Предатель. Ты меня (не) получишь

Пролог

— Не это ищешь? — стою в дверном проеме на выходе из ванной.

В груди кипит от злости. Была бы моя воля, так врезала бы подлецу, что мало бы не показалось.

За спиной горит свет, я в неглиже. Да, нет, не в неглиже, я голая. Совершенно. И не стесняюсь ни капельки своей наготы. Не вижу в этом ничего стыдного. Знаю, что фигурой меня родители не обидели.

Пусть смотрит и слюной давится, козлина.

— Ты о чем? — Матвей окидывает меня лениво с таким невинным видом, что точно поверила бы, если бы не знала его гнилую начинку.

Мы уже проходили через это… Когда-то… В прошлой жизни… Много лет назад. Когда я была другой, а он… Такой же сволочью.

Он, сидя на постели, ерзает руками по простыне, что-то ищет, откидывает подушку. Рядом с ним светится экран телефона.

Вот же гадство, ничего не меняется. И я дура, снова лезу на те же грабли. Ничему меня не учит жизнь. Но если предупрежден, значит, вооружен. И я уже не та невинная первокурсница, которую он бросил после первой ночи.

— Не это, говорю, ищешь? — говорю и кручу в руках свои ажурные трусики, выдавливая из себя улыбку.

Так хочется швырнуть их ему в наглую рожу. Еле сдерживаюсь, а зря.

На его лице мелькает понимание. Ну еще бы, с такой профессиональной чуйкой странно было бы не понять очевидное.

— Ты что, знала?

— Конечно, Смирнов, — произношу с нескрываемым превосходством, пуская в голос презрение.

Я, конечно, не стриптизерша, но стараюсь надеть трусы как можно изящнее.

Прохожу в комнату, поднимаю лифчик и платье. Ловлю на себе горячий взгляд Смирнова. Он обжигает меня в тех местах, куда смотрит Матвей. Мой внутренний перфекционист ликует и злится одновременно.

Что? Нравлюсь? Еще бы, даже не сомневаюсь в этом.

На-ка, выкуси! Ты меня больше не получишь.

— А фамилию откуда знаешь? А-а-а, в документах подсмотрела, профурсетка. — Он подхватывает с пола свои штаны и выуживает из кармана удостоверение в темно-красной обложке.

— От верблюда, очень надо, — огрызаюсь и щелкаю замочком лифчика.

Встряхиваю платье, пытаясь скрыть волнение, которое разрывает меня изнутри.

В груди так колотит испуганное сердце, пытаясь вырваться на свободу, что просто опускаю голову, чтобы не выдать себя. Дрожащие пальцы прячутся в складках ткани.

Храбрый воробышек. Ага.

Старая обида и ненависть дают мне силы, но, кажется, мне их уже не хватает.

Смирнов поднимается с кровати, начинает надевать штаны.

Ну как же, нам трусы ни к чему, мы всегда джинсы на голую жопу натягивали. Так знакомо, что аж зубы ноют от отчаяния.

Мелькают его жилистые руки, вызывая в памяти то, что они делали со мной этой ночью. Наколка с волком на плече хищно оскалилась, показывая красную пасть с розовым языком.

Ужасно сексуально!

В груди екает. В моей голове один шаг до очередной маленькой смерти.

Смирнов поворачивается ко мне спиной.

Уф! Кажется, сейчас, скорее всего, слюни у меня потекут, чем у него.

Передо мной мелькают мускулистые ягодицы, крепкие волосатые ноги, на спине играют прокачанные мышцы.

А-ах! Ну что за гадство?!

Злюсь уже на себя, но ничего не могу поделать. В низу живота снова поднимается волна желания, мурашки бегут по бедрам и животу, кусают грудь в чувствительном месте.

Сжимаю ноги, поправляю в чашечке грудь, типа… Поправляю, ага, а сама незаметно снимаю напряжение. Увы, это получается плохо.

Мне не хватило этой ночи, я еще не насытилась, и хочу этого самца еще. Но рассчитывать на Смирнова не стоит.

Красавец мужик, жаль только не мой и никогда им не станет.

При его кобелином образе жизни постоянная женщина ему не полагается. А мне уже давно хочется выйти замуж и родить детей: дочку и сыночка. А может, и больше, как получится. Хочу семью, но только не с этим моральным уродом.

А вот от него можно было бы. Только лучше не рисковать.

Внешняя красота не всегда залог красоты внутренней. А генетику не дураки придумали.

— Сам ты профурсет, и как был подлецом , так и остался, — произношу с наглой уверенностью, даже с легким вызовом, а в душе бушует ураган чувств.

Козел, какой козел! Да просто козлина!

Как был мерзавцем так и остался. Ну ничего, сейчас я тебе устрою рандеву!

Но как же было сладко в его руках. Думала, получу свое и уйду. А вот не смогла сбежать, задержалась. Так хотелось кинуть ему в лицо все, что поднялось со дна памяти.

Так что снова по старым граблям, да.

Он оборачивается и смотрит на меня удивленно.

— Че-е-го? Ты часом рамсы не попутала? Барышня? — рявкает он, и у меня подгибаются колени. Но я не сдаюсь. Не для того я пришла в этот вшивый отельный номер.

— Матяха ты, а не Матвей. Ты, скотина, даже не узнал меня! — кричу ему в лицо обвинение, словно плюю.