Принцесса звука.

Принцесса звука.

Ты слышишь?

…Когда она шла по залу её юбки шуршали, как ветер, запутавшийся в верхушках лиственных деревьев. А когда на ней не было юбок? Спросишь ты. То пальцы её ног звенели по полу как ледяные капельки, разбивающиеся о камень при падении. Даже когда она стояла ее тело звучало. От кончиков ногтей по пальцам и ладоням, от кистей и до запястья, и дальше до тонкого почти прозрачного локоточка и до плеча, и до ключицы переливалась и журчала музыка, словно сильный водопад или маленький горный ручей, перекатывающийся и бегущий по камням и льдинкам северной реки. Но её волосы длинные до самого пола звучали по- иному. Они звенели как полные зерном колосья, раскачиваемые в чистом поле случайно заблудшим ветерком и сыпались со звоном созревших зерен на ладонь и рассыпались звоном трелей молодых птиц по полу. А если случайно поймаешь руками шелково-золотистый её волшебную прядь волос между пальцами или нечаянно наклонишься поцеловать её в затылок и твой нос окутает аромат теплого, свежеиспеченного только что из печки каравая хлеба и разломленного на куски , если нынче полдень. А если раннее, прираннее утро ее волосы пахли лесом полным ягод или полем полным цветом и трав, в зависимости от того на каком боку она спит. Или грозой поздней ночью и туманом по утру и в вечеру. Вы спросите, а когда она была маленькой? Даже в животе у Королевы она тихонько звучала словно прибрежные волны о гальку, когда ей было грустно. И звенела, как тысяча капель дождя стучат об черепичную крышу, когда шалила и стучала ручками и ножками от туда всему миру своё непоседливое я здесь! Потом лежа в колыбели, она звучала как шорох камышей на болоте, когда спала. И как топот табуна коней по мостовой, когда разыграется в своей серебряной колыбели. Когда она поползла по детской к тронному залу, все услышали звон цикад в знойный полдень. И вот её лёгкие прозрачные ножки застучали по ступенькам тронного зала и дворец наполнился грохотом могучего водопада, пока она не научилась тихонько и грациозно ходить на кончиках пальцев, что б не оглушить придворных и все услышали веселый перекат по камешкам горного ручейка, а позже веселой речки и многоводной реки. Да непросто пришлось её родителям научить юную принцессу бережно раскрывать свои природные возможности и научиться расти с ними принося радость окружающим, а не страх и не понимание. Но видно это тоже было свойственно её природе и имело притягательную силу прекрасного чуда к которому все льнут как к роднику холодной воды в пору зноя, а не бегут в страхе, как от свирепого торнадо. Ведь даже когда спала юная принцесса наполняла замок звуком тишины. Вы когда нибудь слушали тишину? Попробуйте ночью открыть окна, потушить свет и услышать тишину. И каждого она будет своей. Таинственной и неповторимой как мирозданье. Так звучала принцесса во сне.

Шли годы и нежный младенец ,тонкий и ранимый словно молодой олененок, вырос в прекрасную статную и стройную лань. И менялись звуки наполнявшие дворец, ведь юная принцесса училась владеть собой и оттачивала это умение как великое мастерство под руководством опытных наставников. Ведь и самый прекрасный звук при неумении может принести нестерпимую боль. А она была прекрасна и желала приносить только радость и счастье окружающим её людям. Но однажды.. Нет наша юная и прекрасная принцесса не заболела, и не затосковала. С чего бы. Ведь даже капли её слез звенели и переливались звуками как самая светлая и легкая мелодия и дарила радость её близким. Но, однажды..

Нет, это не было, той волшебной звенящей тишиной. Это было пустотой. Словно все звуки в мире исчезли, и вы невозвратимо и безнадежно оглохли на оба уха. Словно вы никогда и не знали, что мир наполнен бесконечно прекрасными и невыразимыми звуками. А заодно и ослепли, ибо не видели красоты мира наполненного этими звуками. И наступила пустота. Так неожиданно для всех кто её любил, растил и лелеял и привык к красоте ее звуков. Наша юная принцесса замолчала. Совсем. Как тень. Никто не слышал даже ее шагов, шороха ее платья, ее голоса . а ведь это было особое чудо и мы не рассказали о нем, но, что теперь рассказывать.. когда нашу милую, юную принцессу заколдовали, неизвестно кто и неизвестно как. Просто пришла пустота, и все прекрасное в миг бесследно исчезло и все забыли, как это было и существовало ранее. Все вдруг в один миг умерло и покрылось беззвучным снегом. Нет, не тем, который искрится на солнце и хрустит под ногами. А холодным, серым и беззвучным. Словно ты в вакууме или родился глухим и слепым, и ничто кроме пустоты не наполняет ни тебя, ни твой мир вокруг. Это страшное бедствие опустилось на дворец, на город и на всю страну, находящейся на маленьком острове в необъятном океане. И все погрузились в этот вакуум беззвучья продолжая жить дальше и делая свои повседневные дела. Лишь юная принцесса, бывшая сосредоточением всех звуков в самой себе, ощущала кроме пустоты невыносимую и мучительную боль потери чего-то очень знакомого и важного. Это постоянно тревожило ее и беспокоило. Она лишилась сна и её беззвучная тень металась по острову в поисках чего то утраченного и забытого. И таяла, и старела , и терялась среди беззвучья и пустоты, упорно ища потраченное и утерянное что-то внутри себя. Наверное она так и умерла бы в беспокойных поисках среди голых скал острова, но её время еще не пришло, она хотя и изменилась до неузнаваемости лицом и телом походила на иссохшее тонкое дерево. Но по возрасту прожитых лет была ещё юна и многое ещё не познала и не увидела, может быть от сюда еще черпала силы ее душа и искала, и боролось и не умирала. Кто знает? Но куда то ее тянуло и мы сказали бы еще , что куда то ее звало, если б это было уместно. А главное принцесса ждала. Она не смогла бы вам объяснить сама чего ждала. Только глядя на безмятежно живущих в беззвучии людей и траву, и птиц, и даже собак, коров и облаков она понимала или интуитивно чувствовала, что она другая и всё и все должны быть другими. И верила в это свое знание всеми силами своей души несмотря на то, что реальная действительность говорила обратное и вскоре ее сочли сумасшедшей и выселили из города и из страны на голые скалы жить в маяке смотрительницей маяка. Если бы не эта небольшая работа и не тот неугасимый огонь в ее сердце, что постоянной болью прожигал ее, она, наверное, действительно сошла бы с ума в юном возрасте. Но этому не суждено было случиться. По крайне мере не в нашей истории. Еще принцесса или теперь смотрительница маяка любили свою работу, и выполняла ее всегда очень добросовестно, словно в этом было сосредоточенно все ее существо и зависела вся ее жизнь. В любую погоду: в снежный ли ураган, в ледяной шквальный ливень или пронизывающий до костей и сбивающий с ног ветер, в засуху и жару, с невероятным мужеством цепляясь за голые скалы и в кровь сбивая ступни и руки, наша безмолвствующая принцесса в безмолвствующем мире карабкалась с неудержимым упрямством к вершинам скал зажечь свой маяк, каждый раз как последней раз в жизни. Ее не пугала эта замкнутая бесконечность одного итого же действия изо дня в день, из года в год. Ее не страшила боль и безнадежность, и никчемность, и непонятность происходящего. Так просто было устроено ее сердце, что, не смотря на ежедневную боль и непонимание, впрочем, она не задавала себе не нужных вопросов, она верила в необходимость и прилежность своего труда, хотя была и не приучена к такому существованию в детстве. Она верила, что находиться там где нужно и делает то, что очень важно и нужно. И в простоте своей творила неизвестный ей подвиг даже не будучи закаленной и готовой к нему. Своими маленькими и беззвучными шагами она одна преодолевала и претерпевала всё, что бы внизу спокойно и безмятежно, в неведении спало ее безмолвное царство. Лишь прекрасные восходы и закаты над безбрежным океаном высоко в горах приносили ей утешение и умиротворение ее мятущейся душе, словно обещали исполнить ее ожидания и вознаградить за ее мужество и терпение. Это были единственные минуты прекрасного, которые наполняли и укрепляли ее сердце и тело надеждой и верой. Многие видели ее высоко в горах у маяка всегда ровно горящего и считали безумием ее труд, никто не верил и не знал зачем маяк. Что это и для чего. А тем более было непонятно зачем о во имя чего рисковать жизнью и лезть на неприступные скалы юному созданию, которому вроде жить и жить где- нибудь спокойно и безмятежно среди своих. Все давно забыли кем была смотрительница маяка раньше и как там оказалась. Кто ее знал давно зачах и умер. Даже дворец давно исчез с лица острова. Вместе с прекрасными садами и фонтанами. Теперь там были заводы и магистрали. То, что было насущно для жителей беззвучного мира. И только замершая фигурка высоко в горах вызывала диссонанс у граждан нового государства и смутное беспокойство, как чего-то забытого и устаревшего. Скажем, рождало непонимание и вызывало желание убрать как ненужную доисторическую занозу. Это было не нужно новому беззвучному мирку и раздражало, как ненужное напоминание о чем-то неизвестном и давно забытом. Всем очень хотелось стереть с лица острова и непонятное сооружение со странным названием «маяк» и его обитательницу в оборванном платьице развивающемся как знамя над островом в голых и неприступных горах. Люди уставшие от пустоты и беззвучия внутри себя и вокруг ,искали всплеска и причину их неправд и однажды решили уничтожить ее, белеющую на грани неба и земли, словно неувядающий цветок, который нес напоминание о чем то важном и потерянном. Уничтожить и забыть и все станет спокойно и уютно, и ничто не будет волновать, напоминать и теребить внутри, прорываясь сквозь пустоту к жизни и заставлять жить. Ведь так просто безмятежно умереть и успокоиться. Надо только уничтожить последнее напоминание прошлого «маяк» и его смотрительницу. И наверное так и заканчиваются многие истории и цивилизации, эпохи и народы. Но, пока один верит и ждет, и надеется сам не помня и не зная, но давая жить другим, мир не может рухнуть в пустоту, а истории окончиться небытием. Все знают, что это не конец и не так просто забраться в эти горы другим, найти некое подобие мужества и силы все уничтожить. Так не может быть, потому и что есть истинные силы и имя им Любовь. Все исчезнет, все прекратиться, и все иссякнет. И солнце и луна, и все миры. Только Любовь не прекратиться, не иссякнет и не исчезнет никогда. И ничто не может победить ее. Ибо она сама и есть истина и победа.