Присвоенная ночь. Невинная для герцога

ГЛАВА 1

– Что значит откуп за тебя дать? – моя будущая свекровь распалялась все больше. Она наступала, угрожающе глядя исподлобья, будто собиралась забодать. И при этом сжимала кулаки, так что костяшки пальцев побелели.

– Да это не просто откуп, а позор на весь наш уезд! – истошно визжала она. – Ты соображаешь, что эти мясники могут сделать с моим сыночком? Почему он должен страдать?

Последние слова эрми Орелия Палестри вытянула на таких высоких тонах, что стекла на единственном окне тонко зазвенели.

– Но без откупа мне придется провести ночь с чужим мужчиной! Разве это не больший позор? – мной овладевала паника. Такая, что сковывает ноги, морозит кровь и сжимает грудь, не давая сердцу биться.

Я пыталась найти слова, способные убедить эту женщину, которая вдруг отбросила свою привычную слащавость и показала истинное лицо.

Мы с Орелией кричали друг на друга, стоя посреди моего будуара.

Я уважала мать будущего супруга. Но даже подумать страшно, на что она меня сейчас толкает!

– Да какой там мужчина! – махнула рукой Орелия. – Наместнику девятый десяток стукнул. Каждый знает, он право первой ночи использует, чтобы чай с молодухой погонять, да массаж стоп вытребовать.

– Но я хочу в свою первую брачную ночь быть с мужем! – пыталась воззвать я к чувствам эрми Палестри. Мысль о дряблых, пахнущих старостью ногах лорда наместника показалась мне отвратительной. Я невольно вздрогнула.

– После того как ему всыпят полсотни палок по пяткам посреди главной площади, что это за удовольствие будет? Мой Мартин, красавец и умница, из приличной семьи. Он к такому обращению не привык.

Я кинула беспомощный взгляд на подвенечное платье. Еще утром оно меня радовало, а сейчас казалось цепью, что навеки прикует меня к этой жестокой, фанатично преданной любимому младшему сыну женщине.

Наша с Мартином свадьба назначена на завтра. Хоть я умоляла не играть ее в праздник Урожая.

Это одна из пяти дат в году, когда наместник может требовать право первой ночи на любом венчании.

Зная об этом, семьи старались в такие дни свадеб не планировать. Зато провести церемонию можно было за копейки. Бережливая эрми Орелия подобной возможности пропустить не могла. Она велела своему послушному сыну вписать наши с ним имена в журнал именно на эту дату.

– Вы не смотрите, что там наместник заявиться может, – деловито говорила она моему опекуну, – в праздник Урожая не одна свадьба-то. Я сама слышала, наш сосед свою дочку замуж отдавать собирается. И не смущает его ничего. Еще вопрос, кого наместник выберет.

Но с утра прилетели вести, что кроме нас с Мартином никто больше в день Урожая не женится. А значит, наместник придет в храм и заберет меня до утра.

Откупиться от повинности можно, но не деньгами.

Молодой муж должен показать, что он полностью признает превосходство владыки. Хоть и не желает делиться женой.

В таком случае мужчине могли назначить пятьдесят ударов палками по пяткам, либо десять плетей. А еще вылить на голову три ведра ледяной воды. Экзекуция должна проходить на главной площади, чтобы весь уезд видел – власть наместника все так же велика.

Небогатые семьи использовали эту возможность, чтобы сэкономить на церемонии, и шепотков избежать.

– Эрми Орелия! – чуть заикаясь от волнения, я попыталась привести последний аргумент. – Разве не слышали вы, что порой охрана наместника по его прихоти развлекается с чужой молодой женой, ублажает взор старика!

– А это вот как ты сама себя поставишь, деточка! – Орелия Палестри хлопнула пухлой ладонью по столу. – Ишь, еще замуж не вышла, а уже готова супруга и хозяина своего под удары подставить. Лишь бы самой чистенькой остаться! Те девки, верно, ни беседу поддержать не могли, ни ступни старичку размять. Вот он и придумал, как ему развлечься от безысходности. Да и слухи это все. Уверена, и близко ничего такого не было.

– Что тут у вас за скандал, матушка? – в дверь просунулась голова моего жениха, Мартина.

– Милый, я тебе сказала же меня внизу подождать! – Орелия тут же сменила тон на сюсюкающий. – Примета дурная, невесту в свадебном платье видеть. А мы его примерять будем.

– Да уж, я бы предпочел вовсе без платья, – засмеялся Мартин, заходя внутрь. Он не стеснялся нескромных шуток при матери.

– Угомонись, жеребец, – ласково прикрикнула Орелия, шлепнув сыночка чуть ниже спины, – впрочем, раз уж ты пришел, то полюбуйся, как твоя суженая совсем тобой не дорожит и под розги тебя засунуть желает! Пусть, говорит, с него хоть всю шкуру сдерут, лишь бы мне беспокойств лишних не было.

– Да как же так? – ахнул Мартин. – Арлин, как ты можешь?

– Очень даже легко, – не давала мне и слова сказать будущая родственница, – истекай кровью, замерзай и унижайся, пока женушка твоя у зеркала охорашиваться будет. И еще вопрос, для кого! Может, она сразу и вдовой рассчитывает остаться!

– Эрми Орелия! – я пыталась призвать к этой женщине здравый смысл, но он, должно быть, взял отпуск. – Никто ведь не отправит Мартина на смерть! И на улице все еще жара, холодная вода до погибели не доведет.

– Арлин! – жених побагровел от гнева . – Постыдись! Я ведь внук барона Ресмера! И вполне может быть, его наследник. А ты хочешь, чтобы я трясся на глазах у всего уезда в мокрых подштанниках, да еще и побитый? Ты, верно, совсем не любишь меня и замуж идешь по расчету.

– Мартин! – его слова ранили в самое сердце. – Конечно, я люблю тебя. Тебя одного.

– Вот значит и делай, как мать говорит! – отрезала Орелия. – А старичок тебе вреда не причинит. Лорд наместник еще с моим покойным отцом дружбу водил. А теперь, Марти, брысь отсюда. И позови портних, пока идти обратно будешь. Пора наряд примерять. Только перед этим передо мной извинись! Ишь, рот она разевает на кормилицу, на мать супруга своего будущего!

– Ты нагрубила матушке? – теперь Мартин побледнел. – Сейчас же проси у нее прощения! Я требую!

Последние слова он выкрикнул, замахнувшись на меня. Но затем смутился и поскреб затылок.