояние. Титаническая усталость в сочетании со свинцовой тяжестью и внутренняя раздробленность при хаосе мыслей. Больше всего требовался максимально продолжительный сон и какой-нибудь особенный чай с легкой руки практикующего. Если говорить о самом идеальном варианте, то он заключался в присутствии Яблонева, но мой ведьмак был вынужден разбираться со всеми последствиями нашего «приключения». Так или иначе, явление прежде не интересовавшегося мною родителя в этот сценарий не вписывалось совершенно. 

Как следует разогнавшись ментально еще на крыше, я и сейчас продолжала видеть все вокруг на двух планах: реальном и метафизическом. Не просто видеть, но и чувствовать. За спиной, неподалеку, шеренгой растянулась стая из самых крупных представителей собачьего племени. Звериные ипостаси моего рода потомственных фамильяров, присматривающие и помогающие с тех пор, как наша с Владом связь запустилась на всю мощь.

Каждая из них следила за мускулистым и крепко сбитым испанским бульдогом перед нами. Холеный, сильный и уверенный. Шкура с тигровым окрасом лоснилась и блестела в лунном свете, знакомые по собственному отражению каре-желтые глаза смотрели выжидающе и, вместе с тем, спокойно. Все тело – сплошные мышцы, сомкнутая пасть не оставляла простора воображению, впечатляя одним видом. Опытный воин и охотник, наверняка отличная ищейка.

Человеческий облик сохранял все, что внушала собачья сущность. Мужчина, оказавшийся моим отцом, был высок, спортивно сложен и источал такую уверенность в себе, что захотелось как следует ее потрепать в качестве проверки.

Пока я разглядывала его на всех возможных уровнях, никто из присутствующих не рискнул нарушить напряженную тишину, а их тут было предостаточно. Всего в шаге, нервно сминая собственные руки, стояла мама, переводя взгляд с меня на отца и обратно. Последний раз, когда мы с ней виделись, был как будто в другой жизни, хотя всего лишь позавчера. Ее знакомство с Владом закончилось бурным скандалом и моим временным уходом из дома, когда вскрылось, что она всю жизнь знала о существовании практикующих и моем месте в их мире.

Чуть левее подпирал плечом фонарный столб второй незнакомец. По очевидным внешним сходствам я догадывалась, что это еще один мой кровный родственничек. Интуиция пометила его как родного дядю, скорее всего, младший брат отца. Кристально ясно и то, что они составляют тандем практикующего и фамильяра. Стиль, взгляды и общая аура выдавали в них темных, то есть в своих ментальных практиках прибегают к самым жестким мерам и различным ресурсам. Одно из самого важного, что сразу же объяснил Влад: темные и светлые не значит добрые или злые, только применяемые методы и принципы.

В стороне ото всех возвышалась Анастасия Захарова, сильнейшая практикующая нашего круга, девушка индивидуальная всем и во всем, начиная от стиля одежды и заканчивая неординарной внешностью и манерой говорить. Как всегда спокойная и хладнокровная, она легко покачивала свою неизменную спутницу-трость в правой руке, предпочитая смотреть в ночное небо, а не на разворачивающуюся вокруг нее семейную драму. Все же я ни секунды не сомневалась, что от внимания Безумной Шляпницы (как я называла ее про себя) не ускользает ни одна деталь.

На лавке у подъезда остались светлая целительница Катя и ее фамильяр и парень Миша, по виду старавшиеся притвориться, что их тут вообще нет. Своими обострившимися в эту ночь инстинктами я чувствовала, что оба мне сочувствуют, но не знают, как и чем помочь в этой глубоко личной ситуации.

- Что ж, род тебя поддерживает, - первым заговорил мужчина. Низкий хорошо поставленный голос, такой трудно не услышать. – Отлично.

Черт возьми, да это первое место в списке «Топ-25 самых неудачных первых фраз от отца дочери». Первая встреча, как снег на голову, и что он говорит? Как здорово, что меня поддерживает род, хотя, вообще-то, это должно быть его работой?

Река ядовитых воспоминаний потекла сама собой. В десять лет у меня сломался велосипед, колесо отскочило. Чинил сосед. В шестом классе я так сильно отставала по физике, что учитель потребовал переделывать лабораторную работу на дополнительном уроке вместе со взрослым. Выражение его лица нужно было сфотографировать, когда, вместо ожидаемого папы, со мной за парту опустилась мама. На выпускной нас с подругой вез ее отец. И так было всегда. Его никогда не было рядом, ни в одном из тех моментов, что будто созданы специально для проявления отцовской заботы и любви. Никакой, мать ее, поддержки.