Правила боя. Колдун

Глава 4. Весса

Ревун терпеть не мог тех попоек, когда память отказывала возвращаться. Да вот только накануне он не взял в рот ни капли хмельного, но вспомнить вчерашний вечер никак не мог.

   Помнил, что расседлал и стреножил коня, помнил, что Ошек разжег костер, помнил что Бажай опять ругался с Малым из-за какой-то безделицы. А после все застилало белесой пургой.

   Тоже случилось и с остальными - пустота в памяти и дурное настроение. Из хорошего была только Емела, дремавшая по правую руку от него. Вдова куталась в суконное одеяло и обнимала спящую рядом Вессу. Ревуна что-то насторожило. Нечто странное, незаметное глазу, но...

   Рука девушки была скрыта одеялом...

   Но... Рука держала меч.

   - Мне, кажется, я вчера выпил ведро самогона... - простонал Ошек вблизи, он сидел у костра.

   - Лошадей кто-то попортил - дикие. - Малой запахнул доху, перепоясался.

   Весса открыла глаза. Откинула одеяло.

   Ревун ждал, когда появится клинок.

   Рука была смуглая, узкое запястье, длинные пальцы. Меча не было.

   - Кто-нибудь помнит вчерашний вечер? - зевая спросила она, сердце у девушки скатилось в пятки и там бешено и неровно колотилось.

   - И у тебя то же? - вернул вопрос Малой.

   Она кивнула. Сердце колотилось так, что пятки согрелись. Весса достала сапоги с изголовья и обулась. Вчерашний вечер действительно помутился...

   Бересклет. Бересклет, как же так...

   Опять. Опять исток напился крови. И опять она была с ним согласна. Опять что-то в душе кричало: убивай! Убивай, чтобы выжить, не бойся смерти - она твоя подруга...

   Так уже бывало.

   В замке, спрятанном в Долине Источников, несколько месяцев назад. И во дворце в Вирице, совсем недавно.

   - Куда это ты? - колдун вынырнул из двери, будто призрак.

   Айрин уткнулась в преграду на своем пути, остановилась.

   - Так куда? - Майорин придержал её, но девушке нужно было идти дальше, она попыталась высвободиться.

   - Айрин? - Хватка стала стальной.

   Она замерла, тяжело дыша.

   - Ты можешь ответить?

   Исток думал рвано. Рвано, но отчасти логично. Он встал на ее пути. Враг. Можно его убить, а можно обмануть. Обмануть лучше, надо только заставить себя сказать хоть слово.

   - Отпусти меня.

   - Айрин, куда ты идешь? Ответь мне, и я тебя отпущу.

   А куда я иду?

   - Отпусти меня, пожалуйста.

   - Ответь мне!

   Куда?

   - Мне больно.

   - Отвечай.

   - Не смей мне приказывать!

   Не смей! Никто не смеет! Исток не подчиняется приказам - он свободен!

   - Айрин. - Ладони, держащие ее локти, начали гореть. Она почувствовала жалящую силу драконьей крови. Боль.

   Хватка ослабла. У Майорина были красные белки, сколько он не спал? Три дня? Четыре? Почему?

   - Куда ты идешь, Айрин?

   Если так горячо, почему одежда не загорается?

   Руки жгли, будто раскаленный металл.

   - Куда?

   - Я... - язык оторвался от неба, по телу прокатилась волна слабости. Мышцы расслабились. - Я не знаю...

   Айрин почувствовала, как по щеке сползает слезинка. Ладони перестали жечь, колдун ослабил хватку и обнял ее.

   - Пойдем, Айрин, пойдем. - Горячие пальцы прикоснулись к ладони. Айрин сжала их и неожиданно отшвырнула мужчину чистой силой. Колдун упал, приложившись спиной о каменный выступ в стене, изображавший расцветающую лилию.

   - Я просила меня убить!

   - Айрин! - крикнул он ей вслед. - Это не ты! Это исток!

   - Нет никакой разницы! - услышал он. - Никакой!

   Она беспрепятственно покинула дворец, потом так же легко вышла за ворота. Никто даже не попытался её остановить, может потому, что все считали Айрин человеком - так, любовница брата государя, мало ли у кого какие любовницы.

   Облака над Вирицей окрасились в темно-сиреневый цвет и висели так низко, что хотелось протянуть руку и их потрогать. С рассветом потеплело настолько, что можно было легко скатать снежок. Один такой полетел Айрин в лицо, но звериная реакция истока позволила поймать и раздробить снаряд в полете. Мальчишка, бросивший снежок в понурую девку, удивленно застыл с раскрытым ртом, в котором не хватало двух зубов.

   Девка зачерпнула снег голой ладонью и вернула хулигану подачку. Мальчишка отпрыгнул, но снежок вильнул по немыслимой траектории и угодил в солнечное сплетение. Мальчишку швырнуло назад, он закричал. На крик из лавки выскочил отец, забывший бросить чашку, которую натирал для продажи.

   Но обидчица уже исчезла, а захлебывающийся рыданиями отпрыск объяснить ничего не мог. Гончар на всякий случай прихватил сына за ухо и увел от бесов подальше в лавку, где поручил тому размачивать подсохшие горшки.