Принц разврата

Принц разврата

Я подобрал ее на дороге. Девушка как девушка, ничего особенного, чуть понурое лицо, поблескивающие от влаги печальные глаза. И перебор в косметике. Совсем молоденькая.

И зачем ей это?

Разговаривала она очень мало, в основном односложно отвечала на вопросы.

Когда я привел ее в свою квартиру, девушка начала еле заметно дрожать.

«Неужели в первый раз?» - подумал я, предлагая ей снять верхнюю одежду и пройти в спальню. Сам, раздевшись, прошел в ванную.

Снял рубашку, ополоснул лицо холодной водой. Взглянул в зеркало. Все такое же мало возмутимое лицо, лишь глаза выдавали боль.

На краю раковины стоял пузырек с таблетками. Этикетка с него была содрана мною в первый же день. Зачем? Не знаю.

Три таблетки, хотя положена одна, спокойно легли на дно пустого желудка, запитые сверху водой из-под крана. Наркотический анальгетик, он начнет действовать только через пятнадцать минут, а пока…

Я вышел из ванной, взял на кухне два бокала и бутылку вина. Прошел в комнату.

Каждый шаг, каждое движение отдавалось в моей голове безжалостным ударом по комку нерва. Я пробовал улыбаться. Я знал, что у меня получается - уже несколько лет я безупречно играю эту роль, - но все равно я боялся, что она увидит ее во мне. Чего боялся, зачем?

- Выпьешь? – спросил я, наливая ей вина.

Она кивнула и приняла из моих рук искрящееся в лучах заходящего солнца красное вино. Осторожно сделала глоток, поморщилась.

«Сколько же тебе лет? - подумал я. – Хоть восемнадцать-то есть? Я не хочу потом проблем».

- Как оно тебе? – спросил я.

- Кислое. Но вкусное.

Я кивнул в знак одобрения. Да, таким оно и было, ни более, ни менее. Это странное вино, но я его очень люблю. Сделал глоток, ощутил, как приятное тепло разлилось по моей груди и осело в желудке. Наркотические анальгетики и алкоголь - я уже предвкушал, как на короткое время я поднимусь на вершину блаженства, а потом сойду по раскаленным углям вниз. Главное, выгнать ее раньше, чем я начну блевать.

Девушка молча делала неуверенные вначале глотки и спокойно осматривала маленькую комнату с большим окном, за которым, не спеша, заливая жалкие облака вокруг себя яркими красками, садился пурпурный диск солнца. Она заворожено остановила на нем свой взгляд. Сделала еще глоток, поморщилась, улыбнулась.

Я проследил за ее взглядом, пожал плечами: ничего особенного, уже насмотрелся за свою одиночную жизнь. Отпил вина, отметил, что мне уже не так плохо, да и бокал мой пуст. Я взял из рук девушки почти пустой бокал и долил вина, затем налил в свой.

Притянул ее к себе и осторожно поцеловал. Печаль в ее глазах оставила от поцелуя странный осадок – некую тоску. И я сразу смыл его довольно внушительным глотком.

Она облизала губы, опустила взгляд.

«Так, впервые», - мысль осторожно прошлась по закоулкам моего мозга и где-то пропала.

   Она пила, я пил, казалось, время остановилось. Солнце не скрылось еще и на половину, но было ощущение, что она смотрит на него уже вечность. Она не хотела того, зачем пришла, но она здесь – что-то ее заставило.

К концу второго бокала в ее глазах появился мутноватый огонек, еще больше освещающий печаль. Она улыбнулась, сама поцеловала меня.

Я попросил ее смыть эту нелепую косметику, и пока она была в ванной, расстелил кровать.

В комнату девушка вошла уже обнаженной.

«Разделась в ванной, - по моему лицу скользнула улыбка. – Неужели постеснялась? Хм».

Она осторожно подошла ко мне, страстно поцеловала. Это не был настоящий поцелуй, он был подогрет вином, но мне этого хватило.

Я не заметил, как она расстегнула мне джинсы, и уже через пару секунд я был голым. Все остальное казалось смутно знакомым, не обычным, странным.

Она стояла передо мной, окутанная лучами заката, и казалась не настоящей, фальшивой, грубой подделкой, куклой. В глазах горел пламенный огонь, а желание было лишь вином. Ни надежды, ни нежных слов. Хотя, что я хочу от проститутки. Но те, что были раньше, все же играли эту роль. А она, она была совсем другой.

Я целовал ее, ласкал. Все это было мне знакомо: ее объятья, ее взгляд, ее поцелуи. Но, если я был с ней раньше, то почему не помню этого.

Она отдалась моему разврату почти целиком, и единственное, что сейчас мне не принадлежало - ее глаза. Да, в них было пламя страсти, но оно четко освещало всю ее печаль, всю тоску и ненависть к своему делу. С ее уст исходили слова страсти, ее дыхание было пылким, ее действия были необычайно нежны и возбуждающи. Мы были единым целым, казалось, наши чувства стали настолько раскаленными, что свет нашего пламени освещал комнату.

Мы снова и снова сливались в страстном поцелуе, снова и снова были едины. Наше дыхание нагревало воздух, а тела выделяли огонь. И вот, почти перед самым пиком я увидел его…

В последних лучах заходящего солнца, я сначала ясно ощутил его присутствие, а потом, на какую-то долю секунды, увидел его блаженное лицо.

С оргазмом вернулась вся моя боль, вернулась та девушка, которая полчаса назад вошла в мою квартиру. Пропала вся страсть, пропало наслаждение, пропала та, с кем я только что занимался любовью.

Девушка молча прошла в ванную. Я лег на спину, разведя руки и ноги в стороны.

«Хм, «Человек Да Винчи», - почему-то о себе подумал я. – Как же мне больно…»

   Одетая, она вскоре подошла ко мне. Я молча скосил глаза на край тумбочки, где лежали деньги. Она кивнула, взяла их и вышла из квартиры.

«Интересно, она знает? Знает про него?»

Я повернулся набок и свернулся калачиком. Закрыл глаза. Тупая боль чуть уменьшилась.

- Теперь я понимаю ее.

«Ее глаза, ее не решительность, не смелость, отрешенность. Она не хотела этого, но только так она могла заглушить свою боль. Непонятную, тупую, убивающую. А главное, не свою, а его боль».

Мысли текли вяло, каждое слово пульсировало болью.

«Тебе не повезло. Хуже всего, что ты еще совсем молода. И он натешится с тобою вдоволь. Его боль, которую ты ощущаешь, она вечна, и только минуты страстной любви способны подарить пару часов успокоения и отрешения. Но это ненадолго. Потом ему надо будет все больше и больше, пока ты ему не надоешь. А потом он уйдет, но боль останется, и от нее спасают только наркотики и больше ничего, секс здесь больше не поможет. Тебе не повезло».