Превратности судьбы, или Не будите во мне дракона!

7-5

         Я старалась, пыжилась, отрешалась и сосредотачивалась… Но дальше наступал ступор. Вернее, само собой ничего происходить не желало, и как была я золотой драконицей, так ей и продолжала оставаться. Что только Винс не перепробовал, как только не объяснял и не уговаривал меня, все было впустую. Обращаться в человека мое новое тело отказывалось категорически. Спустя пару часов брат психанул, плюнул на все и отправился с другом наслаждаться речной прохладой, настоятельно посоветовав мне продолжать медитировать и пытаться обратиться.

         И я честно в его отсутствие несколько раз пыталась. Но, несмотря на все мои потуги, воз оставался все там же, иными словами, драконья тушка по-прежнему занимала полдвора и менять размер и облик категорически отказывалась.

         И именно тот момент, когда я совсем уже приуныла, почти потеряв надежду на превращение в человека, злодейка-судьба выбрала, чтобы подкинуть мне еще одно сбивающее с толку событие. Конкретно – из императорского дворца, где пребывали с самого утра (которое я так бессовестно проспала), вернулись мои новоиспеченные родители. Вернее, родители Каталины, перешедшие мне по наследству. И мне с роковой неизбежностью пришлось-таки познакомиться с мамочкой.

         Женщина оказалась совершенно очаровательной. Невысокая, худенькая, но фигуристая, с роскошными золотисто-рыжеватыми волосами, уложенными в сложную прическу, и огромными, широко распахнутыми зелеными глазами с длинными ресницами, она явилась из золотистого облака, стоило двум драконам приземлиться на гранитные плиты у ворот особняка. Драконья мамочка растерянно похлопала этими самыми глазками, глядя на меня, я в ответ столь же недоуменно похлопала своими круглыми и желтыми на нее, после чего леди рванула ко мне бегом через весь двор, совершенно неаристократично сияя и эмоционально крича:

         - Каталиночка, солнышко, ты проснулась!

         Следом за ней, гораздо более сдержанно поспевал мой теперешний папочка, недовольно качая головой, то ли сетуя на несдержанность супруги, то ли осуждая мой все еще драконий вид.

         Я с интересом подняла морду с лап и уставилась на даму. А та с разбегу всей своей худосочной тушкой повисла на моей длинной шее, радостно причитая и щебеча что-то о непослушной драконьей девочке, так испугавшей своих немолодых уже родителей. Насчет возраста своих «родителей» я бы поспорила, по крайней мере, мамочка престарелой совсем не выглядела, скорее я приняла бы ее за свою старшую сестру. Да и отец, хоть его виски и выбелила седина, был весьма бодр и крепок и, думаю, мог бы дать фору в силе и выносливости многим моим молодым знакомым.

         Я молча и неподвижно терпела поток материнской ласки, который никак не желал иссякать. Теперь я хотя бы была уверена, что Каталину в семье по-настоящему любили, и обрела надежду, что, может, меня все же не выкинут за порог. С грустью вспомнилась моя родная мама, которая, наверное, сейчас рыдает над моей свежей могилкой на Земле, и я даже хлюпнула носом от этой безрадостной картины, нарисованной моим поистине богатым воображением. Все еще продолжавшая висеть на моей шее дамочка тут же отстранилась, смахнула с ресниц слезы радости и чудесным образом преобразилась в строгую хозяйку дома, принявшись четко выдавать прибежавшим на ее зов слугам указания.

         Вскоре передо мной появился огромный шоколадный торт, призванный утешить меня в скорби и тем самым вернуть мне душевное равновесие. А там, глядишь, не за горами и момент моего превращения в милую девушку. Кроме того, прямо во двор была срочно притащена огромная перина и заботливо подсунута мне под голову в качестве подушки – чтобы бедной девочке было мягко лежать. Я аж чуть не прослезилась от умиления – забота драконицы была поистине материнской.

         Отец все это время скромно стоял в сторонке, не препятствуя супруге ублажать любимую доченьку, но и не участвуя в ее бурной деятельности. Я лишь иногда ловила тоску в его взгляде, которую он торопился стереть с лица, пока леди не заметила. Интересно, он так и не признался ей, что на самом деле произошло с их дочерью? Рано или поздно, но истина все равно всплывет. Я совсем не знаю, какой была Каталина и, естественно, не смогу ей прикинуться. Мать по любой мелочи может заподозрить неладное, а уж если весь характер и привычки ее дочери вдруг в один миг изменились…

         Но это, собственно, уже не мои проблемы, а внутрисемейные драконьи. Я же пока в полной мере наслаждалась добротой неугомонной леди, испытывая к последней искреннюю благодарность. Мужики-то не сподобились так позаботиться обо мне.

         - Кстати, а где Винсан? – вдруг встрепенулся драконий папочка. – Почему его нет рядом, в то время как Кати так и не обернулась?

         Я, как могла, пожала плечами. Гуляет где-то моя «нянька», отлынивает от прямых обязанностей…

         Видимо, слуги сообщили лорду Лигрею то, о чем я как раз подумала, и граф заметно помрачнел. Я даже мысленно злорадно потерла свои драконьи лапки: а вот нечего было бросать такую беспомощную меня без заботы и внимания, тем более что папочка однозначно велел помогать мне во всем, и прежде всего, с оборотом. А тут невооруженным взглядом наблюдалась, увы, полная необорачиваемость.