Презумпция несчастья

Глава IX

Я моментально осознал, что все произошедшее - одна большая ошибка. Таким же образом, я полагаю, думала и Стефани.

В одночасье наша дружба стала хитом никому неизвестной попсовой группы, название которой забыли через месяц, а песня эхом отгудела после этого еще некоторое время, и вслед за создателями канула в лето.

Все изменилось, все было кончено. Мы не стали ближе, как должно было случиться, в один миг мы стали чужими друг другу. Я больше не мог смотреть Стефани в глаза. Она вообще предпочитала даже рядом со мной не находиться. О ночи, проведенной вместе, мы даже не обмолвились. Однако наше окружение было в курсе всего. Стефани рассказала им об этом или кто-то увидел – я не знаю, но общение у нас не заладилось. Я предполагаю, что эта ситуация выглядит весьма некомфортно, своим пером в общую чернильницу, ну вы понимаете. Дик был вне себя от ярости. Я услышал, как он кричал на Тима:

  - Сначала моя сестра, а потом Стеф? Кем он себя возомнил? У нас тут что, свинг-клуб? Как же он меня бесит!

Тим только и успел поддакивать.

С каждым днем наше общение стало таять, как ледник на северном полюсе, но глобального потепления не произошло. Сначала я не понимал, что конкретно пошло не так. Мы оба, я и Стеф, хотели этого, но теперь отношения стали настолько сложными и бессмысленными, что хотелось просто выть. Разумеется, встречаться со Стефани я не собирался, хоть у меня на какую-то долю секунды и промелькнула эта идея, но когда я пытался об этом думать зверь, находящийся в районе желудка начинал терзать меня своими когтями. А когда я невольно вспоминал эту ночь, то радость мигом покидала меня вместе с эрекцией.

Я снова ощутил себя потерянным и никчемным. Только в этот момент я понял, что мне не хватает друзей, ведь сейчас я остался совсем один. Отец так и смотрит на меня исподлобья, и мы практически не говорим. Это уныние приносило мне невыносимую боль. Все это мне напомнило мои подростковые проблемы. Ты уходил на вечеринку, но первый раз в жизни был не в настроении пить спиртное. И вот, ты глубокой ночью возвращаешься домой, а в гостиной тебя уже ждут. На тебя строгим, осуждающим и пронзительным взглядом смотрит мать и спрашивает: «Ты что, пил?» Ты, разумеется, как и обычно, даже, когда это неправда, говоришь, что не притрагивался к алкоголю, но по какой-то странной и необъяснимой причине ты ведешь себя как синюшный алкаш. После вечеринки от громкой музыки тебя слегка покачивает, голос пропал, язык слегка заплетается от постоянных разговоров на громкости равной вою разъяренного Кинг Конга. Начинаешь нести чушь, от того что в голове шум перемешивается с идиотским «туц-туц-туц», которое переносит тебя обратно на вечеринку. Естественно, такое поведение нормальными людьми расценивается как неадекватное. Мать продолжает смотреть на тебя, не отрывая взгляд. «Ты меня за дуру держишь? Джек, ты пил?»

«Да нет же, мам, чес слово!»

И тут твоя рука соскальзывает с тумбочки, на которую ты облокотился.

«Пошел вон! Уйди, чтобы глаза мои тебя не видели! Быстро иди спать, пьянь! Завтра поговорим!»

«Да не пил я!»

И, похоже, это был первый раз, когда ты кричишь это искренне.

«А ну замолчи, закрой рот поганец! Быстро, спать! Я тебе устрою!

И ты, молча, негодуя такой несправедливости, повинуешься и, опустив голову, идешь в кровать. Надо же, единственный раз, когда тебя поймали, ты действительно ничего не пил спиртного. Лежа в кровати, ты не думаешь о завтрашнем разбирательстве, а прокручиваешь события сегодняшнего дня. По сто раз вертишь диалоги, выстраиваешь свои сюжетные линии и повороты, потом вспоминаешь вечеринку, и до тебя доходит, что всегда избегать наказания не выйдет и тебе повезло, что оно настигло именно сейчас. И несправедливым оно кажется только на первый взгляд.

Сейчас все точно так же. Спустя годы я понял, что все произошедшее – это самый лучший вариант из всех возможно поганых.

И вот, в один прекрасный момент я собрал вещи и уехал к Стиву, оставив после себя только записку, в которой я написал отцу, что уезжаю и больше сюда не вернусь. К слову, обещание я выполнил и не приехал даже на похороны отца.

Я уезжал с решимостью и с той непоколебимостью, с которой совершаются великие дела. Правда, великих дел я не совершил, вся моя решимость испарилась вместе с капельками дождя, аккуратно устроившимися у меня на куртке, когда я садился в такси в аэропорту. Нет, я не сбегал из дома, не убегал от друзей - я бежал от себя, тогда мне это было необходимо. Я полгода жил у Стива, работал в его компании. Занимался всякой компьютерной ерундой: настраивал сети, устанавливал программы – ничего сложного и обременительного, но меня устраивало. Работы всегда хватало, что помогло мне обрести равновесие. Первые пару недель прошли, будто в тумане. Я убегал от себя все дальше. Временами я вспоминал о доме, но быстро старался пресечь эти мысли. От них, как мне казалось, я становился слабым и уязвимым. Стыдно ли мне было? Только, когда я замирал и останавливался. Поэтому я как можно скорее возобновлял движение мысли. Я просто не хотел думать о том, чего не хотел воспринимать. Жалел ли обо всем? Нисколько. Я научился ни о чем не жалеть. Сколько раз я не пытался улыбнуться миру и окунуться в его теплые и мягкие объятия, в ответ получал лишь звонкий удар по печени. Наши отношения вообще можно охарактеризовать как семейную жизнь хиппи и поехавшего головой боксера. Естественно, ничем хорошим такое сочетание закончиться не может. Я уяснил, что бонуса в постоянных попытках беспричинно улыбаться ты все равно не получишь. Да и в чем он может быть? Только в самих упрямых потугах. Сомнительное, однако, это удовольствие. Цинизм стал моим спутником по жизни, а скептицизм - лучшим другом. Но когда я переехал в свое жилье, жизнь перестала пристально за мной следить, и все потихоньку начало налаживаться. Я все чаще стал останавливаться, чтобы мое «я» успело меня нагнать. Постепенно прошло время, когда бессонница меняла на посту кипу кошмаров. Смена «извращенного сонного караула» проходила все реже, и нормальный сон в итоге выгнал этих проходимцев на мороз. Также я начал встречаться с девушкой, нас познакомил Стив. Сара была знакомой какой-то подруги друга коллеги Стива с другой компании. Проще говоря, сводничество чистой воды. Хотя я был не против живой не компьютерной девушки. Сара была не дурна собой. Вьющиеся волосы элегантно падали на плечи, глаза отливали небесной гладью, а улыбка обладала странным свойством заразительности, что порой выводило меня из себя. В общем, было очевидно, что такой тип, как я был ей не пара. К тому же она была выше, что не добавляло мне уверенности. Во всяком случае, я не старался все испортить, и эти отношения на фоне общения с Никки были практически эталонными.