Презумпция несчастья

Глава VII

Телефон казался намазанным маслом. А ладони были жирными от пота. Демон, сидящий внутри, забрасывал мои внутренности огненными шарами. Тело пульсировало и всем своим видом говорило, что вот-вот спустит себя в унитаз. Впрочем, оно вряд ли бы утонуло, потому что вид был именно как у того, что обычно не тонет во всех поговорках мира.

«Алло, мистер Дотс? Это Джек Сплинмуд. Да. Что? Подождите, но почему я? Постойте, мистер Дотс, но…Мистер Дотс?»

Я сам не помню, как кричал и что кричал. Я не помню, как схватил телефон и швырнул его в стену. Этот ублюдок Дотс меня уволил. Это был удар похлеще пинка в пах. Я провалился в темную бездну разочарований и унижения. Конечно, Дотс был не причем, и я, скорее всего, это понимал, но ничего с собой поделать не мог. Эмоциональные землетрясения следовали за мной по пятам. Ведь беда никогда не приходит одна. У нее всегда есть дурная подружка, которая не только на первый взгляд оказывается страшненькой.

Я встретился с Никки, чтобы вывалить на нее свой огромный ком жалости к самому себе. Она меня выслушала, а спустя три дня бросила. Бормоча что-то про неудачника, отсутствие любви и еще куча того, что я не запомнил. Нельзя сказать, что я был расстроен, нет, я был просто уничтожен. Самое смешное было в том, что Никки была права. Я долго держался на поверхности океана жизни. Из воды выглядывала только голова, а все тело уже давно погрузилось в бездну, где томятся другие неудачники. Сил оставалось все меньше, и любое неаккуратное движение отправляло бесполезное тело на дно отчаяния. Стоило только подумать, что жизнь идет ровно и без рывков, как она тут же бьет тебя по хребту, смеясь как обезумевший маньяк. Безусловно, я драматизировал. У меня есть акцентуации характера, которые наводили на людей страх. Они просто смотрели на меня, а потом в ужасе убегали, дабы не заразиться. Мои, так называемые, «изюминки» заставляли других людей, глядя на мои страдания по всякой, кажущейся для них мелочи, крутить пальцем у виска. Но что для них мелочь, для меня гигантский повод для беспокойства.

Потеря Никки оказалось последней каплей, жирной чайкой, севшей тонущему мне на голову. Больший вред, однако, причинила потеря работы. Нельзя сказать, что я амбициозный засранец, который ради карьеры перережет глотки всем, кто только подумает смотреть косо на мои планы. Но в этом и была моя проблема. Продвижение в работе, установление грандиозных целей, приводящих меня к локальному, а может и к глобальному могуществу никогда не были для меня первопричиной. Мне не хотелось иметь завод, чтобы быть лучше всех и крупнее всех только лишь для того, чтобы, держа бокал с бесценным виски в руках и с сигарой в зубах, тыкать напускной важностью и властью. Нет, мне хотелось что-то делать только ради того, чтобы помочь людям, быть ближе к ним, ведь я всегда был от них чрезвычайно далек. Пусть даже это звучит по-детски, фальшиво и альтруистично, но представлялось именно таким наивным. Безусловно, мать Тереза не кусала меня за шею, поэтому никаких великих и благих свершений и не произошло. Так дела идут у всех неудачников. Не такие люди правят миром, такие люди обычно обслуживают тех, кто им владеет. Без работы я чувствовал, что качусь под откос. От одной только мысли, что моя родня и друзья будут это обсуждать, мне становилось дурно. Я окунулся в теплые объятия депрессии и забылся.

Однако тотальный разгром моей личности только предстоял. К концу недели я понял, что мир по какой-то причине еще существует и, похоже, мне придется шевелиться и попытаться разжать стальные объятия апатии. Отец перестал со мной разговаривать, он лишь укорительно смотрит и покачивает головой с таким разочарованным видом, что и без того почти непреодолимое желание схватить нож и всадить себе в шею становится еще сильнее. Я хотел, чтобы он меня поддержал, но не уверен, что от этого был бы толк. Таков уж мой отец. Представления о жалости с его стороны злили меня. Две долбанные стороны одной долбанной медали.

Я решил, наконец, встретиться с друзьями. Мне так и не довелось с ними встретиться до «спуска с горы на голой заднице», поэтому сейчас я всячески избегал любого контакта. Вообще мои отношения с друзьями нельзя назвать «дружественными». Я всегда хотел владеть ситуацией и быть каждому из них лучшим другом, находиться в центре каждой истории и быть в курсе всех событий. Мне хотелось, чтобы они считали меня своим лучшим другом, они же для меня были просто людьми, с которыми я проводил время, когда одиночество брало ластик и стирало все краски жизни вместе с настроением.

Со Стефани, Диком и Тимом мы были знакомы с самого детства. Нас объединяли совместные игры во дворе, баловство и мелкое хулиганство. Сейчас, обдумывая, почему мы вместе шатались, я пришел к выводу, что просто так сложилось, больше никого не было под рукой. Друзья поневоле. Истинной дружбой, которая весьма редкая, несмотря на свою популярность, никогда и не пахло. Большинство попросту заблуждаются, говоря о дружбе. У многих ее нет точно так же как и у нас, но мы честно признаемся в этом, хотя бы мысленно, остальные же продолжают обманываться.

У меня давно уже в голове имеется досье на каждого. Дик – эксцентричный парень, который всегда умудрялся влезть в неприятности и втягивал всех остальных за собой, эдакая черная дыра, состоящая из проблем. Он всегда хотел быть лидером, но у него ничего не получалось, и его завистливая натура всегда взрывалась в такой момент. Он легко может наговорить гадостей, и я уверен, что он так и думает, однако быстро отходит и возвращается в состояние покоя до следующего всплеска. Его целеустремленность позволила дослужиться до какой-то важной должности в банке, где он работает. Он стал весьма крупной шишкой, но останавливаться явно не собирался. Так получалось, что мы всегда соревновались по любому поводу сами того не желая. И это были не дружеские забавные состязания, после которых все смеются и, веселясь, уходят в закат. Соревнование кто, дальше кинет камушек, превращалось в драку, потому что зачастую Дик проигрывал и выходил из себя. Эта внутренняя борьба между нами чувствовалась всегда. Она висела в воздухе, ее можно было резать ножом и тыкать в нее вилкой. Дела не стали лучше, когда я начал встречаться с его кузиной. С девушками у Дика не ладилось, хотя были они у него в достатке. Он всегда выбирал «плохих» девчонок, стерв или просто редкостных тупиц. Обычно хватало месяца, чтобы отношения переходили в терминальную стадию, что не могло не сказываться на нервозности Дика. Но ингибиторы в лице Стефани и Тима практически всегда его успокаивали. Тим же был совсем другим. Он скромный, застенчивый простачок и зануда, которым помыкают все кому не лень, вытирая при этом об него свой грязный ботинок. Он всегда находится в тени других людей, в компании он пытается шутить, но так как юморист из него паршивый, слова лишь сотрясают воздух. Разумеется, он просто не мог не стать главным объектом наших насмешек. Он это позволяет, и все проглатывает с достоинством, как чересчур усердная порноактриса, но самое главное, что он доволен. Начальство на работе скидывает на него все что тяжелее листа формата А4 и сложнее игры «Твистер», тем не менее я никогда не слышал от него жалоб или недовольства. Как уже можно было догадаться, девушки не жаловали его своим вниманием. «Не жаловали» от слова «совсем». Все его попытки познакомиться с девушкой заканчивались нашим гоготом. Несмотря на все это парень он преданный и на него всегда можно положиться. Чего не скажешь о Стефани. Она свободная и легкая натура. Никогда не держала обещаний, потому что никогда ничего и никому не обещала. Она упертая, остроумная, нежная, но в то же время дерзкая, а местами даже грубая. Продолжительное общение с парнями практически превратили ее в «пацанку». Она просто одевалась. На ней всегда были джинсы, футболка и кроссовки, но смотрелось все это весьма женственно. В своей жизни, по ее заверениям, она любит только сноуборд, серфинг, хорошо оттянуться и своего младшего брата Робина. Наличие женского пола в компании всегда подразумевает какую-нибудь заинтересованность в нем, но не у нас. Мы всегда были со Стефани друзьями, и я никогда не думал, что хочу иметь что-то большее между нами. Мысли о том, чтобы жить вместе, завести семью уж точно никогда не посещали мою голову, но я совру, если скажу, что я не заводился, глядя на нее. Магия, черт ее дери. Наверное, это типичная несчастная мужская ноша – возбуждаться от любой прикольной девчонки. Жалко, что нас некому пристрелить и вырезать, как застоявшийся гнойник. Однако дальше всего этого мысли не уходили, и мы оставались друзьями. Хотя наши отношения были самыми тесными в компании, по крайней мере, я так думал, мне хотелось так думать, но я понимал, что на самом деле это не так. Она часто откровенничала со мной, могла спокойно рассказать о своих проблемах, а я о своих. Стефани менялась в одни миг. Она выглядела то отстраненной, то заинтересованной, казалось, что она уделяет время всем и никому одновременно. Непредсказуемая и горячая, как действующий вулкан. Ну и конечно, нужно рассказать про Джейсона. Он влился в наш дружный коллектив последним. Мы познакомились с ним в старших классах. В нашу компанию его привел Тим. Они познакомились на дополнительных занятиях по плаванию, куда Тим ходил, чтобы выглядеть круче в глазах сверстников, но, чтобы выглядеть круче необходимо, чтобы эти глаза тебя увидели. Все попытки Тима были тщетными, и вскоре это бесполезное дело он бросил, так как успехов в плавании все равно не добивался. Зато перед побегом из бассейна он успел познакомиться с новичком. Тим с ним пообщался и привел в нашу компанию. Новичка звали Джейсон, он переехал к нам с другого конца страны. И в отличие от Тима, по нему сразу можно сказать, что плаванием он занимался не ради пустой популярности. Его широкие плечи и стройное тело отлично гармонировало с высоким ростом и смазливой мордашкой. Он вписался в нашу дружную компанию как бы сам собой. Словно более мелкая капелька воды, притянувшаяся к своему более массивному собрату. Тому способствовала невероятная доброта, честность и во многом недалекость ума. Все это в конечном итоге вылилось в то, что он стал торговать автомобилями в автосалоне. И весьма преуспел в этом деле. Он не старался обмануть или навязать не нужное, за что его и полюбили клиенты. Естественно, такой подход не устраивал начальство Джейсона, но по каким-то причинам каждый, кто пытался уволить его, сам оказывался за бортом. Его же отношения с девушками вызывали у Дика злостные судороги. Джейсон мог получить любую девушку, на которую показывал пальцем, однако он этим не пользовался. Он не спал со всеми подряд и ни к кому не привязывался дольше, чем на два свидания. Он всегда говорил, что его не интересуют мимолетные интриги, и он ищет любовь всей своей жизни. Именно поэтому он до сих пор одинок.