Прибалтийское эхо

Отличные слёзы

Девушка в зале плакала. Тушь на ресницах расплылась, потекла. Она наклонила голову и попыталась спрятаться от чужих глаз за длинными тёмными волосами. В комиссии недоуменно переглядывались: она только что защитила диплом – на «отлично», прошла в аудиторию, села и вот, слёзы.

Никто не знал, что плакала она от обиды. Дело было так.

За пять минут до защиты диплома к Лере подошёл преподаватель. Он сегодня дежурил от кафедры и давал дипломникам последние наставления до защиты. Посмотрел на развешенные листы и спросил:

– Лера, а что ты говорить собираешься?

Лера уверенно протараторила начало защитной речи, но преподаватель её остановил.

– Нет. Это не годится. Ты вообще знаешь, что у председателя комиссии есть дипломник с конкурирующим методом технологии?

Единственное, что Лера знала о председателе, он руководил в Киеве лабораторией электронно-лучевой сварки. Поэтому она покачала головой, прислонилась к стене, постаралась не сползти, и чуть слышно спросила:

– И что делать?

Преподаватель потёр лысину, походил около развешенных на деревянных стойках чертежей, снисходительно посмотрел на Леру, хлопнул по плечу и стал рассказывать план выступления. Ассистенты взяли стойки с листами и понесли в аудиторию, где проходила защита. Лера с преподавателем двинулись за ними. Преподаватель говорил быстро, ведь надо было успеть досказать, пока чертежи не занесли в дверь. Говорил и смотрел на реакцию девчонки, ведь не каждый раз перестраивают защиту не то, что на ходу – на бегу.

У двери они остановились.

– Ты хоть что-то из сказанного сейчас запомнила? – Лера кивнула, хотя лицо говорило об обратном, и в широко раскрытых глазах плескался ужас.

Губы преподавателя дёрнула еле заметная усмешка, потом он сжал губы и поморщился. Говорить Лере о своих сомнениях не стал, как и о том, что оделась она для защиты несуразно. Просили же прийти в одежде делового стиля, а на ней всё, чего просили избегать: красное, как тряпка тореадора, короткое платье, причём с декольте – вряд ли этот легкомысленный наряд расположит к ней комиссию. Преподаватель сочувственно посмотрел на растерянную дипломницу, представил, какая каша сейчас у той в голове, взял за плечи, открыл дверь и слегка подтолкнул её в аудиторию. Отправил на защиту.

Лера переступила порог, оказалась в аудитории, но от волнения не могла сосредоточиться, не рассмотрела ни одного лица ни сидящих в зале, ни в комиссии. Увидела только три ступени перед кафедрой, на которую надо подняться.

Сделала шаг, на второй ступени споткнулась, но взмахнула руками и удержалась. До Леры вдруг дошло, что она в коротком платье чуть не на четвереньки встала на ступенях. Внутри обдало жаром. Не справилась с нервами, хихикнула, не сдержалась и рассмеялась. Смешно же, в самом деле. Но смеялась в аудитории она одна. На лица членов комиссии она не решилась даже взглянуть. Зато каша в голове улеглась, волнение пропало напрочь, она поднялась на кафедру и стала лицом к комиссии.

Лера отчеканила всё, что услышала пять минут назад от преподавателя. Председатель задал вопрос о работе ещё одних конкурентов. Откуда они взялись? Конструкторское бюро в Москве? И что за разработки? Что можно ответить, если ничего не знаешь? Терять ей было нечего. Чтобы не гадать, Лера попросила председателя:

– А вы не могли бы рассказать об этой работе? Я первый раз о них слышу.

В комиссии дружно заулыбались, раздался вздох преподавателей. А председатель стал подробно объяснять ей, дипломнице, принцип работы оборудования, разработанного конкурентами. Лере было любопытно, она задавала вопросы. Им двоим было интересно общаться друг с другом. Лера выслушала и уверенно сказала:

– В данном случае оборудование конкурентов не годится, – и даже аргументировала.

Были ещё какие-то вопросы, она отвечала, недаром столько дней просидела в библиотеке. Но когда Лера сказала, что никакого специального контроля после процесса нет, один из членов комиссии уточнил:

– А визуальный?

Лера непонимающе и недоуменно взглянула на него и сказала:

– Человек работает с открытыми глазами. Это же само собой разумеется.

Все в комиссии почему-то засмеялись, а Лера посмотрела на них и подумала, возможно, её утверждение прозвучало нахально.

Лера защитилась, прошла в аудиторию, села. Она помнила, как председатель долго тряс её руку, говорил что-то доброе, только она не помнила, что...

Вот тут Лера и заплакала. Обидно же – она защитилась на отлично. А даже у любого троечника есть направление на работу. Вчера и у неё оно ещё было: на распределении завод во Львове выбрала. А сегодня прямо перед защитой ей объявили, что Львов от неё отказался, общежития, видите ли, там женского нет. И теперь Лера без работы. А она так настроилась поехать по направлению и попробовать жить самостоятельно. Пять лет она завидовала тем, кто обитал в общежитии, ей казалось, что только там живёт настоящее студенческое братство, когда не надо расходиться по домам и можно всё делить с друзьями: и веселье, и огорчения. От этой мысли она снова захлюпала, пока справлялась с переживаниями, не заметила, как защита дипломов завершилась.