Приносящая удачу

9

- Не уходи... - Леон вложил в эту просьбу столько чувств, сколько ни разу в жизни не вкладывал в признания в любви.

Заглянул в серые глаза умоляюще, давая девушке почувствовать, что сейчас она - всё, что у него есть, и отпустить её он не может. Где её потом искать? Уйдёт и унесёт клинок. К себе больше не подпустит или и вовсе сдаст стражам. Тогда - пиши пропало. Леону было всё равно, каким он покажется ей: жалким, трусливым, зависимым от неё - пусть так, лишь бы она осталась. Это и вправду было то, чего он очень хотел.

Его клинок оказался у неё: у девушки с растрёпанной косой, которая почему-то решила ему помочь. Пожалела? Нашла симпатичным? Ему никогда не помогали просто так, и он знал, что причины быть должны у любых поступков. Явно она ничего не знает о нём - надо и не допустить, чтобы узнала. Он изменился. Он совершенно точно изменился, просто сейчас снова приходилось врать и ничего с этим было не поделать.

- И что делать будем? - спросила Мила, и он прикрыл глаза, радуясь, что она сдалась и решила остаться с ним.

- Явно не целоваться, - ответил он, усмехнувшись коротко, поскольку тут же обругал себя за столь резкую смену настроения: девушка могла заметить фальш, а это плохо.

Но она не заметила и даже улыбнулась ему. Довольно тепло и искренно улыбнулась. Этого он не ожидал. ему нечасто улыбались люди в последнее время, особенно девушки, и особенно те, которым он не заплатил. А уж от той, кто только что прокусила ему губу, столь тёплой улыбки он вообще не ожидал, и это сбило его с толку.

- А я думал, я тебе противен, - задумчиво признался ландграф.

- Так и есть, - ответила Мила. - Ещё раз полезешь - убедишься.

- Не полезу, - заверил мужчина. - Так и зачем такого противного спасала?

Она, кажется, и сама не знала ответ на этот вопрос. Леон пока снова дотронулся до губы: кровь уже не текла, это радовало. Никогда ещё так не реагировали на его поцелуй. Тем боле, ему казалось, что он был вполне мил и должен был понравиться Милании. Но всё чаще мужчина ловил себя на мысли, что все реагируют на него не так, как надо и манипулировать он может не всеми людьми, а лишь теми, над кем имеет какую-то власть или кто сам желает подчиниться, зная о его богатстве и щедрости. Раньше он мог вызывать симпатию и просто так, но потом что-то изменилось: горожане стали знать о нём слишком много, научились видеть его сущность, и больше не желали иметь с ним дела по доброй воле. Олан, например, вообще был бы бесполезен, если б не наложенные на него заклятья. А, будь Леон нищим, не городским и не таким ухоженным, никто бы вчера не согласился ублажать его. С недавних пор сам по себе он имел довольно мало притягательности для женщин и обаяния для всех людей, это приходилось признать. Его поступки и образ жизни наложили отпечаток и на его внешность, видимо, так что многих он отпугивал, даже если им было ничего о нём неизвестно. От этого ещё сильней хотелось получить ответ на вопрос, почему Мила спасла его. Он очень надеялся, что её ответ подтвердит тот факт, что он изменился, и это заметно.

- Тебе приходилось делать сложный выбор в считанные секунды? - спросила Милания, выводя мужчину из раздумий.

- Да, - ответил он.

- И чем ты руководствовался? - она перевернулась на бок, и теперь её лицо было напротив его.

Леон было задумался, как соврать, поскольку правда вряд ли бы понравилась его спасительнице, но она поторопила, панибратски толкнув его в плечо:

- Не думай - отвечай!

- Я поступал так, как выгодно мне, - ответил он правду, которую так не хотел озвучивать.

Но ответ Мила словно не услышала. ей было важно, что он ответил, а как - безразлично, и это снова сбило Леона с толку.

- А я всегда думаю, о чём больше пожалею: если сделаю это или если не сделаю, - поделилась она. - И в случае с тобой мне показалось, что я пожалею, если тебя просто схватят и уведут... - он смотрел на неё внимательно и совершенно не понимал. - А ещё Олеська решила спасти твоего брата, и потому я решила спасти тебя...

Странная логика. Спасти неизвестного просто ради того, чтобы не отстать от подруги. Занятно. Но очень хорошо, что Олан в порядке, поскольку он нужен. Леон как раз собирался рассказать каким-нибудь образом заставить Олана следовать с ним и дальше. Теперь, когда за ними охотились стражи, можно было придумать заманчивые аргументы в пользу совместного путешествия.  Олана легко будет взять с собой, ведь Условие не выполнено и клинок не у него, хоть и очень близко. Если только прямо сейчас он не уговорит Милу вернуть ему артефакт. Только вдруг подумалось, что это и не нужно. Подумалось, что лучше, наоборот, зазвать с собой эту девушку: и клинок будет всегда рядом, и следопыт не обретёт свободу. Олан был ему нужен, но просить его о помощи казалось невозможным, а заставить его помогать он не мог: в деревне явно не было магов, а тот, что накладывал заклятья на парня в городе, знал Леона и тоже не стал бы помогать. Теперь был отличный шанс всё совместить, только как уговорить девушку пойти с ним, он не знал. Соблазнить - точно не вариант, а другого в голову не приходило.

- Ты решила спасти меня, чтобы меня не забрали, но скоро я в любом случае покину деревню, - проговорил он задумчиво, следя за реакцией Милы.

- Ну и что? - спросила она.

- Ты, наверно, хотела, чтобы я остался, - ответил он и торопливо пояснил: - Не в смысле, с тобой: просто остался на время и внёс разнообразие в жизнь.

- Мне разнообразия - во, - она провела большим пальцем поперёк своей шеи. - Так что просто захотелось помочь тебе.

- И я тогда уже тебе не нравился? - решил уточнить он, вдруг сумеет понять, что сделал не так, и исправить. Тогда зазвать её с собой будет проще.

- Да, уже, - ответила она. - Но когда видишь избитого человека со скрученными руками, валяющегося на полу, быстро забываешь о неприязни к нему.

Он усмехнулся тому, каким тоном она говорила: будто часто видела таких людей. В общем-то, его не очень волновали бы причины, почему она помогла ему, но хотелось знать, за какие ниточки дёргать. Симпатия? Жалость? Благородство? Любопытство? Что он мог такого пробудить в ней?