Предчувствие войны

Петров вернулся домой за полночь. Дом спал. На кухонном столе одиноко стояла тарелка остывшего борща. Рядом - кусок хлеба и пара зубчиков чеснока. В последнее время, когда он приходил поздно, жена, поджав губы, молча ставила перед ним нехитрый ужин и демонстративно оставляла его в одиночестве.

Дети, как правило, уже сопели в кроватях. Сегодня она и вовсе решила его не дожидаться. Ну и пусть. Он же её не просит.

Засовывая тарелку в микроволновку, Петров не без удовольствия вспоминал сегодняшнюю сцену в аптеке. Когда аптекарша узнала, зачем пришёл покупатель в камуфляже, она поначалу заулыбалась от умиления. Но услыхав, какое количество упаковок женских прокладок он затребовал, пожилая женщина потеряла дар речи и долго смотрела ему вслед округлившимися глазами.

Петров ухмыльнулся. Она наверняка не знала, что из этих предметов интимной гигиены можно сделать отличные стельки для сапог. А еще - перевязочный материал. Прижал к ране, обмотал и готово!

Борщ был наварист. Пока можно такой позволить, думал Петров. Цены растут быстро, о мясе скоро придётся забыть. Хорошо бы ещё тушёнки прикупить, пока опять не подорожала. Место в гараже есть. Скоро и на даче схрон будет закончен. Можно часть запасов туда перевезти. К счастью, тёща уже не надоедает расспросами, чем это таким подозрительным занимается зять на своих шести сотках параллельно с выращиванием картошки.

Жена, недалёкая женщина, давно отказалась помогать мужу в подготовке. Она и новости перестала смотреть, говорит, что на психику давят бесконечные сообщения о терактах и кровопролитиях. Про скорое начало третьей мировой вообще слушать отказывается. Ну и дура. Сама же потом спасибо скажет, когда в схроне будут всей семьей отсиживаться.

Петров достал из одного из многочисленных карманов рыбацкой жилетки измочаленный листок и в очередной раз пробежался глазами по списку. Про что-то он забыл. Топливо, спички, доски на дрова…Из-за них и задержался. На работу привезли оборудование в деревянных ящиках. Начальник знал, что Петров мужик хозяйственный, и не стал спорить, когда тот пилил их и загружал в багажник своего внедорожника. До ночи провозился, пока выгружал добычу в гараж. Спину потянул. Надо дополнить список медикаментов.

Печенье! Петров хлопнул себя по лбу. Вот почему его грыз червь сомнений в своей раньше никогда не подводившей памяти. Коробку песочного печенья он прикупил в соседнем супермаркете по акции за копейки. Поставил в кухонный шкаф, намереваясь отвезти к остальным запасам, и забыл. Прервав трапезу, Петров сунулся в шкаф и обомлел. Кто-то вскрыл коробку, неаккуратно приклеив скотч на место в надежде, что будет незаметно. Он рванул картон. Так и есть – пачки не хватает.

Петров вернулся к тарелке с борщом. Хлебая красную жижу, он мрачно размышлял, кто из домашних посмел нарушить его запрет. Внезапно его чуткое ухо охотника уловило шуршание. Ложка замерла на полпути. Шуршание отчетливо повторилось. Пронзительная ночная тишина малейшие децибелы усиливала втрое.

Петров мягким звериным шагом прокрался в сторону звука. Шорох явно раздавался из-за приоткрытой двери детской. Петров припал к щели и затаил дыхание. Точно! Детская кровать, второй этаж! Вот кто посмел залезть в коробку! Ну, сейчас будет головомойка!

- Попался?! - рявкнул Петров, врываясь в детскую. Одним махом он включил свет и сорвал одеяло, скрывавшее похитителя.

Посреди кровати лежал пятилетний сын. От страха и яркого света он зажмурился и скрутился в комок. В ладошках он сжимал предательски шуршащий пакет с печеньем. Рассыпанные по матрасу крошки красноречиво свидетельствовали о совершенном преступлении.

Потрясая бессовестно вскрытой и опустошенной наполовину пачкой, Петров изливал негодование на младшего сына. Старший благоразумно притих в недрах первого этажа, и на всякий случай, прикрыл голову одеялом. Такая картина предстала перед испуганным взором жены Петрова, влетевшей в комнату в ночнушке и одном тапочке.

- Ты псих ненормальный! – закричала она оторопевшему мужу в лицо. – Иди ко мне, зайка! – потянулась она к малышу.

Почувствовав теплые руки матери, мальчишка безудержно разревелся. Мать вытащила из-под одеяла старшего и велела идти спать в родительскую спальню. Тот безропотно подчинился. Прижимая зашедшегося в истерике сына к груди, она с порога сказала чужим голосом, которого муж ни разу от неё не слышал:

- Не смей заходить к нам в комнату. А завтра мы переезжаем к матери, - и хлопнула дверью.

Петров в прострации стоял посреди детской. Потом он перевёл взгляд на опустевшую кровать и вздрогнул. Среди весёлых узоров на простыни темнело мокрое пятно. В ладони хрустнуло. Он со злостью швырнул пакет, и печенье веером разлетелось по комнате.