Предательская паутинка любви

Бессмертный дакиец

Бессмертный дакиец. Глава 1.

Всё: прошлое и будущее перестаёт существовать, когда тебе в лицо заглядывает смерть. Остаётся лишь одно – сейчас. И именно в него ты погружаешься с головой. Понимаешь по-настоящему, насколько прекрасно самое простое – дышать!**

«Что самое общее для всех? Надежда; ибо если у кого более ничего нет, то она есть».

Фалес
 

Греческая Македония. Май 8-й года нашей эры. Дорога на Солоники.

Бой мы проигрывали. Да где там, нас просто уничтожали. Нас становилось всё меньше и меньше. Сжимаясь в круг, смыкая щит к щиту, мы медленно откатывались к центру – нас становилось всё меньше и меньше. Красные щиты. Рим! Бессмертный Рим! Тысячи слов! Многочасовые изнуряющие тренировки. Пот, грязь, наш командир Публий, которого мы ненавидели больше чем кого бы то ни было. Откуда они взялись? Мы знали, что леса при границе кишели варварами. Только теперь, столкнувшись к ним лицом к лицу, мы осознали – смерть, она может прийти неожиданно. Было хорошо в городе, куда ходили, маленький захудалый посёлок даков, который только и держался за счёт нас. Военных. Изготавливали свои жалкие поделки, ходили в странной одежде. Нас учили – сражаться до конца. Нас учили верить в превосходство римского оружия. Нас учили, что даже если нас меньше – за счёт умения и дисциплины мы победим. Но этот наследник дакийского вождя. Он объединил несколько племён. Мы не верили, но хотелось думать, что это просто слухи, которые так часто бродят в пограничных частях. Только жизнь солдата — это жизнь солдата. Быть готовым. Быть готовым умереть – этому нас учили. Только кода встречаешься с этим в лицо…

Солнце…Держать ровно спину. Смотреть вперёд и верить, что рядом плечо друга. Что тот, кто рядом отведёт удар вражеского копья или меча. Держать строй. Мы смыкаем свои щиты. Смыкаем, но нас всё меньше и меньше. Солнце жжёт нестерпимо. Пот растворяет кольчугу. Она становится всё тяжелее и тяжелее. Только когда рядом падает товарищ с разрубленной головой или пронзенный копьём, или мечом сил становится больше. Голова проясняется, и ты с усиленной яростью пытаешься отбросить их назад. И, на какое-то мгновение, бывает удаётся…но тут же следует расплата. Увлёкшийся товарищ, падает орошая и без того политую римской кровью землю.

Варвары…Могучие варвары, пришедшие из своих таких больших и могучих лесов. Люди севера. Закалённые невзгодами, долгими зимними морозами и не менее беспощадным раскалённым летом. Сырым летом от множества испарений болот и рек. Они пришли оттуда. Жестокие. Беспощадные. Яростные противники. От тех, кто попадал к ним в плен ходили страшные легенды.

Нам удалось быстро построиться. Расчёт на быструю победу над нами не оправдался. Мы готовы были всегда. Но мы уже три часа бились против превосходящих сил даков. И, возможно была бы надежда остаться в живых, вырваться из переделки…если б…Не Гутулл! Уже несколько раз даки откатывались от нашего строя, оставляя десятки и ещё раз десятки своих товарищей. В попытке доказать, что он лучший, варвары прыгали на щиты, бросались с одним мечом, но всегда этих храбрецов находила смерть на кончике римского меча. Дружно, как единый организм, тренировки не прошли даром, мы отбрасывали безумцев. Они падали и их товарищи, не выдержав слаженности римской когорты отступали. Но именно тогда, когда подавленные варвары в панике оглядывались- на поредевшие ряды, выходил ОН.

Бессмертный.

Гутулл!!!

Это имя скандировали в яростно-радостном исступлении наши враги и с побледневшими губами шатали мы. Те, кто ещё пока оставался живым.

Может и не бессмертный, но практически, неуязвимый. Огромного роста, более двух метров, почти обнажённый, правда с множеством странных татуировок, широкоплечий с двумя огромными, с широкими лезвиями мечами. От одного его вида становилось не по себе. Да, ходили легенды. Легенды, будто он сын богини, вскормленный простой женщиной. Другие говорили будто он заговорённый. Третьи баяли, что его охраняют таинственные знаки на теле, смысла которых не знают даже сами даки. Но это уже для нас было не важно. Он выходил. Выходил Один… и смотрел на нас. Храбрых, готовых драться до последнего, потом распахивал, как орлы крылья, руки и, потрясая двумя мечами издавал дикий крик. Крик – это образно. Это был не крик. Это был вой шакала, рёв льва и зов бешенного быка и рык медведя вместе взятый! Потом он один…бросался на нас и вращая с сумасшедшей скоростью мечами проносился по рядам оставляя убитых, раненых и покалеченных. Казалось у него не две руки, а десять, десять ног…А потом…Потом он становился в уверенной позе и начинал хохотать. И от этого хохота у нас, не боявшихся смерти, пробегали мурашки по телу. Немели руки и ноги. Нет, смерть не страшна. Страшна та непонятная, сила что была в нём. И мы, понимали, что лучше было бы две три сотни варваров вместо него. Их можно было убить. Их можно было напугать. Их можно было…но только не его. И, самое главное, на нём после нас не оставались разве что царапины. Мы же не досчитывались десятка-другого жизней, не говоря уже о покалеченных и раненых. И это приводило в уныние всех оставшихся в живых. Так было и в этот раз. Очередной. Очередной раз мы откатились, оставляя убитых товарищей и оттаскивая раненых в центр круга. Как же нас осталось мало! Из пятисот человек, чуть более сотни!

Сердца римлян вздрогнули. Страх, окутал наши ряды, как туман утро. Возникло такое чувство, что мы сейчас все погибнем. Гортанный, невероятно мощный, вибрирующий голос, сковывающий мышцы и леденящий кровь звук…Он проникает в каждую клетку и хочется бежать…бежать подальше, куда угодно…хочется бежать от этой страшной неизбежности смерти! Просто хочется тупо бежать. Ты понимаешь, что… Какой Рим? Какие боги? Ты понимаешь, что это сама смерть смотрит на тебя. И эти варвары с восторгом бьющие мечами в щиты… всё это мне напомнило Колизей, в котором мне посчастливилось побывать. Колизей, где впервые я увидел Её. Самую-самую. Самую прекрасную из всех. Под ложечкой неприятно засосало. Не будет уже НИЧЕГО! Всё закончится через час или два. Поле усыпано трупами римлян. Нас осталось уже меньше четверти. Не считая раненых. Мы все умрём. Рано или поздно. На этой, чужой земле. Помощи ждать было не от кого. Гарнизоны, даже если б знали, вряд ли выслали нам подкрепление. Побоялись. А если б и выслали- их участь была бы той же. У нас шансов выжить не было совсем. Жажда крови. Жажда зрелищ! Именно это испытывали уже не мы, а толпа кровожадных варваров. Отчаяние овладело нами. И оно глубоко проникло и в меня, и в то момент, я сам того не ожидая закричал: