Притяжение для двоих

Глава 1

Я стояла перед большим зеркалом в полный рост и разглядывала своё отражение. За последний год я не выглядела так хорошо, как сейчас. Но это только еще больше расстраивало меня и угнетало. Хотя меня вымыли, натерли ароматными и смягчающими кожу маслами и кремами, я чувствовала себя отвратительно грязной.

Смотрела в зеркало и видела не красивую стройную девушку с тонкой изящной шеей, прямой линией округлых плеч, высокой грудью, едва прикрытой кружевом пеньюара, тонкой талией, соблазнительным изгибом бедер и стройными ногами, а шлюху, готовящуюся к встрече с клиентом. Впрочем, так оно и есть. Сегодня, прямо сейчас, я собиралась продать то ценное, что еще у меня оставалось от былого величия и гордости – мою девственность. Еще несколько тягостных минут, и сюда войдет тот, кто готов заплатить за это немалые деньги. Впрочем, я согласилась бы и на меньшее. А деньги мне нужны сегодня, хоть умри.

Я усмехнулась. Умереть было бы предпочтительней для дочери герцога Ридгор. Бывшего герцога, бывшего советника и друга короля, бывшего друга многих знатных фамилий Абштольма, искавших его внимания и покровительства.

Все светлое и хорошее осталось там, за чертой страшного дня, когда мой отец не пришел вечером домой. Мама волновалась, ходила из одной комнаты в другую, заглядывала в окна, выходящие на главную улицу столицы, высматривая экипаж. Отец всегда предупреждал о задержках, присылая с лакеем известие. В тот вечер никто не появился, зато у всех домашних возникло чувство надвигающейся беды. А утром меня разбудил страшный, нечеловеческий вой. Так мог выть раненный зверь. Но когда я спустилась в гостиную, поняла, что это был безумный крик моей мамы, бившейся в руках прислуги. А кругом стояли королевские гвардейцы и какой-то господин в черном, держащий в руках свиток документа, только что зачитанный им.

Моего отца, герцога Ридгор обвинили в подготовке заговора против монарха, и уже успели казнить.

- Суд был скор, но справедлив! – твердо объяснил нам судебный пристав, дав понять, что ничего спрашивать и выяснять не надо.

Затем нам долго зачитывали наши права, распространяющиеся на членов семьи врага короля и страны. А точнее, нам сказали, что прав у нас больше нет, абсолютно никаких. Мы не имели права жаловаться в суды и любые другие государственные органы, нам запрещалось появляться на любых общественных мероприятиях, нас уравнивали до социального статуса простолюдина, запрещая впредь использовать родовое имя и герб, у нас конфисковались земли, недвижимое имущество и банковские счета. И нам надлежало в течение трех дней покинуть не только дом, в котором мы жили, но и саму столицу.

От воспоминаний меня передернуло, а может и от холода, ведь я стояла почти обнаженная. Не считать же одеждой прозрачный пеньюар, надетый на короткую кружевную рубашку, больше похожую на удлиненную майку.

Сегодня я лишусь того, что еще давало мне сил держать прямо голову. Усмехнулась этой мысли. О какой гордости речь, если я сегодня стояла на коленях перед аптекарем, умоляя его продать мне третью необходимую дозу магического лекарства для моего младшего семилетнего брата. Мальчишка простыл и лежал с воспалением легких уже вторую неделю. Обычный лекарь с микстурами из трав не помог, Юргасу становилось все хуже и хуже, по ночам он не мог заснуть от лающего кашля, оставлявшего на салфетке розовые разводы от сукровицы. Братик смотрел на меня умоляющими глазами, прося о помощи, а я могла только утешать словами и качать на коленях, скрывая слезы злости и бессилия.

Пришлось взять деньги, отложенные на оплату квартиры, и вызвать лекаря-мага. Его услуги и лекарства стоили в разы дороже. Он прописал три дозы препарата, усиленного магией. Их следовало принять в течение недели, и самой важной является последняя. Мне бы тогда еще понять, что если третья доза самая важная, то и стоить она будет несравнимо больше двух первых. А без этой дозы лечение не принесет полного выздоровления, а только продлит течение болезни и агонию.

Денег не хватило. Я умоляла, просила отсрочки, встала на колени, но аптекарь был непреклонен. Его взгляд как бы говорил – тебе это жизненно надо, значит, ты найдешь деньги.

Я сбегала к хозяину ресторации, где работала последние месяцы официанткой, просила у него аванс, но и он дал мне только несколько медяков, посчитав себя благодетелем, не забыв при этом упомянуть о моей ответной благодарности. Пару медяшек подбросили товарки по работе, но это было каплей в море. А больше и просить не у кого.

Я опять окунулась в те дни год назад. Мама не перенесла смерти отца. Нет, она не умерла, но лишилась рассудка, а значит, защитницей и помощницей быть нам не могла. Бывшая герцогиня Вилетта Ридгор продолжала жить, как будто её муж вот-вот должен вернуться со службы, не воспринимала нашу действительность, не понимала, почему мы не можем купить мясо на обед или сладкий десерт к чаю, почему она не может заказать себе новое платье, пойти в театр или позвать гостей. Она даже не воспринимала слова о том, что мы сейчас проживаем не в Солее, славной столице королевства Абштольм, а в городе Алесо, что в сотне миль и от театров и от тех, к кому мы раньше ходили в гости.

И что же никто не идет! Я опять передернула плечами и посмотрела в зеркало на свое лицо. Его исказила гримаса злости и боли. Жалости к себе я уже не испытывала. Это в первые дни я ревела как белуга, когда выяснилось, что помощи мы не можем ждать ни от кого. Двери всех домов столицы для нас стали закрыты. Меня не пускали дальше порога, и лакей объявлял, что в силу обстоятельств я являюсь не желанной гостьей в этом доме. От нас отвернулись все. Даже мамин брат, а мой дядя не пустил меня к себе, а прислал слугу с письмом и кошельком денег для устройства на новом месте.