Правосудие

Правосудие

Правосудие

Пролог

Этот город, словно мозаика, собранная из контрастных полос. Здесь нет места полутонам, кроме серого, а всё, что пытается заявит о себе, кричит цветом крови.

Красный лимузин останавливается у мрачных стен банка, больше похожего на средневековую крепость, нежели чем на хранилище денег. Всё это принадлежит моему мужу. Но скоро будет принадлежать лишь мне.

Вышколенный шофёр услужливо распахивает дверь авто, подобострастно смотрит, пытаясь предупредить любое, даже мимолётное, желание. Глупец. Я потеряла им счёт. Это случилось около года назад, когда глава крупнейшего мафиозного клана этого проклятого города, выиграл меня в карты у одного из своих шестёрок и имел несчастье влюбиться. Покупатель сделал меня своей женой, а продавец уже давно кормит рыб на дне реки, разделяющей город на две враждующие между собой части.

Выбираюсь из лимузина и твёрдо печатаю шаг по мокрому от дождя асфальту иду к входу в банк. На мгновение задерживаюсь на ступенях, поднимаю голову. Там, наверху, почти под самой крышей, кислотным жёлтым светом одиноко горит небольшое стрельчатое окно. Я поправляю меховое манто, небрежно обнажая одно плечо, и нажимаю на кнопку звонка.

Увалень-охранник, давно заметивший меня через монитор видеокамеры, тут же распахивает дверь.
— Мадам Агнесс, – мямлит он. – Мы не ожидали Вас в столь поздний час.
— Ты не рад мне, Руди? – я поворачиваюсь к нему спиной и сбрасываю манто, почти физически ощущая, как он пожирает взглядом мою фигуру в облегающем белом платье.
— Что Вы, Агнесс, – хрипло произносит Руди, подхватывая манто. – Не гостя более желанного, чем Вы.
Я смеюсь, поворачиваясь к нему лицом. Бедняга. Он тоже влюблён в меня, как и многие другие, а значит, готов принести себя в жертву ради моих прихотей. Я не испытываю ни жалости, ни сострадания, не чувствую ответственности за судьбу жертв. Каждый сам делает выбор.
— Что хозяин? – спрашиваю нарочито безразличным тоном.
— Работает наверху, – по голосу заметно, что Руди неприятно упоминание о тиране-хозяине.
— Я сейчас пойду наверх, милый, – я провожу пальцем по щеке охранника. – Обещай, что бы ни случилось, ты не дашь меня в обиду.
— Никогда, – шепчет он. Дыхание его становится прерывистым. Но Руди не позволяет себе лишнего, не смея даже мечтать о награде.

Я, плавно покачивая бёдрами, иду через слабо освещённый холл к лифту, с удовольствием разглядывая своё отражение в украшающих стены зеркалах. Уже в кабине прислоняюсь спиной к обитой бархатом стенке, выставляю вперёд колено, так, чтобы видно было кружевной край дорогого чулка. Медленно провожу рукой по внутренней стороне бедра и, ощутив прохладу спрятанного под платьем оружия, кончиком языка облизываю губы. Смотрю в мерцающий глазок камеры. Улыбаюсь. Я знаю – Руди наблюдает за мной...

Сегодня я стану свободной. Ещё один грех, совершенный в этом порочном городе, не сможет переполнить чашу весов больше, чем она уже переполнена. Да и можно ли считать грехом акт правосудия?

Глава 1. Возмездие

— Мадам Агнесс, прошу извинить за доставленное беспокойство, – комиссар Стултис юлит, беспокойно подёргивая себя за седой, пожелтевший от никотина ус. Роскошная брюнетка в платье цвета морской волны смотрит на лебезящего перед ней старикана, слегка подаётся к нему и, ухватив кончиками тонких пальцев засаленный серый галстук, с придыханием произносит:
— Не стоит. Это же ваша работа.

Комиссар понимает, что ослепительная шельма, изображающая невинность, водит его за нос. Понимает так же ясно, как и то, что по самые жабры сидит у неё на крючке. И виной тому не крупная сумма, оттянувшая карман бесформенного старомодного пиджака, и не перспектива закончить жизнь в сточной канаве. Он, старый, потрёпанный жизнью коп, посмел влюбиться. Да! Влюбиться в эти бессовестно прекрасные зелёные глаза, пухлые губы, чарующий голос. Живи он на четыреста лет раньше, то первым бы потащил эту лживую ведьму на дыбу, чтобы хоть на мгновение иметь возможность увидеть обнажённым её совершенное тело...

— Я буду жда-ать, – красавица заглядывает комиссару в глаза. Очнувшись, он пытается понять, что именно она произнесла до этого «я буду жда-ать».
— Конечно. Я... кхм. Как только.., – пыхтит мужчина, его шея багровеет от напряжения.
— Позвоните мне, как только станет хоть что-то известно о причинах, – произносит Агнес и уходит прочь, оставив за собой невыносимо женственный аромат духов.

***
Перед тем как сесть в лимузин Агнесс брезгливо вытирает пальцы извлеченным из сумочки платком и с отвращением бросает его на асфальт.
— Домой, Коллинз, – тихо произносит она, перехватив взгляд шофёра в зеркале заднего вида. – Мне нужно принять ванну и расслабиться.
Агнесс видит, как в глазах Коллинза вспыхивает искра восторга. Он понимает, что она имеет ввиду. И это лучшая награда для верного пса.

Стултис стоит на мокром от дождя тротуаре и с тоской смотрит вслед умчавшемуся в серую мглу красному лимузину. Комиссар подносит к лицу потерянный Агнесс платок. Он позвонит ей. Обязательно позвонит.

***
События минувшей ночи проносятся перед глазами Агнесс, приводя её в эротический экстаз. Она вспоминает, как поднимается на лифте на верхний этаж похожего на готический замок банка, которым владеет её муж. Бедняга Руди, следящий за ней через камеру видеонаблюдения в комнате охраны, наверняка сходит с ума, когда она позволяет ему заглянуть себе под юбку, обнажая ногу чуть выше кружевной ленты чулка и проводя рукой со внутренней стороны бедра.

Кабинет, залитый зеленовато-жёлтым светом настольной лампы, вызывает у Агнесс чувство тошноты, как и его хозяин. Но она надевает привычную маску верной и чрезвычайно соблазнительной жены. Жирный урод, год назад выкупивший её у одного из своих шестёрок, сидит за тяжёлым письменным столом. Увидев Агнесс, он оставляет бумаги и поднимается ей навстречу. По-хозяйски осматривает женщину с ног до головы, словно породистую лошадь, удовлетворённо причмокивает и без прелюдий лезет ей под подол.

Агнесс начинает отбиваться и кричать, отчего толстяк приходит в ярость и швыряет её на стол. Агнесс сопротивляется. Банкир изрыгает ругательства, широкой короткопалой пятернёй бьёт строптивую жену по лицу, рвёт тонкую дорогую ткань платья. Взгляд Агнесс устремлён на камеру, губы беззвучно шепчут «Помоги!»

Руди врывается в кабинет, едва не сорвав дверь с петель. Он за шиворот оттаскивает насильника от Агнесс, приставляет к его лбу блестящее дуло Smith & Wesson и спускает курок. Голова одного из самых могущественных людей города лопается, как воздушный шарик, разбрызгивая ошмётки серой мозговой массы и капли густой тёмной крови. Белоснежное платье Агнесс расцветает пурпурными маками. Она смотрит на застывшего в оцепенении Руди, выхватывает спрятанный у бедра пистолет и делает выстрел. Сердце Руди безнадёжно разбито...

Агнесс, свободная женщина, наследница огромнейших капиталов, тает в объятиях позабывшего приличия шофёра, считающего себя причиной её длительного оргазма.

***
Стултис раз за разом прокручивает запись, на которой сошедший с ума охранник врывается в кабинет босса, занимающегося любовью со своей женой, и стреляет ему в голову. Комиссар знает, что единственной причиной, по которой парень пошёл на преступление является зеленоглазая ведьма, лишившая его жизни.

— Преступления на почве безответной любви и ревности не такая уж редкость в наши дни, – скажет он ей при встрече и, если хватит духу, добавит: – Таким женщинам как Вы, Агнесс, нужен опытный, надёжный мужчина, способный защитить в случае опасности. Нынешняя молодёжь никуда не годится.
Агнесс, конечно же, рассмеётся и скажет:
— Вы очаровательны, комиссар Стултис. Я счастлива, что могу на вас положиться... И, пожалуй, приходите-ка вы ко мне в гости. Разумеется, после того, как закончатся траурные мероприятия. Хотя... Нет, после того, как закончатся...

И он придёт, потратив на новый костюм и услуги парикмахера всю данную Агнесс сумму, которую планировал потратить на лечение безнадёжно больной жены. Придёт, чтобы остаться на ночь и, если понадобится, на всю жизнь, даже если заглянет в будущее и узнает, что жить ему осталось совсем недолго. Возмездие всегда находит своих героев.