Глава 1. Дилара

Этот день не мог быть таким плохим. Но я только обманывала себя, потому что я ничего не могла сделать с диагнозом моей матери.

— Почему ты притихла? — Голос Давида вывел меня из думы. Мы лежали в его постели, простыня укрывала наши обнаженные, потные после секса тела. Моя голова покоилась на груди любимого, и равномерный стук его сердце успокаивал меня.

— Просто задумалась, — я привстала на локтях и оставила быстрый поцелуй на губах мужчины, и пока это не перерос во что-то большего, например, он зацелует меня до потери сознания, а потом снова возвышет меня на небеса.

Но Гордей был проницательным мужчиной. Он не дал мне закрыться в себя, схватил меня за подбородок большим и указательным пальцем, и заставил посмотреть ему в глаза.

— Не ври. Тебе что-то гложет. — Он внимательно посмотрел на меня. Его взгляд цепко выхватил мой, который не скрывал страха. — Это что-то связано с твоей матерью?

Я ведь уже упомянула, какой он проницательный?

— Пришли результаты её анализов. Требуется еще одна операция, но, — тут я не смогла скрыть страх, что гложет меня. Я целый день думала об этих чертовых анализах. Хотя мы с мамой уже знали, что ничего лучшего не ждать, но черт, все равно было больно. Знать, что единственный родной человек на смертном одре, и ты ничего не сможешь сделать.

Десять лет назад мои родители расстались, папа ушел из семьи. Это стало большим ударом для моей матери. И вскоре мы узнали, что у неё проблемы с сердцем. Мама работала в школе, зарплата едва хватила на нас, а тут ей требовалась операция. А для операции большие деньги. Поэтому в пятнадцать лет я была вынуждена найти подработку. Я всем сердцем хотела облегчить боль моей матери. Но кажется, я слишком много брала на себя.

— Я чувствую, как не справляюсь, Давид, — я сжала пальцы в кулак. Боль в сердце становилось с размером кулак, если не больше. — Врачи не обещают, что она выйдет из больничного стола живой,

Я и не заметила, что плачу, пока на языке не появилась соленый вкус. Я думала, что уже все выплакала.

Давид поднялся, нашел свои боксеры, и быстро одевшись, подошел к постели с моей стороны, и опустился на колени. Взял мои обе руки в свои.

— Дилара, я знаю, ты сильная девушка. Ты справишься. Но ты только должна позволить мне…

— Нет! — Я отдернула свои руки, но Давид резво перехватил их одной рукой, а другую положил на мое горло, не позволяя мне двинуться с места.

— Шшш, ты послушай меня. Это для меня ничего не значит. Ты для меня все, а я хочу видеть тебя счастливой. Ты своими слезами сердце мне разрываешь. Я не знаю, как еще помочь тебе, только если не материально. У меня есть связи, деньги, а тебе просто надо согласиться со мной.

Я закрыла глаза. Давид во всем был прав. Давид Львович Гордей — бизнесмен, который в свои двадцать девять лет управляет большой IT-компанией. Он гений своего дела, и конечно, завидный холостяк страны. Его имя пишут в газетах, и попал в Форбс! И я не понимаю, как он вообще посмотрел в мою сторону.

— Дело ведь не в деньгах, — как говорит ему о своих страхах? Что если он подумает, что я с ним только из-за его денег? Хватит и того, как его семья смотрит на меня.

— Но деньги поможет твоей матери попасть в лучшую больницу в Германии и получит достойное лечение, — сквозь рыдания прорывается смех. Он тогда все запомнил. Я думала, он спал, когда я делилась с ним своими проблемами.

— Я думала, ты заснул тогда, — потрясенно выдаю.

— Если притворство это единственный способов, чтобы ты могла излить мне душу, я готов притворятся спящим столько, сколько угодно, — он нежно стирает большим пальцем слезу с моих щек, а потом чуть сжимает пальцы на моем горле, достаточно, чтобы кислород не поступал в мои легкие, но не достаточно, чтобы он меня убил. Наклоняет мою голову и захватывает мою губу в требовательным поцелуе.

Господи, как же я люблю в этого человека каждого его частичку.

Давид отлично знает, как отвлечь меня от грустных мыслей. Его губы ласкают каждый сантиметр моего тела, его грубые руки ни на секунду не отрываются от меня, сжимают, тискают, обнимают. Я забросаю руки ему на плечо, чтобы обнять его, его эрекция сквозь боксеры трется о мой влажный, но такой чувствительный вход. Мы уже в постели находимся больше два часа, и это рекорд для нас. Обычно Гордей очень занять. Его телефон не разрывается от не прекращающей звонки. Контракты, договора, встречи, и он должен быть на связи двадцать четыре часа в семь дней. Я просто не представляю, как он живет в таком бешеном ритме. Но я рада нашим таким коротким мгновением, когда мы можем быть вдвоем.

Давид отстраняется от меня лишь для того, чтобы натянуть презерватив. Он даже не избавляется от боксера полностью. Он остается болтаться у него на одном бедре, пока он врывается в мое лоно мощным толчком. Я громко протяжно стону, и тут же получаю одобрение от своего мужчины. В качестве награды, Давид наклоняет голову, припадает губами к ключицам, тут же засасываю кожу. Мой мужчина любит метит свою территорию.

— О Боже, Давид, ещё, пожалуйста, ещё.

Я думала, в любовных книгах преувеличивает момент полового акта. Но вот она я, главная героиня своего романа, крючащегося от экстаза под своим мужчиной. Когда я достигаю грани, и разлетаюсь, словно фейерверк, пытаюсь унять тяжелое дыхание. Давид делает буквально несколько толчков, пока не изливается в резинку.

Потные и уставшие, мы тяжело дышим. Давид сверху, удерживает свой вес в одной руке, пока другая рука нащупает мой пульс в горле, и он тепло улыбается мне.

Мы стоим так минуты две, пока он не скатывается с меня и исчезает в душе, чтобы избавиться от презерватива. Я настолько обессилена и устала, что меня хватит только повернуться на бок, и закрыть глаза. Сквозь дрему я чувствую, как Давид убирает беспорядок между моих бедер, а потом ложиться рядом. Крепкая рука обнимает меня поперёк живота. Гордей оставляется поцелуй на моей макушке, и утыкается в мои волосы носом.