Предатели

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Глава первая: Анфиса

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая: Анфиса

Платье Светы мне жуть как велико.

Портниха охает и вздыхает, чуть не проглатывая шпильки, всплескивает руками и нервно подбирает то тут, то там, пытаясь скрыть очевидные недостатки.

Света выше меня.

У Светы длиннее ноги и больше грудь.

У Светы шире бедра.

Но Света сейчас далеко – не достать, не догнать.

Сестра, что же ты наделала?

Зачем ты так со всеми нами?

— Тушь потечет, - строго, словно генерал на плацу, командует мать. Подходит, резко и грубо, словно с куклой, опускает мои руки вниз, подальше от лица. – Тебе не стыдно сопли пускать?

Мне очень стыдно.

В мои-то двадцать шесть и с такими внешними данными вдруг отхватить самого Островского – это даже не удача. Это – чудо.

Чудо для всех нас, потому что меня предложили наобум, просто так, вдруг согласится взять взамен красивой Некрасовой – некрасивую.

Никто не верил, что согласится.

А Островский посмотрел на меня, как барин на вошь, покрутил пальцем, чтобы показала себя со всех сторон, и сказал: «Беру».

Даже для приличия не поторговался. Хотя мог.

Ох, Светка, зачем ты так со мной?

— Это никуда не годится! – вскидывает руки портниха и почему-то яростно трет и без того покрытые странными высыпаниями щеки. – Я просто… отказываюсь!

Мать медленно поворачивает голову в ее сторону.

Молча, как она умеет. Взгляд, от которого вянут цветы и замертво падают птицы. Вот так же она и на меня смотрела всю жизнь, потому что младшая «рожей не вышла», и у нашего бедного, но очень именитого семейства вдвое уменьшились перспективы снова заблистать в свете богатств наших с сестрой будущих мужей.

— Ты дура? – спрашивает мать, чуть не кроша несчастную портниху взглядом. – Ты знаешь, за кого она выходит замуж? Знаешь, что с тобой сделает ее муж, если хоть в одной газете напишут, что невеста Островского была «недостаточно элегантна»?

— Но я не… - лепечет несчастная женщина, боком подходя к небольшому возвышению посреди комнаты, на котором я уже битый час изображаю безмолвный манекен. – Я попробую, Инга Игоревна.

— Нет, милочка, - щурится мать. – Ты – сделаешь на совесть. И у тебя в запасе целый час. Один великий генерал говорил, что за шестьдесят минут можно начать и выиграть войну.

Ее любимая цитата.

Я слышала ее так много раз, что даже пыталась найти первоисточник, чтобы узнать, кто же выиграл целую войну всего за один час. Так и не нашла. И поняла, что мать просто все придумала. Но ведь куда интеллигентнее прикрывать амбиции чьими-то цитатами, чем говорить об этом от своего имени.

Мне так отчаянно хочется, чтобы она хоть раз оказалась в проигрыше, но и сегодня мать на высоте.

Когда портниха заканчивает, платье сидит на мне так, словно сшито на мою маленькую грудь и узкие плечи. Ничего нигде не топорщится, не выпирает и не вздувается. Кружева лежат на коже, словно приклеенные.

Мать отходит в сторону, обходит меня, осматривая, точно породистую кобылу.

Морщится.

Как обычно.

Для нее все недостаточно идеально.

Кроме Светланы.

Которая очень идеально вышла замуж и сбежала за пару дней до свадьбы c Островским.

— Неплохо, - выносит вердикт мать.

И это чуть ли не самая большая похвала от нее, какую я слышала за всю свою жизнь.

Так и хочется спросить, не распять ли себя в угоду ее планам на хорошую жизнь – может, хоть тогда на что-то сгодится и «паршивая овца».

Но я молчу.

Все уже решено.

Все уже не имеет значения.