Преступление

Преступление

Иван Иванович, председатель Комитета Госдумы по культуре, вышел из своего кабинета и направился к лифтам: пора обедать. У лифтов, поздоровавшись с коллегами и чьими-то помощниками, Иван Иванович заметил на себе тяжеленный взгляд Петра Петровича, депутата из Комитета по безопасности. Чуть растерявшись, Иван Иванович широко улыбнулся и ещё раз тепло поприветствовал Петра Петровича. Однако и в лифте он продолжал ощущать на своей залысине пронзительный взгляд старого чекиста. Иван Иванович судорожно перебирал в голове родственников-бизнесменов, однако так и не смог понять столь вескую причину столь пристального внимания.

Уже в столовой к Ивану Ивановичу подсел Пётр Петрович и, пожелав приятного аппетита, принялся сверлить взглядом борщ со сметаной, который ел Иван Иванович.

– Петя, тебя что-то беспокоит? – участливо спросил Иван Иванович.

– Да, – растерянно ответил тот.

– И что же?

– Пока я был с депутатской группой в Африке, ты таки взялся за ту безумную идею! Как нам теперь жить, Ваня? Я приезжаю, а уже в комитетах эту дрянь рассматриваем!

– Ты о чём, Петя? – растерялся Иван Иванович.

– Я? О чём?! Это ты, старый дурень, о чём?

– Тише, Петрович, тише, – попытался успокоить Петра Петровича Иван Иванович, – давай по порядку. Что тебя беспокоит?

– Литература! – стараясь не расплакаться, выдавил из себя Пётр Петрович.

– Что? – не понял Иван Иванович.

– Литература, Ваня! Вы её убить решили?

– А-а-а, – догадался Иван Иванович, – да-а-а, то есть, нет, конечно, ты что? Но я понял, о чём ты.

– Ваня, это же вкусовщина! Ты помнишь, как Волку из «Ну, погоди!» запрещали курить? А ведь закон обратной силы не имеет! Ну, не должен. Как быть теперь?

– Ну… Это мы чтобы всякие бездарности госпремии не получали, и их не читали.

– А списки? Списки-то кто будет составлять?

– Ну, мы не в первый раз…

– Да, но что это за ерунда? Штраф для чиновников и служащих за не чтение книжек! По списку, блин!

– Ты что-то не читал? – удивился Иван Иванович.

– Нет, Вань, я, блин, всё читал, но кто тебе и твоим рылам из минкульта дал право определять, что каждому человеку полезно? А отдельным товарищам – штарф и исправительные работы! Блин, как вы достали, уроды! – и Петр Петрович завопил на всю столовую, – Хватит, козлы, насиловать Уголовный кодекс!

Иван Иванович чуть не облился борщом, когда схватывал Петра Петровича за руки.

– Тише, Петя, тише! Люди кругом.

– В том-то и дело, Ваня, что люди! А вы о чём думаете? Чем заняты, культурные депутаторы?

– Мы… это… культуризируем население!

– Вот ты, толстопузый, придумал этот список. Ты его сам читал?

– Я…

– А ты, блин, прежде, чем вносить поправки в Уголовный кодекс, его сам читал?

– Э-э-э…

– А ведь это книга, Ваня! Понимаешь, голова ты лысая, книга! У неё структура есть, свои традиции, своя терминология. Книга, Ваня, понимаешь, книга! И её я что-то в списочке не заметил. Зато там есть фашистский философ Ильин, Солж, призывавший бомбить нас атомными бомбами, порнограф Сорокин и ещё хрен знает кто!

– Но есть и Пушкин, Лермонтов…

– Это про того урода из «Героя нашего времени»? Лучше пересмотрели бы школьную программу! Давно пора выкинуть оттуда половину.

– Да. Петя, нас давно просят включить туда ту книжку про Зелйху…

– А, в Зулейху вас всех, делайте, что хотите! – закричал Пётр Петрович и, опрокинув на стол рассольник, встал, – Люди! Люди! Книги на всех влияют по-разному! Нельзя человека культурно обогатить насильно! Одна и та же книга по-разному может отозваться в людских сердцах и умах! Люди, одумайтесь!

И Петр Петрович, взвыв, выбежал из столовой прочь.

Тяжёлая тишина улетучилась, когда к Ивану Ивановичу подсел Никита Никитич, депутат из Комитета внешних сношений. Он ткнул Ивана Ивановича локтём в бок и сказал:

– Не бери в голову, Иваныч. Африка – дело нелёгкое. Его там малярийная муха укусила, еле откачали. Вот он и такой. Доктора говорят, через недельку-другую придёт в себя и будет как прежде.

Услышав это, Иван Иванович облегчённо вздохнул и вернулся к борщу.