Приговорённые к любви

Пролог

Из угла грязной подвальной комнатёнки несло таким смрадом и сыростью, что Веронику в очередной раз передёрнуло от отвращения – похоже,  угол использовали как отхожее место те, кто был здесь до неё.  Впрочем, стоит ли удивляться – ведь очевидно, что никаких удобств в камере не предусмотрено.  Это лишь вопрос времени – уподобиться тем, кто обитал здесь до неё,  и потерять всякое представление о человеческом достоинстве и элементарной гигиене.

А может оно и к лучшему? Чем сильнее от нее будет разить немытым телом, тем меньше шансов подвергнуться насилию. Если для того, чтобы защитить себя, надо вонять как бомж, то она согласна - лишь бы не вызвать интереса у того отморозка с пустыми стеклянными глазами, что тащил ее сюда и лапал, пользуясь моментом.  

Почему это снова происходит с ней? Пожалуй, если ей удастся выбраться отсюда, она отбросит в сторону скептицизм и отправится к какой-нибудь ворожее – пусть та погадает, нет ли на Веронике проклятья или порчи. Ведь говорят же, что бомба два раза в одну воронку не падает? Говорят. Да только врут, наверное.

А ведь она всерьез решила, что ей удалось уйти, дурочка наивная. Разве от Него можно сбежать? Глупо было тешить себя иллюзиями, но, во всяком случае, она попыталась спастись, а не остаться жертвой.

Оглянувшись вокруг в поисках чего-то, что можно было бы использовать как оружие, Вероника приуныла – не было ничего хоть отдаленно напоминающего колюще-режущий предмет. Жаль, что у нее при себе нет яда – по крайней мере, с его помощью  можно было бы избавить себя от издевательств и умереть гораздо менее мучительной смертью, нежели та, что уготована ей здесь.

Где-то пронзительно и истошно закричала женщина, затем раздался гогот и что-то волоком протащили по коридору.

Паническая атака вцепилась в горло похлеще натренированного на убийство бульдога – еще немного, и дышать станет невозможно. Собрав в кулак все ошмётки воли, точнее того, что от нее осталось, девушка принялась размеренно и глубоко дышать, пытаясь привести дыхание в норму. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ещё раз. И ещё. Понемногу спазм отступил, оставив после себя горечь во рту и тупое равнодушие к происходящему.

Видать, от уготованного кем-то свыше не уйдешь – ей чудом удалось выжить пятнадцать лет назад, вырвать у судьбы-злодейки еще полтора десятка лет пусть не самой легкой и беззаботной, но все же какой-никакой мирной жизни. Может быть, в чем-то неполноценной, пресной и однообразной, ну и пусть – Веронику вполне устраивал такой расклад.  Ей нравилась ее маленькая квартирка, вся в книгах и цветах, уютные одинокие вечера, наполненные ароматом выпечки и кофе.

Пока не появился Он – двуликий, отобравший у нее все, чего ей с таким трудом удалось достичь – спокойную размеренную жизнь без потрясений, маленький бизнес, доходов от которого вполне хватало на жизнь и даже на небольшой отпуск раз в году. Если существует карма, то это, очевидно, она и есть – упустив Веронику пятнадцать лет назад, она настигла ее сейчас. Непонятно, за какие такие грехи, ведь вроде никому ничего плохого не делала? Быть может, в прошлой жизни?

Девушка плотнее закуталась в темно-вишневый шерстяной кардиган – казалось, что в камере с каждой минутой становится все холоднее. Тусклая лампочка под потолком слегка покачивалась от сквозняка и мерцала, заставляя плясать тени на стенах и нагоняя тем самым еще больший ужас.

Не впадать в панику! Дышать глубоко и размеренно! Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Краем глаза заметив какое-то движение, Вероника повернула голову и тут же отпрянула – по стене полз жирный таракан.  Фу, мерзость какая! Хоть бы лампочка не погасла, иначе ей будет казаться, что эти отвратительные насекомые повсюду.

Как долго Он намерен держать ее здесь? Для чего? Убил бы уже и дело с концом. Впрочем, может, ему тоже нравится издеваться – как и тому, что повстречался ей на пути пятнадцать лет назад.  Все-таки есть у них всех что-то общее – двуликих словно окружает аура хищной звериной мощи, даже черты лица и жесты у них иные, не как у людей.

Где-то наверху снова послышался грохот, визг и выстрелы, заплакал ребенок, и дурным голосом завопила женщина. Вновь раздался выстрел, и женский визг оборвался.

Вероника закрыла уши  руками и постаралась отключиться от происходящего. Господи, что это за жуткое место? Если каким-то чудом ей посчастливится выбраться отсюда живой, она непременно заведет привычку носить при себе смертельный яд. И пистолет, конечно. Но пистолет – это защита от людей, а от двуликих он не спасет, нечего и рассчитывать. От них разве что смерть может спасти, такой вот парадокс!

Девушка сидела на грязном матрасе, подобрав под себя ноги и, обняв себя за плечи, покачивалась взад-вперед. Она потеряла ощущение времени. Сколько она находится здесь? Час? Три часа?

В коридоре послышались шаги. Она узнала бы их из тысячи – слишком часто в последнее время она их слышала – тяжелые, уверенные, неотвратимые, они приближались с каждой секундой. И не убежать никуда, не спрятаться. Вероника ослушалась Его и попыталась сбежать,  и вот результат – она заперта в грязной комнате, кишащей тараканами. Без надежды и без желания жить, ибо тот, кто сейчас идет сюда, является настоящим чудовищем и, по злой иронии судьбы, Вероникиным мужем.

На нее напало оцепенение – не слушались ни руки, ни ноги, сама себе девушка казалась застывшей статуей, позабытой в грязном подвале разочаровавшимся в своем творении скульптором.