Прерванный взлёт

Главы 15, 16, 17

Глава 15

МАРИЯ

Только с наступлением мая в Москву пришла весна. Солнышко пробудило заспавшуюся природу, а разбуженные деревья и травы заставили и людей преобразиться, забыть о холодных оковах зимы.
…На дачу ехать было рановато и поэтому весь май Аристовы
посвятили прогулкам по Москве.
– Вы с папой фанатично изучали город, – улыбалась Антонина Аркадьевна. – И Ирише от вас это досталось!
Прогулки по городу приводили девочку в восторг. Это было как большое путешествие, ведь они не просто ходили по центральным улицам и переулкам. Маша всегда обращала внимание Ириши на наиболее старинные и красивые здания, рассказывала истории, связанные с названиями улиц, Ириша играла на детских площадках. А ещё дочка Маши любила перекусить где-нибудь.
– Мы как взрослые, да, мам? – глаза Иры вспыхивали яркими огнями.
– Да, как в бабушкиных сериалах!
– Мороженое купим где-нибудь по пути, – всегда сообщала Ириша маме, когда они садились за столик в каком-нибудь кафе. – Будем идти и есть!
Мороженое для Маши и Иры было любимым лакомством, они покупали его во всех встречающихся на их пути ларёчках.
А по дороге домой, они обязательно покупали сладости к чаю. И вернувшись, рассказывали Антонине Аркадьевне о путешествии.
… – Жаль, что мы не живём где-нибудь там, куда ездим гулять, – вздохнула однажды Ира.
И в самом конце мая Маша решила показать дочке свой старый дом, погулять с Иришей по улицам своего детства. И случилось это неожиданно.
Маша с Иришей доехали до «Площади революции» и прошли по переходу до ГУМа. Конечно, купили по мороженому.
– Раньше, когда я была маленькая, самое вкусное мороженое продавали в больших магазинах!
– И в этом?
– Да, – кивнула Маша.
– А какое вкусное?
– Стаканчик был очень хрустящий, – Маша улыбнулась воспоминаниям о детстве. – На дне был джем, а над ним два шарика мороженого! Нигде такой вкусноты не продавали, только в центральных магазинах!
Они повернули на Ильинку. Дома в этой части Москвы были великолепно-торжественными, а резные украшения превращали их в величественных горожан.
– Все эти дома выстроили купцы.
– Это те люди, которые торговали?
– Да, – кивнула Маша. – Эти люди много вложили в строительство Москвы. На этой улице был Гостиный двор.
– Красиво здесь, мам…
С Ипатьевского переулка они свернули в Никитников переулок. И увидели красивейшую церковь. Церковь Троицы в Никитниках.
– Эту церковь тоже купец построил? – Ириша, затаив дыхание, рассматривала величественное строение, отделанное белым камнем и изразцами.
– Купец Никитин…
Маша часто приходила сюда с отцом, слишком уж красива была эта церковь, Аристовых притягивала её магия.
Маша рассказала дочери о фамильной усыпальнице Никитиных, обратила внимание девочки на колокольню.
– Мне больше всего этот балкончик нравится, – сказала Ириша.
– Это называется галерея-притор, – пояснила Маша. – И крыльцо замечательное!
Эта галерея живо напомнила Маше Палаты боярина Волкова, находящиеся недалеко от их старого дома.
– Ир, хочешь, я покажу тебе, где мы жили с бабушкой, пока ты не родилась?
– Хочу!
Именно сегодня и наступил день окончательного разрыва со всеми надеждами, связанными с Германом. Яркое весеннее солнце разогнало туман сновидений наяву. Фантазии развеялись, и Маша почувствовала, что способна жить свободно, она больше не зависела от трясины ненужных иллюзий.
– Пойдём, Ириш!
Маша взяла Иришу за руку и повела на экскурсию в город своего детства.
Маша шла и улыбалась: она теперь не чувствовала боязни! Как же было глупо столько лет не ездить к истокам своей жизни лишь из-за Ковских, страшась встретить кого-нибудь из их семьи! Чистопрудный бульвар – это не вотчина Ковских и напрасно Маша обделяла себя общением с родиной.
…У площади Покровских ворот Маша с дочерью свернули и вскоре увидели поблёскивающую гладь Чистого пруда.
– Здесь я чаще всего и гуляла!
Они неторопливо прошли вдоль берегов пруда, рассматривая плавающих птиц и наблюдая за лодочками, скользящими по воде.
Ириша с интересом смотрела на рыбаков и, с ещё большим
интересом, рассматривала водоросли, лежащие по берегам.
– Пруд чистят, – пояснила Маша, а потом рассказала дочери, почему пруд называется Чистым.
…Стоящая между деревьев будка для дворницкой утвари привела Иришу в восторг.
– Мам, это не для метёлок и лопат, – проговорила Ириша таинственным, тихим голосом. – Это домик для волшебных человечков!
Маша посмотрела в сверкающие глаза дочери и не стала разубеждать её. Пусть Ира тоже считает это место волшебным…
Сидя на лавочке, Маша с Ирой лакомились очередными порциями мороженого и смотрели на фонтаны. И. отдохнув, направились к Большому Харитоньевскому переулку.
– В этой школе я училась.
Они прошли через школьный двор и вскоре оказались в Фурманном переулке.
– Сейчас я покажу тебе, в каком доме мы жили…
У Маши щемило сердце, когда она проходило мимо знакомых до мельчайших деталей домов. Как же здесь было хорошо и спокойно. Такое умиротворение Маша испытывала только здесь.
Они прошли длинную арку и оказались во дворе. Маша вздохнула, счастливая: ни волнения, ни беспокойства, только покой и радость от встречи со старым домом…
Маша показала Ирише их подъезд и окна их бывшей квартиры. Во дворе было тихо, пустынно, но, как и всегда, уютно. Они немного посидели на лавочке: Ириша молча смотрела на маму, улыбающуюся, впитывающую в себя энергию старого, родного дома.
– Может быть, мы когда-нибудь вернёмся сюда, – эта мечта-стремление возникла в Маше внезапно.
– И будем жить здесь? – заинтересовалась Ириша.
– Надеюсь, нам это удастся!
…На прощание Маша с Ирой прошли по Большому Харитоньевскому переулку и остановились возле Палат боярина Волкова.
– Это здание мне больше других нравится, – Маша присела на корточки и обняла дочку. – Видишь, какое красивое крыльцо…
Ириша кивнула. А, вдоволь насмотревшись на старинные палаты, она поинтересовалась у мамы, почему дома на другой стороне закрыли большущими покрывалами.
– Их ремонтируют, они старенькие и нуждаются в обновлении.
– Давай потом переедем в какой-нибудь из этих домов, – предложила Ириша. – Мы тогда всегда сможем видеть эти красивые палаты!
Маша улыбнулась. Это было бы прекрасно, но такое вряд ли осуществимо. Ведь после реставрации квартиры здесь будут слишком дорогим удовольствием.
…На Садовой-Черногрязской они остановили такси. Обе устали от столь длительной прогулки, да и до дома хотелось добраться без суеты.
Удобно устроившись на заднем сиденье, Ириша почти сразу же уснула, прижавшись к маме.
«Может быть ей снится дом, в который мы когда-нибудь вернёмся», – подумала Маша и погладила мягонькие волосы дочери.
Маша с удовольствием смотрела на бегущие за окном улицы. Она, действительно, чувствовала себя свободной. А тем более у неё появилась мечта и Маша знала, что ей хватит сил, чтобы идти прямой, светлой дорогой жизни. Тогда всё у неё получится!

АНТОНИНА АРКАДЬЕВНА

Со второго этажа дачи Аристовых открывался живописный вид на Истринское водохранилище. Антонина Аркадьевна смотрела на ребристую водную поверхность – с утра накрапывал дождь. Дождь убаюкал Иришу, а Антонине Аркадьевне навеял воспоминания…
…Этот дом появился у Аристовых в год, когда Алексей Алексеевич стал мужем Антонины Аркадьевны. У Алексея Алексеевича была комната, выделенная ему авиакомпанией. После женитьбы он переехал к жене. Огромная квартира Аристовых не нуждалась в улучшении, жилую площадь в те времена продать было невозможно, а поэтому Аристовы решили поменять её на дом в деревне. Когда обмен состоялся, Алексея Алексеевича снова прописали в Москву, а дом оформили как совместное владение мужа и жены.
Так у Аристовых появилась дача. И не просто дача, а самый настоящий загородный дом: небольшой, но зато двухэтажный, кирпичный, стоящий неподалёку от Истринского водохранилища. Участок был ухожен, но Аристовы не стремились фанатично
заниматься огородничеством. Помимо уже посаженных плодовых
деревьев и кустарников они ограничились несколькими грядками с клубникой и зеленью. Главным для них было иметь постоянное, комфортное место отдыха, а тем более вскоре родилась Маша.
В возрасте четырёх месяцев Маша впервые познакомилась с дачей. И в этом же возрасте её окрестили. Неподалёку находился Ново-Иерусалимский монастырь и Алексей Алексеевич с Антониной Аркадьевной, поддавшись неведомому влечению, отправились туда, чтобы договориться о крещении дочери.
– А вы обвенчаны? – поинтересовался батюшка.
– Нет… – растерянно ответили Аристовы в один голос.
В тот же вечер они обвенчались – без свидетелей и пышности. А через несколько дней этот же батюшка окрестил их дочь…
…Через шестнадцать лет в Ново-Иерусалимском монастыре произошли крестины Ириши.
А дом на берегу Истринского водохранилища стал любимым местом Аристовых, дом остался единственным незыблемым, доставшимся им из прошлой жизни. Дом дарил умиротворение, именно здесь они чувствовали себя защищёнными.
…Всё это было до тех пор, пока между Антониной Аркадьевной и Машей не возникло первое непонимание, вернее мать с дочерью не пришли к согласию.
Антонина Аркадьевна смотрела на водную поверхность, волнуемую дождевыми каплями, старалась обдумать сложившуюся обстановку и пыталась понять дочь.
Маша сказала маме, что хочет пойти работать, поскольку пора определиться в жизни и начать учиться самостоятельно хозяйствовать.
– А то я слишком хорошо устроилась под твоим крылышком! Так нельзя.
Антонина Аркадьевна уверяла Машу, что ни к чему сейчас искать работу, им хватает денег.
– Мы же сдаём нашу однокомнатную квартиру в Фурманом переулке, а это сумма будет побольше иной зарплаты! Да и я работаю!
– Тебе пора отдыхать, а работать нужно мне! – ответила Маша. – И вообще, а если бы у нас не было этой замечательно расположенной однокомнатной квартиры?
Антонина Аркадьевна говорила, что нужно спокойно окончить институт, а потом уж думать о работе. Но, Маша утверждала, что
почти все её сокурсники работают, и это никому не мешает.
Мать с дочерью никак не могли прийти к соглашению.
– И кем ты собираешься работать, Маша?
– Валютным кассиром, – ответила Маша, чем ввергла маму в ещё большее волнение.
– Маша…
– Девчонка из группы, с которой мы дружны, работает и – ничего! Кстати, она сможет меня устроить, так что нужно всего лишь окончить курсы! И вообще, лишняя специальность не помешает!
Антонина Аркадьевна вздыхала, но её уверения, что переутомления дочери ни к чему, что всему своё время, ни привели к желаемому мамой результату.
– Может быть тебе лучше закончить автошколу? – это был последний аргумент Антонины Аркадьевны. – Возила бы нас с Иришей с дачи и на дачу!
В гараже, неподалёку от Фурманного переулка, стояла новая «девятка», эту машину купил Алексей Алексеевич незадолго до гибели. Аристовы и ездили-то на ней лишь однажды – от автосалона до гаража.
– Ладно, – кивнула Маша. – Но сначала я пойду на курсы валютных кассиров!
– Маша, зачем же тогда заканчивать институт?
– Вот именно, что я и опыта в общении с людьми поднаберусь и буду уже искать работу по специальности, не чувствуя себя неустроенным в жизни человеком!
Обе были правы, но никак не могли найти золотую середину в ответе на возникший вопрос.
Антонина Аркадьевна знала, что изменилась Маша, потянувшись к самоутверждению, после встречи с Вероникой Эдуардовной Ковской. Бабушка Германа развеяла фантазии и надежды Маши. И теперь Маша стремится к самостоятельности, но к сожалению торопится.
Антонина Аркадьевна постаралась внимательнее прислушаться к себе: что ещё, кроме возможных осложнений в учёбе, говорит в ней за ненужность желания Маши? И несколько дней, проведённых за городом, позволили Антонине Аркадьевне понять это.
– Неужели я боюсь, пусть даже где-то глубоко в душе, что дочь расширит круг общения и в её жизни может появиться мужчина? – догадалась мать. – А тем более надежды, связанные с возвращением Германа окончательно исчезли…
Видимо, так оно и было.
Конечно, Антонина Аркадьевна была очень довольна их сегодняшней жизнью, они были словно волшебный треугольник – неразрывны, равносторонни, едины. И мать не хотела ничьего вторжения в их прекрасное существование.
– Но как не сопротивляйся, это когда-нибудь случится, - проговорила Антонина Аркадьевна. – Неужели… я стану вредной, дребезжащей тёщей? Ужасно… И… не хотелось бы.
И для сохранения любви дочери, Антонина Аркадьевна решила пересилить себя: нужно понять Машу и поддержать её! Да и в дальнейшем нужно стараться укрощать свои эгоистичные желания и объективно оценивать обстановку.
…Ещё раз, взглянув на серебрящуюся водную поверхность, Антонина Аркадьевна взяла сотовый телефон и набрала домашний номер. Нужно сказать Маше, что она понимает и поддерживает её решение, ведь наверняка дочери беспокойно из-за несогласия матери.
– А тем более, сейчас Маша сдаёт сессию… Нечего ей волноваться из-за моих глупостей…