Принцесса и вампир: Сбежавшая невеста

Глава 6. Помолвка

Неделя после соревнований оказалась омрачена – и причиной тому был Тор. Не знаю, к каким выводам он пришёл после нашей размолвки, но его отношение ко мне изменилось. Причём так разительно, что я не могла этого не заметить. Не только я: не ускользнуло это и от отца. Он отметил поведение принца и не преминул выразить мне удивление по поводу произошедших в нём изменений – удивление, почти не скрывавшее недовольство, под которым, в свою очередь крылось предупреждение. Мне. Ибо отец решил, что именно я – причина перемены в наследнике. Как я могла его разубедить?

Откровенно, ничего не утаивая, я рассказала о размолвке между Тором и Тайнирой. И даже о замечании Ррэна. Отец внимательно выслушал меня, не перебивая. А я гадала – известно ему об этом или нет? Рассказал ли ему Ррэн? По этому непроницаемому взгляду прищуренных глаз невозможно было ничего прочесть.

- Не могу понять, что он имел в виду, говоря про слепых, - поделилась я с отцом своим недоумением. Я несколько раз возвращалась мыслями к брошенному Ррэном замечанию, однако так и не постигла его сути. – Чего они не видят?

Отец потёр подбородок, но ничего не ответил. «Знает, но не говорит! - обиженно насупилась я. - Пора бы уже привыкнуть, что он многим не делится со мной…» - напомнила я себе. И всё равно обидно. Но когда он мягко погладил меня по волосам, я вновь повеселела.

- Пригласи к нам Тайниру.

- Я звала её – она не приходит, - нахмурилась я.

- Вот как, - если отец и удивился, то никак этого не выказал.

- Говорит, что не хочет попасться на глаза Тору, - вздохнула я.

- А принц?

Я пожала плечами.

- Старается не попадаться на глаза мне, - предельно честно ответила я.

Так и было: Тор – озабоченный, пасмурный, не только не искал моего общества, но и всячески старался увильнуть от этой чести. Нет, меня это нисколько не задело: я была склонна видеть чудесное избавление во внезапном охлаждении без пяти минут мужа. А вот отцу это не понравилось. Всю эту неделю он неустанно организовывал наши якобы случайные встречи, предлагал прогуляться по саду, способствуя тому, чтобы мы чаще оставались наедине.

Ни мне, ни Тору эти моменты уединения – приятные для любой влюблённой пары - удовольствия не доставляли. Большую часть времени мы молчали, лишь изредка обмениваясь вежливыми, ни к чему не обязывающими фразами. Разговор двух чужаков ни о чём: светский, холодный, не позволяющий ни единому чувству пробиться сквозь покров условностей, лишь отдалял для от друга. Моя рука лежала на изгибе его руки, наши взгляды встречались, мы обменивались улыбками, но наши души оставались закрыты друг для друга.

Совместные прогулки, игры, танцы, которые в нашем замке теперь устраивались особенно часто, были не радостью - повинностью. Причём, как для меня, так и для Тора. Неожиданностью стало осознать, что в этом наши чувства схожи. Признаться, я не сразу поверила в то, что принц перестал видеть во мне желанную спутницу жизни. Всё же должна быть серьёзная причина для столь резкой перемены. Была ли наша ссора в день соревнований достаточно веской причиной? Или перемена вызвана чем-то другим? Вопрос меня весьма интересовал: когда знаешь уязвимые места противника, имеешь больше шансов успешно разыграть свои карты. А Тор оставался для меня никем иным, как противником. Как ещё можно воспринимать мужчину, который вознамерился лишить возможности иметь любимую и любящую семью и свободу – то, что всякому оборотню дороже всего?

-Я поговорю с ним, - вклинился в мои мысли голос отца.

Я перевела на него непонимающий взгляд. Кажется, я замечталась.

- О чём?

- О вас.

Не скажу, что намерение отца вызвало во мне восторг. Однако прояснить ситуацию следовало. «Возможно, Тор передумал жениться на мне?» - робко подала голос надежда. Верилось с трудом… но верилось – очень хотелось, чтобы так оно и получилось. Я согласно кивнула отцу и получила награду за сдержанность: блеснувший в родительских глазах горделивый лучик, согревший мне сердце. Отец ожидал, что я в который раз примусь уговаривать его отказаться от намерения породниться с наследником Ванмара и был приятно удивлён, когда этого не случилось.

А вот я оказалась глубоко разочарована результатом последовавшего разговора. Он проходил за закрытыми дверями в кабинете отца. Меня в подробности разговора не посвятили, лишь в результат. Причём в самой неудобной манере – так, что отказаться без скандала и охлаждения межгосударственных отношений оказалось невозможным.

- Его Высочество принц Ван-Норрик просит твоей руки, Илисса! – торжественно объявил отец тем же вечером на балу. Во всеуслышание, лишив меня последней лазейки к отступлению.

Я как раз подавала руку Тору, пригласившему меня на танец. Грациозный, мягкий жест, выражающий согласие – и пусть моя рука замерла в воздухе, впечатления, возникшего у присутствующих это не поколебало. Впечатления, будто я принимаю предложение! По-видимому, большего публике и не требовалось: не дожидаясь слов согласия, воздух сотрясли поздравления и радостные восклицания. И что-то мне подсказывало, что в этом ликовании не обошлось без инструкций отца. Меня охватило бешенство.

Момент действительно оказался подобран отменный. Сцена обставлена превосходно. Актёры послушны, как марионетки. С величайшим трудом удержав на лице улыбку, я медленно повернула голову к отцу, прожигая его взглядом. «Никогда!» - алой нитью высветилось в сознании. Не сомневаюсь, что то же отразили мои глаза: таким совершенством во владении собой, как отец, мне никогда не стать – за свои неполные восемнадцать я к нему даже не приблизилась. И с такими новостями, похоже, это мне не грозит!

Отец мне улыбнулся – ласково, как и должен улыбаться заботливый отец любимой дочери, которая выходит замуж. Единственной дочери. «Да вы король сцены, отец! – со злостью подумала я. – Куда до вас нам, жалким актёришкам, едва справляющимся с отведёнными им ролями?!» Вокруг обрадованно галдели и переговаривались. Я их понимала: нам и вправду нужен этот союз с Ванмаром. Но неужели не заметно, что невеста едва удерживается, чтобы не обратиться, а жених старательно скрывает досаду и раздражение? И ещё какое-то чувство. Тоски? Разбирать было некогда – слишком поглощена я была собственными эмоциями, напоминавшими разрушительное цунами.