Принц на мою голову.

Глава 5. Дорога

"Извините за опоздание, я заблудился на дороге жизни".

Наруто

Рюкзак Глошана забраковала. Вещь хорошая,  прочная, удобная, но таких в Эльсии нигде не встретить, значит, внимание привлекать ни к чему. Вместо рюкзака  мне достался мягкий мешок,  сшитый из кожи всё того же крока. Перебрали мои вещи. Глошана отбросила в сундук всю мою одежду кроме вечернего платья и лабутенов!

- Глошана! Ты полагаешь, я на этих каблуках пойду с мешком за плечами?

- Глупая ты, - вздохнула Глошана, - во дворец к герцогу тебя без приличного платья и обуви не пустят, а денег на покупку нарядов у меня нет. Твой наряд не обычен, конечно, но чем только благородные теры не жертвуют, чтобы затмить друг друга на очередном балу!  Тебя сочтут за такую эксцентричную теру.

Попыхтев недовольно носом, пришлось соглашаться на серую плотную юбку в пол, бледно-зеленую блузку с завязками вместо пуговиц, да на смену брать холщовые штаны, две рубашки и невзрачное платье. Моя любимая массажная расческа была заменена на костяной гребень (быстрее бы до дома добраться, а то без волос останусь). Тапки у Глошаны были сплетены из кожаных ремешочков или сшиты из тряпок и кожи, даже лапти нашлись. Что из этого можно в дорогу надеть, у меня в голове не укладывалось. Но мои ботинки, были безжалостно убраны в сундук, а специально под мой размер Глошана сплела макраме-танкетки, вставила туда вырезанную из твердой кожи стельку и завязала всю конструкцию на моих лодыжках. Балерина на пуантах. Моя кодовая кличка в этом мире будет «балерина».

Всю мою оставшуюся мелочевку из рюкзака переложили в мешок. Клатч с телефоном, русскими деньгами и документами я тоже запрятала на самое дно: тёплую одежду мне Алекс может и даст перед перемещением, а вот обойдусь ли я без своих бумажек, не известно. Вдруг Алекс меня во Владивостоке выкинет в портал? Или вообще в Бишкеке. Нет, такие вещи оставлять нельзя, бомжевать я отказываюсь.

Встав до рассвета, мы с Глошаной прошли через луг, потом через небольшую рощу,  потом через поле каких-то чудных злаковых. За пригорком раскинулась довольно таки большая деревенька.

Дома сложены из срубов, крыши крыты по-разному: у кого соломой, у кого черными пластами, напоминающими рубероид, у кого цветными пластинами, похожими на искусственную черепицу, а может и натуральную, кто их знает. На центральной площади в ряд выстроились шесть повозок, запряженных бронированными ослами.

- Что это за звери? – шепотом спросила я у Глошаны, косясь на сердитых ослов, покрытых толстой складчатой шкурой, как у носорога. Длинные ослиные уши гордо торчали на макушке, но при ближайшем рассмотрении оказались не ушами, а костяными наростами в виде кончиков лыж. Из-под складчатых губ проглядывались здоровенные плоские зубы, которыми ослы меланхолично пережевывали жвачку.

- Это груки, деточка, не бойся, они травоядные, людей не трогают. Вон охранников на столенах, видишь? – в отдельной группе стояли вооруженные люди, держа под уздцы небольших разноцветных динозавров рода церапторов, - ты к столенам близко без нужды не подходи, они чужих людей не любят, покусать могут.

- Ещё бы! – Тут же согласилась я. – Они бы еще динозавра Рекса оседлали!

- Тише, тише, следи за со своими словами! – шикнула Глошана.

Попрощались мы с Глошаной тепло, обнялись, всплакнули. Долго, правда, прощаться не пришлось: подбежал бородатый мужик и утащил бабулю с площади, приговаривая, что сейчас придёт жрец, благословлять караван в дорогу, и не следует тут на виду ведьме стоять, вдруг учует.

Колотень усадил меня в телегу с четырьмя пожилыми женщинами, на головах которых были намотаны длинные шарфы, один конец шарфа свисал спереди, образуя фартук, второй укрывал плащом спину. Красиво, в общем-то. Ещё бы расцветочку шарфам повеселее, да выражение лиц попроще сделать, а то такое впечатление, что монахини поехали милостыньку собирать больным и убогим.

Тронулись. Что такое рессоры местные жители видимо даже не догадываются. Через пару часов тарахтения телеги все мои суставы протестующе взвыли. Сменила позу. Еще раз повернулась. Вытянулась вдоль какого-то тюка. Под животом яма, и лежать совершенно неудобно. Ещё час промучилась, безуспешно ища удобную позу. Попробовала спрыгнуть с телеги и пойти рядом. Пуанты начали нещадно тереть верхнюю часть ступни. Опять залезла на телегу, уселась в яму, а ноги задрала выше головы, сложила их на борт телеги и прикрыла сверху длинной юбкой.

Только успокоилась, прикрыла глаза, услышала скрежет когтей по земле и хриплый насмешливый голос:

- Эй, сладкая, а на моего столена не хочешь ножки сложить?

Открываю глаза. Рядом с телегой на лилово-синем церапторе едет ухмыляющийся бородатый молодчик, обвешанный со всех сторон ножами и саблями.

Уже лет пятнадцать таких плоских заигрываний не слышала.

- Проезжай дальше без моих ножек, милок, от сладкого зубы выпадают, - лениво огрызнулась я, щурясь на солнце.

- Молот! – Послышался окрик Колотня, - что там за поворотом, ты проверил?

Молот стрельнул глазами по моей затянутой в плетенку пятке, высунувшейся из-под юбки, ухмыльнулся и нехотя ускакал в начало каравана.  Это что, торчащая из-под юбки пыльная обувь – главное эротическое место у местных женщин?