Прерванная Песня Планетарного Роя, Нф-рассказ

Прерванная Песня Планетарного Роя, Нф-рассказ

Веле Штылвелд и Игорь Сокол: Прерванная песня планетарного Роя
© Ирина Диденко: Танец планетарного роя
 

В воздухе разливалась неземная лазурь. Казалось, она вызревала за считанные секунды, как будто нес ее олимпийский стайер, который стремился быть первым на бледно-голубой стометровке. Затем лазурь накипала и начинала пузыриться.
Пузырьки лопались, и из них возникали мелко вибрирующие сущности нежнейших цветов радуги. У них были цилиндрические продолговатые тела метизных заготовок, или такими они только казались. Они неслись по небу в разные стороны и рисовали странные фигуры, издали напоминавшие то строгие фигуры Лиссажу, то размытые пятна Роршаха.
Инопланетным исследователям они доставляли неприятность, размывая своими бессчетными контурами линию горизонта, разрывая ее. А еще они вроде бы пели. По крайней мере, их слаженные голоса улавливали исследовательские сонары, тогда как каждая отдельная особь, казалось, не издавала ни звука. И все-таки от роя шел гул. Он мешал сосредоточиться, он мешал исследователям думать, он просто их раздражал...
Как здорово мчаться по небу, когда нас несет теплый и легкий ветер. Впрочем, можно двигаться и наперекор ветру, но тогда надо лететь навстречу тем, кто просто вальяжничает на весу, и вызывать у них противоречивые чувства: лететь за нами или игриво препятствовать нам. Нет, лучше все же поступать так, как поступает наше большинство, приветствуя нежный парус попутного ветра…
Раннее утро. Наше голубоватое древнее солнце величественно выплыло из-за горизонта, и мы первыми из живущих увидели и поприветствовали его грациозными «па» в поднебесье, где все так торжественно и тихо, отчего и у нас на душе ясно.
Где-то под нами, в первом солнечном озарении непрерывно плещет бескрайнее море, слизывая мокрым языком мелкую гальку континентального побережья. На нашей планете единственный материк. Мы называем его Большою землей. Так назвали его еще наши предки, однажды спорхнувшие с материка и улетевшие в поднебесье, где мы с тех пор обитаем. Никто не знает, почему это произошло. Существуют легенды, что в нас перешла душа Погибшего мира. Если и да, то мы к этой Гибели не причастны. Мы только память о нем.
Душа и Память... А еще – Воспаренье!..
Они пролетают над самой кромкой наносной длинной косы, которая выдается далеко в залив. Вдоль ее берегов тянутся заросли вьющихся фиолетовых растений. На рассвете они открывают свои лиловые продолговатые бутоны, которые мерно колышутся на длинных тонких стебельках, как бы приветствуя рой цилиндроидов, парящий в солнечном свете.
Вьющимся растениям принадлежит почти вся кромка морского взморья, но их расцветка изменяется от нежно-фиолетовой до буро-коричневой в зависимости от времени суток и возраста отдельных особей. Время от времени старые особи отмирают, и тогда вновь преобладает нежно-фиолетовый фон. И так теперь, как утверждает Память, будет происходить вечно, и Душа с тем вынуждена согласиться...
Между тем, парящие поющие цилиндроиды и вьющиеся растения – не единственные живые существа, населяющие этот мир. Там, где обрываются фиолетовые побеги и отмирают последние ростки-корешки бурых, там и начинается собственно Большая земля, на которой расположены норы Ползающих Внизу. Они изрыли весь континент. Возможно, даже они питаются камнями, поскольку кроме нор и камней на континенте более почти ничего собственно нет. А возможно, они все еще питаются Страхом о содеянном прежде.
– Так не бывает, – упрямо говорит Память.
– Еще как бывает, – настоятельно не соглашается с нею Душа.
Мы, воздушные странники, жалеем этих жалких существ. По-нашему, они лишены и Души, и Памяти. К тому же им не знакома ни воздушная, ни морская стихия. Они уступили все поднебесье нам, а все побережье растениям, и всю свою жизнь живут-ютятся в тесных подземных жилищах, в которых скрываются с первыми лучами солнца, чтобы выползти из нор, перебирая шестью суставчатыми лапками, уже только после заката, когда мы, насытившись терпкой вечерней росой, зависаем низко над кромкою побережья. В это время смыкаются цветочные лепестки, а наша песнь затихает. Мы не смолкаем, мы переходим на шепот и убаюкиваем им вьющиеся фиолетовые заросли: спать, спать, спать – до самого рассвета, до утренней зорьки...
Тут-то и появляются из своих нор Ползущие Внизу и отправляются на охоту за добычей личинок, червей и жуков, а еще камней, без которых представить их трапезы невозможно. Камни перетираются в их желудках в песок, смешиваясь с небольшим количеством трудно добытой скудной порции протеина, и таким образом на планете вновь появляется гумус, в котором и живут черви и откладывают личинки жучки. Так происходит в нашем мире давно, так давно, что наше светило уже успело переменить свой цвет, а колонии прежде редких растений завоевать все побережье.
Тела Ползающих Внизу покрыты коричневой шерстью, и ночью они незаметны. Зато при первых же лучах нашего голубоватого солнца они трусливо прячутся в норы, в которых рождаются и умирают источенные камнями насквозь, просто влача ночные, жалкие, совершенно бесполезные жизни.
Существует даже легенда, хранящаяся в Памяти, что когда умрет последний из Живущих Внизу, - над планетой восстанет Радуга Планетарного Всепрощения. Мы, поющие, в это верим. Так нам подсказывает наша Душа…
Наш Рой разделен на кланы, которые с земли едва различимы. И все-таки мы разбиты на стайки. А посему Мы – это мы и мы, и снова мы, и опять мы... Но это нас не путает, и любой из нашего мы ни за что не перепутается с мы из другой стайки-клана, внутри которой мы – единое целое, а вне – часть целого Мы. Как видите, все достаточно просто. Это только в глазах Ползающих Внизу, и тех, кто иногда приходит со Звезд – все мы однообразны.
Но вот по круглым бокам-обтекателям одного цилиндроида из нашего клана внезапно пробегают золотистые молнии. Это значит, что он хочет сообщить всем иным нам нечто особо важное. Вокруг информирующего собратьев клан обычно образует многолепестковый цветок Лиссажу, расстояние в котором одной особи от другой максимально сближено для мгновенного мысленного контакта. И мы узнаем ошеломляющую нас новость: вновь на планете те, кто иногда приходит со Звезд!
Несколько раз они уже прилетали, но задерживались здесь недолго. Их интересовали камни, которые крошат Ползающие Внизу, но эти камни,  как и на Марсе,  оказались окаменевшим пеплом Погибшего мира и  содержали в себе безмерную алчность одних и рабства других,  прежде сопутствовавших их добыче в Древнем мире.
На нашей планете они переплавились в боль, а затем в пепел, который окаменел и покрыл планету непроницаемой скорбной коркой, из-под которой и выбилось однажды соленное море слез, пролитых прежде.
Присутствие очередных пришельцев со Звезд почему-то нас настораживало.  Сказывался опыт тысячелетий. Так, например, одни из прежних пришельцев со Звезд были восьмилапыми, покрытые жесткими панцирями и имевшие мощные челюсти. Это они и привезли Ползающих Внизу в надежде расколоть испепеленную корку планеты. Они облазили всю Большую землю и побывали даже на мелких островках, насаждая колонии шестипалых, но не нашли для себя ценной добычи и бросили бесчисленные полчища Ползающих Внизу заживо догрызать до пуповины ранее испепеленную землю. С тем и убрались восвояси на странных металлокерамических посудинах, в которых их, возможно, носит и по сей день в глубинах дальнего космоса, где есть, вероятно, и более обездоленные, и более израненные планеты...
Нынешние пришедшие со Звезд отличаются от всех прежних. Они – иные. У них всего по четыре лапы, но передвигаются лишь на задних, как никто у нас на планете не делает. К тому же их головы кажутся идеально круглыми и на них нет, как у Ползающих Внизу, двух цепких клещевидных захватов, без которых на поверхности испепеленного мира никому из Ползающих Внизу просто не выжить!
Но на поверку головы этих пришельцев только кажутся круглыми.
Один из соседнего Мы-клана подсмотрел на бреющем и передал всем нам, что внутри своего инопланетного судна с прозрачными круглыми отверстиями они снимают и свои верхние блестящие шагреневые серебристо-змеистые шкуры,  и свои круглые наружные головы, и оказывается, что у них нет панцирей и все равно нет на головах цепких клещевидных захватов. Как видно, в нашем мире они пробудут недолго...
Внутри своего корабля они совершенно разные – отличаются и цветом и ростом: желтые, оливковые и бледнолицые.
Наш рой разворачивается к Большой земле. Обычно, ничего интересного там не происходит. Шестилапые медленно дробят спеченный пепельный панцирь и отрывают в нем новые норы. Но сейчас – эти странные пришельцы со Звезд. Они не разыскивают добычу у себя под ногами. Их почему-то больше интересуют: вода и воздух. Они собирают их в прозрачные сосуды. Уже несколько дней. Ни воды, ни воздуха от этого на планете не становится меньше. Вот смешные уродцы!..
Сквозь солнцезащитные, почти непроницаемые для внешнего света заслонки в съемных шарах видны их разноцветные лица. У того, что повыше – бледнолицего – узкое со светлыми глазами и волосами. Тот, что пониже – желтолиц, широкоскул и узкоглаз. По ширине его лицо вмещает в себя почти два лица узколицего. Они разговаривают.
Нам не нужно расшифровывать их речевую знаковую систему.
Мы изначально улавливаем общий смысл идущей беседы. Нам всегда понятно, о чем говорят любые пришельцы со Звезд, если только разговор заходит о нас. Ибо мы – Душа и Память, Память и Душа нашего погибшего мира.
– Посмотри, Ву, они опять прилетели.
– Да это все те же радужные цилиндры. Правда, их больше чем вчера. Наверное, они нас изучают...
– Зато мы сегодня только вдвоем. Мирная пешая прогулка по трупу древней планеты. Она, похоже, многократно старше Земли. Жаль, что иные не видят этого атмосферного явления.
– «Явления»? По-твоему, они что-то вроде облаков?
– А по-твоему, нет? Уж, по крайней мере, они не медведи...
– А я тебе говорю, это живые субстанции, а вовсе не тучки! И кучкуются они странным образом... Скорее, как пчелы!
– Ты, слишком увлечен, Готик, своей космобиологией. Вот тебе и мерещатся живые на ровном месте. Знай, изучай себе здешние фиолетовые заросли и некогда занесенных сюда шестилапых, и на докторскую космобиолога тебе хватит...
– С моими учеными амбициями ты хватил, и вообще, Ву, прекрати называть меня – Готик, я этого не люблю!
– Но так тебя зовут почти все...
– А ты хоть знаешь, Ву, что такое готик? Это стиль в архитектуре, широко распространенный в Западной Европе. Так что же, и мне называть тебя Колониалик? А эти цилиндроиды, между прочим, именно сейчас летят перпендикулярно направлению ветра, а значит, передвигаются осознанно. Сможешь ли что-нибудь возразить?
– Странные какие-то организмы: ни тебе органов чувств, ни конечностей, да еще этот дикий зудящий звук – он меня раздражает! – Ву под защитным колпаком скривил нелицеприятную гримасу. Готфрид ее не заметил. – И все же не верю, что эти парящие колбаски – живые. Чем же они тогда питаются?
– Возможно, даже энергией солнечного ветра. Существует только один способ установить их суть. Попробуем это...
Всем кланом мы зависаем над пришельцами. Они ритуалят. Высокий и светлокожий берет длинный блестящий шест с тремя разноцветными кнопками. Он направляет его в нашу сторону...
– Что ты, Готик, собираешься сделать?
– Добыть опытный экземпляр. Его и изучим!
– Стой! Это недопустимо – Устав инопланетного исследователя запрещает подобные действия!..
– Победителя не судят. Угомонись, Ву. Нам-то и надо всего один экземпляр...
Тут же из маленького отверстия на кончике шеста вылетела небольшая юркая молния. Она рассекла рой и сразила один радужный цилиндроид...
О, Душа и Память! Пришельцы со Звезд сразили одного из нас насмерть! Мы мгновенно ощущаем непередаваемо страшную боль! Она ранит нас и отбрасывает за барьер выстраданного милосердия.
И тогда весь наш Мы-клан мгновенно ополчается против пришельцев. Мы допустили их на планету, а они вновь возродили в нас боль. Наша бесконечная песнь Души и Памяти ненадолго прервалась...
Мгновенно наш обидчик и его товарищ падают на землю, где рядом с ними уже покоится мертвеющая оболочка нашего радужного собрата.
Мы улетаем. Прощаться нам не с кем. В нас навсегда перешли и его боль, и его Душа, и его Память...
Мы снова запели. Он опять восстал среди нас! Вскоре возродится и его оболочка, но пришельцы со Звезд должны будут знать: причинить страдание одному из нас, значит, причинить страдание всем.
Если эти пришельцы действительно разумны – они это поймут. И никогда впредь не применят против нас силу. Одному из них мы подарим прощение, а второго постигнет Нечто...
Из рапорта командиру экспедиции планетарного звездолета «Арктур 2705»:
Сообщаю о происшедшем, основываясь на показаниях бортового «черного ящика». Во время исследовательского десанта в глубь Большой земли дежурными базы оставались ведущий бортинженер Ву Ван Тхан и космобиолог Готфрид фон Майер...
Пополудни местного времени над базой появился «поющий рой» цилиндроидов, в разумный контакт с которыми вступить ранее не удавалось. Между дежурными произошла полемика по поводу природы наблюдаемых объектов, после чего космобиолог предпринял попытку добыть контрольную особь для лабораторных исследований, применив для этого бластер. В ответ оба дежурных были поражены энерголучом большой мощности.
В настоящее время Ву Ван Тхан находится в реанимационном отсеке и постепенно идет на поправку, а Готфрид фон Майер помещен в исследовательский санитарный отсек в силу того, что его биологическая структура получила странные изменения вследствие энергетического удара и наблюдаемого в связи с ним планетарного полиморфизма: возникли добавочные конечности, на спине образовался хитиновый панцирь, а на голове клещеобразные захваты. При этом наблюдается угнетенная модель поведения. Внешне он все больше напоминает обитателей Большой земли. Интеллектуальный контакт с ним утерян.
• Рекомендации последующим исследователям:
В силу выше изложенного – необратимой деградации исследователей,  вследствие агрессивных действий,  предлагаем продолжать исследование «поющих роев» цилиндроидов сугубо мирными средствами.
Начальник службы Внешних Контактов с разумными инопланетными организмами Янко-Чедомир Иович.