Приключение.

Приключение.

Славу и Папу разделял узкий коридор. Мальчик стоял на пороге своей тёмной комнаты и улыбался. На противоположном конце, в кресле, сидел папка. В клетчатой рубашке, в зале со включённым светом. Славка, придерживая дверь, ждал, когда отец пожелает ему спокойной ночи. Мужчина чистил сушёную рыбу и смотрел телевизор. Шёл футбол и невидимый комментатор бубнил скучную речь. Папка отдыхал, поэтому Славке полагалось самому ложиться в кровать, и вообще вести себя тихо. Но как тут уснёшь без прикосновения тёплой и шершавой щеки. Мужчина почувствовал взгляд сына, повернул голову. Потряс пухлым указательным пальцем.

 — Пап! Спокойной ночи, — заходя с козырей сказал Славка. 

 Хриплый бас донёсся с другого берега:

 — Ты почему ещё не спишь?! А ну марш в кровать! 

 Попытка не удалась и Славка закрыл дверцу своего маленького бункера, застучал голыми пятками по деревянному паркету, прыгнул в кровать. Накрылся до ушей одеялом, повернулся на бок, посмотрел на тонкую полоску света под дверью. Полосочка к жизни ему недоступной: телевизор после десяти. Малыш фыркнул, повернулся костлявой спиной к двери. Унылый комментатор бубнил где-то далеко, а Славка сопел одной ноздрёй, засыпал.

 Проснулся он от нехорошего сна. Снилось ему, как он карабкается по карнизу седьмого этажа общежития, в котором они раньше жили, а потом сорвался и полетел вниз. Живот скрутило. Маленькие капельки пота выступили на пушистых висках. Стук сердца барабаном бил в ушах. Славик приподнялся, напуганный, малыш пытался понять, что с ним вообще произошло. Сон был очень страшный. Раньше бы он позвал маму, но маму положили в больницу. У мамы болели почки и болели так сильно, что дома она лежать не могла. Папу было стыдно звать. Папа был военный и всегда повторял Славке, что он должен быть мужчиной. Мальчик посмотрел на тонкую полоску света из коридора. Папка ещё не спал.

 — Па-ап! — дрожащий голосок подал сигнал бедствия. — Па-а-пка!

 Шагов не слышно. Спасительного грубого голоса тоже. Славка опрокинул тяжёлое одеяло, в одних трусах и майке подошёл к двери. Дёрнул со всей силы ручку, впустил в комнату электрический свет. В глазах стало так ярко, что мальчик заслонился худенькой ручкой и посмотрел в другой конец коридора. Папы в кресле не было. Унылый комментатор не бубнил. Только шипение серых мух раздавалось из комнаты родителей. В горле образовался комок. Одна противная и вредная мысль пришла в голову, и добавила оборотов к бешено работающему моторчику. Славка, чувствуя беду побежал по коридору. Влетел в комнату, замер: папы не было.

 Слёзы потекли по щёчкам малыша. Не теряя надежды, Славка молнией вбежал в кухню. Нету папки. Побежал в коридор и открыл двери в туалет и ванную — никого нет. Куда же он ушёл? Зачем оставил Славку одного?

 — У-у! — заревел Слава, используя всю силу своих маленьких лёгких. — Па-а-па!

 Славка прожил всего пять лет и из них он мог с уверенностью вспомнить года два, не больше. За это время родители успели так подвести его только раз. Они ушли провожать гостей, уложили спать, наивно полагали, что наигравшись, он будет дрыхнуть, как суслик. Он проснулся — а их нет. Страшно было Славке? Страшно. Он кричал и плакал, топал маленькими ножками и барабанил маленькими кулачками во входную дверь. Противная мысль, как назойливый комар, пищала, что родители бросили и никогда не вернутся. Таким его и нашли вдруг вернувшиеся из небытия мама и папа, всего в соплях и хрипящего, как маленький и больной котёнок.

 — А-а! — вопил Славка, стуча пятками. — Папка! ПАПА!

 Малыш прыгал и стучал так громко, что удары дрожью отзывались в стенах. Заливаясь слезами, тарабанил в двери туалета, умолял папу вернуться.

 — Куда же ты ушёл? Папа! Ты же обещал! У-у! Пустая комната! Нету! Нету! НЕТУ!

 Делая себе только хуже, Слава посмотрел на крючки вешалки, прибитые к стене в коридоре. Куртки отца не было и тяжёлых ботинок тоже. Он вернулся в комнату, метнулся к столу. Ошмётки от рыбы, допитая бутылка пива и пустая чекушка водки. Ушёл! Ушёл и оставил его одного! Почему-то показалось, что папка ушёл недавно.

 Нужно догнать. Папка!..

 Славик забежал в комнатку и взял из шкафа курточку. Вспомнил, надевая, что стоит в одних трусах. Побежал в темноте искать штаны. Не нашёл. Натянул тёплые колготки, зимние ботиночки, дрожащими руками застегнул курточку. Мысли не управляемым вихрем крутились в голове. Папка не мог далеко уйти! Папка где-то рядом! Солёные струйки непрерывным потоком лились из носа и глаз. Горе сжимало сердце и моментами становилось трудно дышать. Прерывистые и глубокие вдохи на секунду облегчали страдания, но противная мысль сжимала грудную клетку снова. Топая уже обутыми ножками, он до хрипоты кричал и звал на помощь. Была последняя надежда, что соседка тётя Люба услышит и придёт, но она не пришла. Встав на носочки, Славик дёрнул ручку входной двери. Заперто. Издал протяжное «У-у», зыпыхтел напрягаясь. Надавил. Оставив на пальцах болючие следы от металлической ручки, дверь поддалась. И он, красный и распухший от слёз, выбежал из дома...

Славик выбежал во двор и сразу почувствовал, как через колготки укусила ночная прохлада ранней весны. Три высоких жирафа-фонаря освещали скромный двор с качелями и песочницей. В окнах жильцов напротив лампочки давно остыли. Дом Славика тоже мирно спал. Снег таял уже несколько дней, периодически замерзал и образовывал скользкую корку. Но сейчас ночь была тёплой и снег, который был просто гладким и скользким, стал мокрым, с маленькими лужицами. Чуть не упал, устоял, вытер нос рукавом куртки, крикнул как можно громче. Никто не слышит. А даже если и слышали, то не захотели вмешиваться. Времена такие были, многое по ночам происходило. Чувствуя всю безжизненность окружающих его окон, Славик уменьшил громкость, побежал через двор.

Выбежал на прямую дорогу. Она ведёт вдоль множества домов. Обычно, смелости хватало пройти только шесть, из-за страха перед наказанием, что ушёл от дома слишком далеко. И сейчас, считая фонари, уходящие далеко-далеко, Слава шмыгнул носом. Задрожал, решаясь, стоит ли бежать так далеко? Мог ли папа отправиться к тем неизвестным домам и дворам? Бежать... Бежать подальше от пустой квартиры. Делать хоть что-нибудь, отгоняя мысли. Действовать и не думать, что остался один.