Про иллюзии и галлюцинации

Про иллюзии и галлюцинации

Ты, может быть, вполне порядочный мессия,
И многих женщин до меня прекрасно спас.
Любовь нужна, но только без анестезии -
Я пас...

Сола Монова (Юлия Соломонова)

Ирочка Пронина была по уши влюблена в собственного мужа, а ведь женаты они уже без малого пять лет.
Викентий оказался идеальным мужчиной, хотя немного сумасбродным: умел заработать и тратил с умом, к тому же излучал в окружающее пространство непоколебимую уверенность и энергию несокрушимого оптимизма, но по характеру деятельности – отчаянный авантюрист, азартный игрок и неисправимый обманщик.
Его экстравагантные эротические фантазии, слегка безумные (ведь супруги так молоды), порой зашкаливали, а буйное рукосуйство, сексуальная силища и удивительная нежность ошеломляли супругу, но именно эти качества и были изюминкой супружеских отношений, придававшей их трепетным романтическим будням толику пикантной сладости.
Ирочка по жизни была легкомысленной беззаботной хохотушкой, что не мешало, однако, быть образцовой домохозяйкой и страстной любовницей.
Находясь дома, супруги не размыкали пылких объятий. Они жадно поглощали дары, щедро унаследованные от щедрот эволюции и благословенной природы, которая позволяла видеть и чувствовать такое, что невозможно передать словами.
До встречи с любимым девочка не представляла, что тела мужчины и женщины способны сливаться в единое целое.
Понятие стыда в процессе интимного единения перестаёт чего-либо значить: сознание теряет ясность, погружая в динамическую медитацию, когда до крайней степени возбуждают не только поцелуи и прикосновения, но и сами энергетические поля, вторгающиеся внутрь до клеточных глубин.
Женщину в момент возбуждения пронизывали насквозь удивительной силы токи, заставляющие потеть, обливаться вязкими маслянистыми соками и трепетать от возбуждения, рождающего безотчётное желание вбирать в себя горячую мужскую плотность до самого основания.
Несколько часов вынужденной разлуки давно уже были для Ирочки невыносимым испытанием.
Она задыхалась от желания, торопилась домой, подогревая попутно в себе эмоции страсти и живое ощущение необузданного сладострастия.
Непреодолимое вожделение Ирочка испытывала непрерывно, дополнительно усиливая грёзы спонтанным напряжением группы интимных мышц, о существовании которых прежде не ведала.
Как назло, начальник планового отдела был взвинчен до предела ошибкой в её расчётах, которую можно было бы исправить завтра утром минут за десять.
Он возмущался, чего-то профессионально несуразное настойчиво требовал.
Как не вовремя, как некстати!
Голова отказывалась исполнять привычные функции.
Ирина чувствовала невыносимое жжение, неукротимую энергию, расширяющую её изнутри.
Она уже настроилась, даже виртуально впустила Викентия в себя и вдруг такой облом.
Из глаз женщины едва не брызнули слёзы.
Она была готова уничтожить назойливого руководителя, но подчинилась, предварительно предупредив по телефону мужа о непредвиденной задержке.
Викентий спросил, когда можно забрать её с работы, просил позвонить.
Досадная бухгалтерская ошибка странным образом ускользала от опытного взгляда, видимо от обиды и бессилия.
Безысходность положения усугубило временное отключение электроэнергии, что и вовсе показалось трагичным.
Как ни крепилась Ирина, но всё-таки разревелась, вызвав ещё большее раздражение начальства.
Когда отчёт был окончательно сведён, Ирочка начала названивать любимому, но тщетно: то ли не было связи, то ли он заснул.
Пришлось вызывать такси.
Машину подали быстро.
По дороге Иришка опять прониклась романтическими чувствами к мужу, вызвав в очередной раз дрожь в коленках и приятное ощущение полноты в интимных глубинах разгорячённого чрева.
Женщина так увлеклась сладкой фантазией, что едва не закричала, почувствовав приближающийся финиш.
Отдышавшись, Ирочка собрала волю в кулак и наметила план действий.
Викентий любит сырники с вареньем и сметаной. Нежность слегка подождёт, сначала нужно умаслить милого, тогда уж его ничто не остановит блаженство безмерного наслаждения.
Девушка зашла в магазин, купила десяток яиц, молоко, творог, муку, сметану.
Настроение медленно улучшалось.
Бумажный пакет с яичками Ирочка держала в одной руке, остальные продукты в другой.
Открывать дверь было неудобно.
Сумку с продуктами пришлось взять в зубы. Чего только не сделаешь, чтобы порадовать любимого.
Дама парила над обыденностью в предвкушении приближающегося блаженства.
Удивительно было то, что Викентий не встретил.
Неужели действительно заснул? Это так на него непохоже. Впрочем, так ещё интереснее: будет время принять тёплый душ, смыть надоевший за целый день макияж, помассировать с ароматическим кремом тело.
Не представляете, как приятно разбудить милого поцелуем, а потом…
Ирочка уверенно толкнула дверь в комнату бедром и остолбенела.
На неё в упор нагло смотрели дрыгающиеся женские ноги и поступательно въезжающий меж них до боли знакомый зад, издающий противно чавкающий звук.
На левой щиколотке задранной чуть не до потолка ноги чётко вырисовывалась татуировка.
Этот рисунок мог принадлежать лишь одному человеку – лучшей подруге, Светке Новиковой, с которой Ирочка ещё в саду на соседнем горшке сидела.
Остановить процесс совокупления, по всей видимости, не представлялось возможным.
Когда поезд разгоняется до предельной скорости, срывать стоп-кран бесполезно, даже опасно.
Светка изображала стонами и энергичными конвульсиями бурный оргазм, вцепившись ухоженными кроваво-красными когтями в бока любимого.
Викентий рычал, выгибался, энергичными толчками обеспечивая в стыковочном модуле негодяйки максимальную компрессию. Ирина чувствовала, как муж наполняет секретом сладострастия пульсирующий страстью интимный арсенал любовницы.
От резкого запаха похоти и ощущения мерзости происходящего Ирочку затошнило.
Она не нашла ничего лучшего, чем весьма метко с размаху запустить пакет с яйцами в голову изменщика мужа.
Звука разбивающихся скорлупок Ирина не слышала, зато ясно видела триумфальное растекание тягучих желтков по безукоризненной причёске и мускулистому телу Викентия.
Светка, моментально покрываясь с ног до головы разноцветными нервными пятнами, суетливо визжала, шарила руками в поисках одеяла, желая прикрыть вопиющий срам, пытаясь одновременно вырвать ноги из цепких рук партнёра, увлечённого преждевременным наступлением оргазма.
Ирочка нервно хохотала, потрясая кулаками, и орала как воинственный индеец, отправляющий томагавк в голову ненавистного бледнолицего, в качестве которого использовала муку и сметану.
– Придушу, гадов, скальпы сниму, заживо зажарю! Твою вонючую вагину, двуличная подруженька, и твою мерзкую кобелиную ненасытность вместе с теми и другими яйцами. Вон отсюда, оба… чтобы духу вашего здесь не было!
– Позвонить не могла?
– Ты ещё вякаешь, паскудник! Как я могла полюбить такое ничтожество.
Светка простынёй лихорадочно пыталась стереть с лица соус из спермы, сметаны и муки с яичницей. К нему вдобавок живописно прилипли несколько птичьих перьев из подушки, придавая зрелищу забавную комическую остроту и неповторимо яркую пикантность.
Одновременно напуганная непредвиденным обстоятельством Светлана комкала грязными руками одежду, до этого момента аккуратненько сложенную на стульчик.
Викентий торопливо натягивал брюки на голое тело, похожее на пельмень, потешно прыгая на одной ноге, пытался оправдываться.
– Честное слово… я не хотел. Это нелепая случайность. Светка сама… соблазнила.
– Ага, джентльмен не смог отказать даме… наверно из вежливости.
Ирочка, сжав зубы, указательным пальцем показывала на дверь.
– Вон, скотина!!!
На следующий день она подала заявление на развод, хотя ещё долго вечерами и ночами ревела белугой.
Жизнь с того памятного дня стала монотонной, бесцветной, утомительной, невыносимо скучной, а окружающий мир выглядел раздражающим фоном.
Пять лет коту под хвост… пять лет!
Вырвать Викентия из сердца оказалось совсем непросто. Ирочка справилась.
Со Светкой бывший муж прожил чуть больше недели: не сошлись характерами и вообще...
Потом он трижды женился с одним и тем же итогом – каждый раз попадался на измене и категорически отказывался стать отцом.
Как удивительно и странно развиваются интимные отношения: влюбляешься без памяти, живёшь – душа в душу, прирастаешь кожей, сливаешься до степени смешения, а потом… неужели так у всех!
Ирочка благодарила судьбу, что не успела от Викентия забеременеть. Растить детей с мужчиной, у которого примитивный нижний мозг доминирует над основным – испытание не из приятных.
Со временем Ирочка забыла, что когда-то любила Викентия, как боготворила его, но так и не смогла забыть чувство стыда и омерзения, которое в те мгновения взорвали её мозг и ранимую душу.
Выращивать ненависть в душе женщина не стала. Постаралась затушевать, стереть из памяти неприятные впечатления. Ведь Викентий, если мыслить логически, совсем не виноват в том, что Ирочку снедала зависть. Придумала, глупая баба, любовь, старательно пестовала то, чего на самом деле не было. Или просто хотела снять пробу. Слишком уж счастливо выглядела супружеская пара.
Верно говорят, – влюбился без памяти. Это значит, что так увлёкся, что совсем потерял связь с реальностью.
Иногда всё же Ирочка сомневалась, – правильно ли поступила тогда?
В такие минуты она грезила, выстраивала сценарий идеальных отношений, выстраивала привычный в недавнем супружестве каскад головокружительных эмоций, ощущая словно наяву всё самое прекрасное, что тогда было.
Мысли раздваивались, разбегались в разные стороны, парили над сознанием, взмывали куда-то ввысь, потом проваливались, выскальзывали...
Однако, заложив соблазнительный романтический вираж, распалив докрасна интимную фантазию, обнажённые чувства возвращались к тому неприглядному моменту, когда с любимого вместе с разбитыми яйцами стекала иллюзия любви.
Позже ей повезло: сошлась с мужчиной, который не был настолько идеальным, зато за всю жизнь ни разу не дал повода усомниться в верности и искренности.
И всё же... Ирочка никогда в дальнейшем не возвращалась домой без предупреждения: второго предательства ей было не вынести.