Приходящий извне

Приходящий извне

Костер весело трещал, поедая мелкие веточки и еловые лапы. Пламя медленно, будто неохотно, лизало толстые, слегка влажные сучья. Курносый чумазый мальчишка аккуратно присоединил еще один сук к кривовато сложенному шалашу.

– Тим, не части,  – проворчал такой же чумазый веснушчатый рыжик, – до рассвета еще далеко, а дров не так уж много.

После ворчун приосанился, оглядел аудиторию, состоящую из четырех сорванцов десяти – двенадцати лет, и продолжил прерванный рассказ:

– А потом некромант вернулся, и со всех, кому раньше помог, плату потребовал. Только цена такая была, что пожалели люди о просьбах своих. У старухи, которой козу лечил – дочку забрал на ритуалы разные некромантские, а…

Тим краем уха слушал друга, но куда больше внимания уделял горящим на небе звездам. Не то, чтобы сказка была неинтересной, наоборот, легенды о некроманте мальчик очень любил. Да знал их Венька всего пять штук, от деда–инквизитора наслушался, и рассказывал все пять подряд каждый раз, когда компании удавалось отпроситься у родителей на ночевку у речки. К тому же, внутренний голос, странный и ворчливый, который Тим слышал лет с пяти практически без перерыва, привычно шептал на ухо:

 – Примерно так, только не на ритуалы, а съесть, не дочку, а курицу, не давным-давно, а лет семь назад, а так все верно. И пришел, и плату забрал.

Тим вздохнул. С черного неба мягко подмигивали звезды. Хотелось, чтобы одна из них упала, и можно было загадать … что-то. Не гору золота – это полезно, конечно, но веселья от нее никакого. Не пойти в ученики к травнику, как хочет мать, и не уехать в город мастеровым, как мечтает отец, а чтобы случилось что-то интересное и захватывающее. Например… например… Примера Тим придумать так и не смог, но чего-то все равно хотелось. Мальчик прислушался к тому, о чем говорят ребята. Венька вещал последнюю, пятую свою историю. О том, как его дед выследил в Зеленых холмах настоящую ведьму. История действительно занятная, ведь на зеленые холмы местные старались не соваться  – проклятое место. Зимой там никогда подолгу не лежит снег, и круглый год трава зеленеет. Из-за чего, собственно, холмы и получили свое название. Единственные тамошние жители – дикие козы. Домашнюю скотину, ясное дело, никто на нехорошую траву не погонит. Что ж у нее за молоко после такого будет? Никто ни скотину не погонит, ни сам не пойдет, ни родных не пустит. А вот Венькин дед рискнул. Он по молодости, как говорят, вообще отчаянным был. Пошел и поймал самую настоящую ведьму, которая порчу на людей наводила. А потом её то ли святым братьям в столицу переправил, то ли сам убил. Историю друг рассказывал каждый раз немного иначе, но менее интересной она от этого не становилась. Впрочем, очередную её концовку узнавать не хотелось. Не то настроение, чтобы слушать о методах борьбы с ересью.

Тим поднялся, отряхнул штаны и как следует потянулся. Не ожидавший такого маневра рассказчик прервался на полуслове.

– До ветру схожу, – ответил Тим на немой вопрос приятеля, – заодно и веток соберу, а то действительно мало осталось.

Отойдя на десяток шагов от костра, мальчик остановился и глубоко вдохнул прохладный воздух. Пахло мокрой хвоей, мхом и ночными цветами.  Лес ночью не так уж и страшен, если наизусть помнишь в нем каждую тропинку. Да и назвать лесом узкую полоску деревьев между рекой и деревней можно было с натяжкой.

– До большого дуба и назад, – решил мальчик, – как раз Венька наговорится, и можно будет в тишине посидеть.

Вдали замерцал огонек. Маленькое желто-белое солнышко, совсем не похожее на привычное пламя костра. Тим вздрогнул: живот резко свело, а горло перехватило от страха. Или от волнения. А может, от предвкушения? Все-таки это было приключение. Даже если там впереди кузнец опять втихаря таскает контрабанду, или дочка мельника устроила свидание с парнем из города. Что бы там ни было, проверить просто необходимо. Мальчик тихо шагнул вперед. Потом еще раз. И еще.  Под ногами не хрустнула ни одна ветка: дед–следопыт и отец–егерь хорошо его обучили. Огонек то замирал, и Тиму приходилось пережидать, притаившись за стволом одного из вековых деревьев, то наоборот ускорялся, и мальчик, не смотря на страх выдать себя, почти бежал. Постепенно пейзаж вокруг менялся: на смену старому лесу пришел молодой подлесок, а потом молодые деревца сменились редкими кустами. Воздух стал суше – река осталась далеко позади. В какой-то момент огонек впереди остановился. Не пошел он дальше ни через минуту, ни через пять. Дольше Тим ждать не стал. Замирая за каждым кустом, он подполз практически вплотную к огоньку. Подполз и замер. Впервые в голову пришла мысль, что стоило сидеть с ребятами  у костра и не дергаться. Белым светом горело навершие посоха, который держал в руках мужчина лет сорока на вид. Породистое, волевое лицо, квадратный тяжелый подбородок, черные, собранные в короткий хвост волосы – некромант. Стоит перед странным, будто бы ножом с одной стороны обрезанным холмом. 

– Ну и чего я трясусь? – пробормотал мальчик. – Все как я и хотел: приключение, подвиг. Чуть-чуть посмотреть, и звать старших. Героем стану.

Мужчина тем временем закончил возню, и тот самый срезанный склон холма треснул, открывая проход. Сам проход и участок земли перед ним залил яркий белый свет, и голос, так похожий на внутренний голос Тима, сказал:

– Здравствуй, кэп. Очень рад тебя видеть.

Мальчик резко втянул в себя воздух и попытался отползти назад, к чахлым кустам. Видимо, излишняя поспешность подвела его. Некромант, еще секунду назад расслабленно стоявший возле входа в холм, вдруг оказался прямо рядом с Тимом. Мертвенно светящееся навершие посоха смотрело прямо в лицо незадачливому преследователю. Ярко-голубой вспышкой блеснула молния, и наступила тьма.